The Firm. История компании McKinsey и ее тайного влияния на американский бизнес - Дафф Макдональд

Интеллектуальная продукция фирмы по-прежнему удостаивается восторженных отзывов. В середине 2010 года Доминик Бартон встретился с Фрэнсисом Мэром, бывшим министром финансов Франции, который в то время был председателем французского конгломерата Safran. Мэр, перед встречей изучивший опубликованный в январе 2010 года доклад McKinsey «Глобальный кредитный пузырь и его экономические последствия», сказал Бартону: этот текст – лучшее исследование из всех прочитанных им за последние пять лет.

«Можно мне откликнуться? – спросил Мэр Бартона. – Нельзя продавать себя, сидя в бумажном мешке. Почему бы вам не разослать доклад всем министрам финансов в Европе и не заставить их прочитать его?» Говоря это, Мэр игнорировал очевидную причину ухода McKinsey от активной пропаганды. С момента ареста Кумара и распространения слухов о махинациях Гупты фирма склонилась к своей излюбленной стратегии в области отношений с общественностью: она замкнулась. Она по-прежнему располагала к себе клиентов, но в 2010 году действовала не в режиме бахвальства.

Несмотря на неистовство, раздутое СМИ вокруг скандала с инсайдерской торговлей, реальный ущерб, причиненный репутации фирмы этим скандалом, неясен. В опубликованном журналом Consulting рейтинге лучших фирм, с которыми следует работать, McKinsey сползла с первого места на второе, уступив высшую строку Bain & Company. Но по результатам опроса, проведенного в 2011 году Vault.com, McKinsey оставалась на первом месте среди самых престижных консалтинговых фирм. И эту позицию удерживала в течение десятилетия.

Банкет, который McKinsey по традиции устраивает вечером в четверг в Belvedere Hotel во время недельного Всемирного экономического форума в Давосе, по-прежнему считается самым примечательным мероприятием форума. В кулуарах идут разговоры, что когда Клаус Шваб, семидесятитрехлетний основатель давосского форума, уйдет в отставку, бразды правления перехватит McKinsey. В конце концов, Человек McKinsey – это Человек Давоса.

В марте 2012 года партнеры фирмы спокойно переизбрали Доминика Бартона на второй срок. Никто даже не пытался конкурировать с ним, что неудивительно. Бартон излучает спокойствие и поэтому подходит для руководства постоянно разрастающейся толпой неуверенных в себе трудоголиков, снова занятых самокопанием.

Эпилог. Будущее Mckinsey

Хотя по мере движения случаи с Анилом Кумаром и Раджатом Гуптой стали терять очертания в зеркале заднего вида, McKinsey находится на участке пути, настолько же богатом предвестиями будущего, как и все уже пройденные. Консалтинг, по большей части выдуманный, сконструированный, подвергается более серьезным нападкам, чем когда-либо прежде. Все спорят за право быть консультантами. И многие новые, недавно возникшие и определяющие развитие экономики компании не проявляют ни малейшего (или почти никакого) интереса к услугам фирмы.

Главным активом McKinsey остается доверие клиентов. Это не поддающийся измерениям, неосязаемый актив, постоянно проверяемый на прочность. Вспомогательный актив консультантов – их вера друг в друга и во внутреннюю культуру фирмы – также постоянно находится под напряжением. Чем больше разрастается организация, тем труднее ей подчинять сотрудников целостной системе ценностей. Созданный Марвином Бауэром маленький клуб англосаксонских выпускников Гарварда с дипломами MBA и определенными нравами – уже достояние древней истории. Теперь McKinsey – поистине глобальная корпорация. Фирма настолько велика, что наличие среди ее сотрудников бо́льшего числа мошенников уже не вероятность, а почти несомненный факт.

Если этим людям будут верить, они продолжат верить в себя. Вот причина, по которой партнеры McKinsey ежегодно убивают смехотворно много времени на оценку друг друга. И хотя глупцы в McKinsey наверняка будут совершать проступки, фирма никогда не привлекала по-настоящему алчных людей. Те, кто обуян желанием разбогатеть, имеют тенденцию уходить в другие места: в инвестиционные банки, паевые инвестиционные фонды, в хедж-фонды и в компании с венчурным капиталом.

Помимо проблем доверия, самая серьезная проблема McKinsey – поиск обстоятельств, которые неизвестны клиентам и которые можно им поведать. Сегодня мир бизнеса переполнен людьми с дипломами MBA, и рекомендации в духе тех, что раздает McKinsey, можно запросто приобрести по низким, несвойственным McKinsey ценам. Более того, «трансформирующие отношения» – гордость фирмы – не являются приоритетом для многих клиентов, испытывающих экономические трудности. Им важны результаты. Даже самый доверчивый клиент может утратить восторженное отношение к консультантам, если они не помогают ему решить самые насущные проблемы. Многие компании ныне не могут позволить себе быть вовлеченными в долгосрочное стратегическое планирование. Им надо побеждать сейчас. А рекомендации, приводящие к таким победам, никогда не составляли сильную сторону McKinsey.

Сотрудничество с McKinsey в индустриальную эру проходило отлично. И это особенно справедливо для периода после Второй мировой войны, эры Питера Друкера и «изобретения» менеджмента, когда Америка оказалась страной гигантских компаний, становившихся неуправляемыми в самом прямом смысле этого слова, страной конгломератов настолько огромных, что управляющие с трудом могли охватить их умом. Марвин Бауэр и люди его круга и калибра дали руководителям компаний новые инструменты и методы управления. Фирма помогла переформатировать корпоративный сектор и правительство, часто используя в качестве шаблона свою собственную организацию.

Более агрессивные конкуренты раз-другой нанесли фирме тяжелые удары. После этого в первую постиндустриальную эру McKinsey оставалась отличным партнером, бесценным для генеральных директоров компаний, действовавших в отраслях, переживавших стремительные перемены. Таких отраслей было много – от финансов до фармацевтики. И действительно, McKinsey, похоже, принимала участие в любом крупном тренде прошлого столетия, начиная с дерегулирования и либерализации рынков капитала и заканчивая распространением новых технологий и глобализации.[527] С какими бы проблемами ни сталкивались корпорации, McKinsey часто могла предложить решение.

Но, хотя фирма продолжает расти, есть основание думать, что ее влияние не поспевает за ростом, отстает от него. Немногие из успешных компаний достигли нынешнего преуспевания благодаря тому, что McKinsey порекомендовала, как этого добиться. Посмотрите на Apple или Google. Победители, добившиеся успеха благодаря рекомендациям McKinsey, принадлежат к компаниям прежнего поколения. Среди них можно назвать American Express, AT&T, Citibank, General Motors и Merrill Lynch. McKinsey не работала на Microsoft, пока эта компания не стала очень крупной. В известном смысле McKinsey в своей отрасли – это Microsoft: обе они никогда не вырываются далеко вперед, но обладают ресурсами, чтобы нагонять опередивших.

По мере того как McKinsey утрачивает свою жизненную силу, она становится менее привлекательной для молодых талантов. Фирма господствовала в эру MBA, в конце 1980-х – начале 1990-х годов, когда все, о чем мечтали учащиеся школ бизнеса, это работа в консалтинге или в банках. В 1999 году Николас Леманн писал в журнале New Yorker, что McKinsey, в сущности, воплотила дух того времени, в общем, так же, как ЦРУ воплощала дух 1950-х, Корпус мира[528] – дух 1960-х, Ральф Найдер[529] – дух 1970-х, а First Boston[530] – дух 1980-х годов.[531]

Но так было 13 лет назад. Сегодня лучшие из лучших стремятся попасть в более молодые, полные жизни компании. Именно там они начинают карьеру и там же хотят занять более высокие позиции. Самые блестящие выпускники больше не проявляют склонности трудиться в крупных компаниях, а McKinsey – гигант. В 1970-х годах любой умный и хваткий молодой специалист получал предложение от фирмы Arthur Andersen, где числилось тогда 10 000 человек. Более предприимчивые шли в McKinsey, а она (скажу для сравнения) давала работу каким-то четырем сотням претендентов. Сегодня Arthur Andersen уже нет, и ее место в мечтах выпускников заняла McKinsey. Но это работа для среднего учащегося Гарвардской школы бизнеса, а не для Бейкеровского стипендиата. И как всегда, консультанты McKinsey уходят из фирмы на более высокие должности в других компаниях. Среди бывших сотрудников McKinsey – Шерил Сэндберг, старший оперативный управляющий компании Facebook, и финансовый директор Google Патрик Пичетт. Некоторым удается сделать карьеру в McKinsey, но потеря лучших сотрудников для фирмы – обычное дело.

Журнал Fortune составил список компаний, в которых лучше всего работалось в 2010 году. В нем значатся все главные конкуренты McKinsey: Boston Consulting Group (занимает в перечне 8-е место), Ernst & Young (44-е место), Deloitte (70-е), PricewaterhouseCoopers (71-е), Accenture (74-е) и KPMG (88-е). Однако McKinsey там нет. В фирме утверждают: работать здесь соглашаются примерно 95 % тех, кому это предлагается. Но сотрудник фирмы с 30-летним стажем пояснил: по крайней мере, в отношении выпускников Гарвардской школы бизнеса этот показатель никогда даже близко не соответствовал действительности. По его словам, уровни недавнего приема на работу выпускников Гарварда резко снизились. Если в 1973 году фирма предлагала работу 5 % выпускников программы MBA и 80 % из приглашенных принимали предложение, то впоследствии McKinsey предлагала работу примерно 30 % таких выпускников, из них принимали предложение только около 50 %.