Запечатленные - Шелли Крейн

«Детка! Что бы ты ни решила, я тебя поддержу. Ведь ты видишь его мысли. Если ему не рассказать, в чем дело, он сойдет с ума от беспокойства за тебя. Если ты считаешь, что лучше оставить все как есть, я поеду к себе… Или нет, я буду поблизости, но к тебе не войду. Решай сама».

– Мэгги, в чем дело? – взволнованно спросил папа.

Он стоял на обочине босиком посреди некошеной травы, доходившей ему до колен. На нем была полосатая рубашка с коротким рукавом и джинсы. Волосы требовали срочной стрижки, лицо измученное. За последний год он постарел. Я не могла с ним так поступить! Однако выбор был невелик: уйти из дома, постоянно ссориться с отцом или рассказать правду. Пожалуй, он ее заслужил, пусть даже и не сможет принять.

– Папа, нам нужно поговорить. Давай пройдем в дом. Мы хотим кое-что тебе объяснить.

Он обвел нас взглядом и схватился за голову.

– Ты беременна?

– Нет, что ты! – Я закатила глаза.

Он вздохнул с облегчением.

– Мы просто хотим кое о чем тебе рассказать, – добавила я.

– Вы собрались пожениться? – Он бросил косой взгляд на Калеба.

Я густо покраснела и заслонилась от Калеба и Питера, чтобы не слышать их мыслей по этому поводу.

– Нет, папа.

– Мэгги, давай отложим до завтра. Уже поздно, тебе пришлось многое пережить. Отдохни как следует, остальное подождет.

– Нет, папа. Это нужно обсудить прямо сейчас. Прошу тебя!

Он поднял бровь, и я прочла его мысли прежде, чем он облек их в слова. Странное это было чувство!

– Ладно, – с неохотой сдался он. – Пошли в дом.

Папа нахмурился, увидев, что я взяла за руку Калеба, а не его. Он провел нас внутрь и сделал всем по стакану сладкого чая. Мы с Калебом сели на диванчик и переплели руки.

– Ну и что за важное дело не может подождать до утра?

Я переглянулась с Питером, севшим рядом с моим отцом. Он ободряюще улыбнулся. Я кивнула, и он начал рассказывать папе про меня с Калебом и про все остальное.

– Джим, моя семья обладает сверхъестественными способностями, которые мы получаем после запечатления со своей второй половинкой, что и произошло между моим сыном и твоей дочерью, – веско произнес Питер.

Я боялась, что отец тут же выставит их за дверь, однако он не сводил взгляда с Питера, который рассказывал о том, чего я еще не знала. Следует признать, папа слушал внимательно и пытался сохранять объективность. Если бы я сама не прочувствовала на себе силу запечатления, ни за что не стала бы все это выслушивать.

Калеб успокаивающе сжал мою руку. Питер объяснял моему отцу, что мы должны быть вместе, касаться друг друга, читать мысли и все остальное. Что мы предназначены друг для друга и всегда будем вместе. Потом он рассказал ему о моих новых способностях. Все это папа выслушал стоически.

Питер говорил почти час и наконец заключил:

– Знаю, поверить в такое трудно, но теперь мы – семья. Мы все любим Мэгги, но не собираемся вас с ней разлучать. Ты единственный человек, который о нас знает. Ситуация необычная, я бы даже сказал – исключительная. Мы хотим устранить все недоразумения и обойтись без разногласий между тобой и Мэгги. Как отец я тебя вполне понимаю, и все же знай главное: с этого дня мы никогда не станем тебе лгать! Мэгги нам очень дорога, и мы готовы защищать ее даже ценой собственной жизни!

Папа посмотрел на меня. Взгляд у него был настороженный, в голове беспорядочно крутились самые разные мысли. Он злился, не верил, и ему было очень больно. Я поморщилась под напором впечатлений и противоречивых эмоций, и он подался ко мне.

– Мэгги! – Папа судорожно сглотнул, потом тихо спросил: – Ты и впрямь читаешь мои мысли?

Глава 27

Я знала: все идет к этому. Я и не ждала, что папа поверит нам сразу, однако его разочарование меня ранило. Он думал, что я слишком наивна и доверчива. Что меня облапошили и заставили принять за чистую монету совершенно безумную историю. Он испугался за меня. Он даже решил снова обратиться в полицию, чтобы получить защитное предписание и оградить меня от Питера и Калеба. Он боялся, что Джейкобсоны заберут меня или я сама уйду к ним, если он рассердится. Поэтому ради меня отец сдерживался.

– Подумай о чем-нибудь, – велела я, поморщилась и быстро добавила: – Только не обо всем сразу!

Отец вздохнул и сжал губы. Ему явно не хотелось продолжать этот фарс, но он подчинился, чтобы нас уличить. Он вспомнил, как учил меня ездить на велосипеде, и я врезалась в мамину машину. В результате пострадали и бампер, и мой лоб. У меня до сих пор остался шрам.

Мама беспокоилась о машине. Папа тревожился обо мне.

– Ты всегда беспокоился в первую очередь обо мне, – тихо сказала я, вспоминая детство. – Нам еще тогда следовало насторожиться, а мы не поняли, что с мамой неладно и с нами она несчастна. Хорошая мать не должна заботиться о бампере больше, чем о своем ребенке!

Челюсть у папы отвисла, и он с ужасом уставился на меня.

– Пап, все хорошо!

Он взял себя в руки и сделал бесстрастное лицо, потом недоверчиво поднял бровь и решил снова меня проверить. Так легко он не сдастся! Сначала он подумал о…

«Когда у меня день рождения?»

– Двадцать четвертого декабря.

«Столица штата Джорджия?»

– Атланта.

Он был полон решимости.

«Сколько будет два плюс два?»

– Шесть. – Бровь отца взлетела еще выше. – Шучу, пап! Четыре.

«Назови тридцать второго президента США».

– Да ну тебя, пап! Ответа ты не услышишь, даже если спросишь вслух!

Он прижал руку к губам, не сводя с меня глаз, но затем смягчился. Я поняла это прежде, чем прочла его мысли. Он мне поверил! Да и кто бы не поверил после такой демонстрации? Впрочем, вместо того чтобы прийти в восторг, папа тут же обвинил во всем Калеба.

– Значит, это устроил ты? – воскликнул он, устремив суровый взгляд на Калеба. – Ты знал, что произойде, и она станет нелюдью, и все равно так с ней поступил?

– Папа! – резко оборвала я. – Калеб не виноват, он не в состоянии это контролировать…

– Ну и что? Калеб знал, что из себя представляет. Ему нельзя было к тебе прикасаться! Ты им чужая! Ты не такая, как они, и никогда такой не станешь. – Папа покачал головой и решил, что обязан высказать все, что думает. – Взгляни на себя! Слушаешься его во всем и веришь в любую чушь только потому, что якобы привязана к нему до конца жизни! Уж я-то придумаю, как избавиться от этого вашего запечатления! С какой стати тебе становиться невесть кем против своей воли?!

– Прекрати! – крикнула я. – Запечатление с нами уже случилось. Я знаю, что ты слушал Питера, ведь я читаю твои мысли, папа! Не притворяйся, будто ничего не слышал. Ты в курсе, что не мы выбрали свою судьбу, а судьба выбрала нас. Это невозможно контролировать! Мои способности проявились всего пару дней назад и не имеют никакого отношения к нашим чувствам! И никакая я не нелюдь, и они тоже!