Искупительница - Джордан Ифуэко
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Все это время один зверь наблюдал за мной молча: лев с острыми когтями, пустыми молочно-белыми глазами и невесомой полупрозрачной гривой.
Тошнотворный металлический запах ударил в нос, когда я взглянула на это создание. Я инстинктивно поняла: это одна из Безымянных Смертей, ужас, который не описать словами.
– Я пытаюсь восстановить справедливость, – выдавила я наконец. – Но как я смогу изменить Аритсар, будучи мертвой? Я заслуживаю жить, потому что мне не все равно. Потому что я могу все исправить!
– Все, чего ты могла достигнуть, – просипел Удушение – волосатый зверь с курносым носом, – было исполнено, когда ты вошла в Подземный мир. Новое Перемирие вступило в силу. Ты – последняя Искупительница в истории. В смерти ты достигла гораздо большего, чем за всю свою жизнь.
– А что до тысяч душ, которые уже потеряны, – прорычала белоснежная волчица, приготовившись к прыжку, – что до Искупителей, которых принесли в жертву до тебя… их ты уже не спасешь. Возможно, единственное, что ты можешь им предложить, – это справедливость: око за око.
В ее мутных желтых глазах плескался голод. Я знала: это Старость – один из зверей, который наряду с Безымянными Смертями все еще мог меня убить.
– Твоя жизнь, – сказала Старость, – в обмен на те, что отняли твои предки.
Я уже слышала эти слова: в пульсирующей мелодии моих головных болей, в песне моих кошмаров.
«Заплати за наши жизни».
Я сгорбила плечи: храбрость покидала меня. Наверное, именно поэтому Зури позволил крестьянам убить его. Неужели он был прав? Неужели после победы над полководцами ему оставалась только смерть?
Я сжала зубы. Да, Зури из Джибанти умер за справедливость. Но таким образом он избавился еще и от чувства вины, которое преследовало его всю жизнь. Он с презрением относился к комфорту, да и остальное считал слабостью.
Зури умер, потому что легче быть легендой, чем человеком.
– Моя смерть ничего не решит, – сказала я. – И, возможно, моя жизнь тоже. Но…
Я подняла руку к уху: в ладонь упала лилия, подаренная мне Е Юн. В разум проникло воспоминание: обрывки ее прежней невинности и отчаянная надежда, постоянно сражающиеся у нее внутри. Я подумала о Таддасе, который умирал у меня на глазах, и об Адуке, которая лучилась гордостью в своем коралловом ожерелье акорина. Я подумала о том, как паниковала в ванне на вилле у Зури, вся покрытая кровью, и о том, как в горячих источниках, где летали радужные спрайты, Санджит покрывал мое тело поцелуями. Я подумала о Да Сео, чьи слова так жестоко украли, и о том, как на моем дне рождения в саду, окрашенном золотыми лучами заходящего солнца, Да Сео снова обрела голос благодаря своему мужеству.
И тогда я улыбнулась Смертям Полководца. Они удивленно и растерянно наклонили головы.
– Я хочу жить, – сказала я, возвращая цветок Е Юн себе за ухо, – потому что жизнь… стоит того. – Я пожала плечами. – Вот что я думаю: пока мы можем представить себе мир, который стоит того, чтобы выжить в нем… Даже если этот мир еще не существует, даже если нам придется создать его с нуля – мы должны за него цепляться. Несмотря ни на что.
Древние звери вглядывались в меня в поисках малейших сомнений, малейшего признака неуверенности. Я закрыла глаза, ожидая своей судьбы.
Но когда я открыла их, Смерти исчезли. Нет. Они заполнили провал на мосту своими широкими телами, позволяя мне пройти.
Они приняли мой ответ. Я… победила.
Я попыталась заставить ноги сдвинуться, но они будто примерзли к месту. Я должна была наступить на Смертей – Е Юн рассказывала об этом, – но от одной мысли коснуться их меня мутило.
Они снова рассмеялись.
– Ты боишься нас, Вураола, – раздался не то кашель, не то смешок со стороны Болезни. – Но все Искупители забывают страх, когда встречают своего эми-эран.
Я моргнула. Что они имели в виду?
Но тут мой взгляд упал на конец моста, где постепенно материализовывалось некое создание. Глаза защипало от слез, и тело мое расслабилось: меня вдруг переполнило глубокое умиротворение и чувство, что я знаю это создание всю свою жизнь. К каждой человеческой душе, как учили жрецы, приходил особый дух-хранитель после встречи со смертью: спутник, который должен утешать душу во время Шествия Эгунгуна.
Но поскольку Искупители встречали смерть еще при жизни, эми-эран помогали им выйти из Подземного мира и сопровождали их до конца вечности.
– Она прекрасна, – выдохнула я.
По легенде, у эми-эран не имелось пола. Но создание беззвучно сообщило мне свой пол, и также молчаливо она попросила меня дать ей имя.
Словно в трансе, я прошла по бугристым неровным спинам Смертей: мой страх рассеялся, как дым. Звери исчезли, как только я прошла по мосту, но я едва ли это заметила. Я протянула руку, чтобы коснуться своей собственной эми-эран.
В человеческом мире я бы назвала ее носорогом. Она была огромной и нависала надо мной, как скала, ее тело было покрыто толстой шкурой, а на голове имелся острый рог. Но этот рог был сделан из полупрозрачного кристалла, а ее кожа цвета полуночи сияла сапфировыми звездами.
Нет. Не сияла. Моргала.
Каждый сапфир был глазом в обрамлении серебристых ресниц. Они покрывали ее, словно мантия: каждый глаз был мудрее и дальновиднее, чем я могла вообразить.
– Иранти, – прошептала я староаритское слово. – «Память».
Это имя сорвалось с губ само, как будто я носила его с собой всю жизнь и, возможно, так и было. Создание согласно кивнуло. Затем она назвала меня в ответ на бессловесном языке – последовательностью звуков и музыкальных нот, которые я сразу полюбила. Я выразила свое согласие, и она осторожно дотронулась кончиком рога до моего лба.
Я ахнула. Мой Дар охватил весь Подземный мир, погрузив меня в океан голосов и цветов. Всю жизнь я пыталась заглянуть в воспоминания, которые были старше нескольких десятилетий. Но сейчас Иранти каким-то образом усилила мой Дар, позволив мне увидеть… целые века. Тысячелетия. Миллионы и миллиарды историй закружились у меня перед глазами, пока в груди не стало тесно, и виски не начали пульсировать болью, и я…
Иранти отстранилась, пощекотав мне щеку теплым дыханием. Я осознала: она извинялась. Она не хотела делать мне больно. Только показать, на что она – на что мы способны. Вместе.
– Ты можешь найти что угодно, – прошептала я. – Любую историю, где угодно. И ты поможешь мне нести их, правда?
Ее многочисленные глаза весело сверкнули. Она снова заговорила беззвучным голосом: «Иранти никогда