Комедианты - Валерий Михайлов

– Здравствуйте, – сказал вошедший, – я – Александр Сергеевич.

Он всегда называл своё имя, хотя никакой необходимости в этом не было. Фигуры его ранга знали в лицо, а те, кому этого знать не полагалось, даже и не догадывались о его существовании.

В комнате было трое. На железной, по-армейски идеально застеленной, аскетической кровати лежал человек в гусарском мундире. Крови не было. По крайней мере, того количества крови, которое бывает, когда кто-нибудь стреляет себе в голову. В комнате убрали, и убрали хорошо. Пистолет лежал рядом на тумбочке. Уже без обоймы. Возле кровати в удобных кресла сидели двое крепких парней. Одному на вид было лет тридцать, другому около сорока пяти. Они курили папиросы, набитые дорогим табаком, который любил курить покойный. Трубки, а у него была большая коллекция трубок, они взять постеснялись. Табак… Он всегда угощал табаком. Сидящие не обратили на вошедшего никакого внимания.

– Что за чёрт! Какого…! Вас зачем сюда прислали?!

– Он застрелился, – ответил тот, кому было около сорока пяти.

– Что значит застрелился?! Что происходит?! Почему он в этом дурацком наряде?! Вы что себе позволяете?! – Александр Сергеевич сорвался на крик.

Больше всего на свете он терпеть не мог, когда кто-то манкировал своими обязанностями, особенно в условиях ЧП. Здесь же вместо того, чтобы… устроили уборку с отпеванием. Кретины!

– Это я ему позвонил, – сказал после паузы тот, кому около сорока пяти.

– Славненько. Подставить под удар всю операцию.

– У нас есть договорённость. Негласная традиция. Вам этого не понять…

– Традиция?! А если б он вместо того, чтобы пустить себе пулю в голову…

– Он человек чести.

– Ну да, старая гвардия и всё такое. Хорошо. Это ещё понять можно. Но какого хрена вы тут расселись?!

– Пусть лучше это будут ваши люди.

– Что за, мать вашу, сентиментальность?!

– Мы с ним воевали ещё под Ватерлоо.

Ну да. Они тут все графья Монтекристо, а он… Вот бы этих графьев да к стенке, а ещё лучше в кабинет, на Лубянку, в году так…

– Убирайтесь.

Когда за ними закрылась дверь, он достал мобильный телефон:

– Можно начинать.

Через несколько минут дом наполнился людьми. Выносили всё, что могло напомнить о бывшем хозяине. Сначала вынесли и погрузили в фуры вещи и мебель. Кровать вместе с покойным тоже оказалась в одной из машин.

– Это тебе будет хорошим саркофагом, – сказал Александр Сергеевич, провожая покойника.

А люди срывали обои, снимали полы, выламывали окна и двери. Только плиты и голые стены… Строительный мусор погрузили уже в открытые прицепы.

– Погрузка закончена, – доложил бригадир.

– Вперёд.

Взревели моторы. Три взвода охраны (бережёного бог бережет) заняли свои места. Патрульные машины сопровождения включили мигалки, и колонна тронулась. Часа через два они свернули с дороги, а ещё через тридцать минут благополучно пересекли границу охраняемой запретной зоны. Фуры и прицепы согнали в кучу. Машины и охрана спешно покинули территорию базы. Ударили огнемёты, и фуры вместе с погруженным в них барахлом превратились в огромный костёр.

В доме тем временем хозяйничали люди со сканерами в руках. Неторопливо, сантиметр за сантиметром, они просвечивали всё, что ещё осталось. Наконец, проверка закончилась.

Дом опустел, и только Александр Сергеевич задумчиво курил в одной из комнат.

– Звали?

В комнату вошёл небольшого роста, щуплый мужчина лет сорока.

– Заходи, – с опозданием сказал Александр Сергеевич.

– Что я должен искать?

– Что-нибудь.

– А более точно?

– Не знаю. Что-то здесь должно быть.

– Хорошо. Я попробую. – Вошедший закрыл глаза. Некоторое время они молчали.

– Ничего.

– Ты уверен?

– Ничего, – повторил он.

– Плохо. Очень плохо.

Глава 13

– Когда-то давным-давно Цветущая Долина была раем на земле. Окружённая со всех сторон горами, она была надёжно защищена от природных катаклизмов, эпидемий, войн и прочих несчастий, которые постоянно обрушиваются на головы людей в других местах. Климат был тёплый, земля плодородная, леса, богатые зверем и птицей, а водоёмы – рыбой. Жил там народ богатый и весёлый, особенно не обременяющий себя трудом. Правил Цветущей Долиной очень праведный Господин. Была у Господина мечта сделать и народ свой праведным, идущим дорогою добродетели и сторонящимся греха. Но как ни бился он над этой задачей, ничего у него не получалось. Ни увещевания, ни просвещение, ни собственный пример, ни подвиги святых – ничто не могло заставить людей отвернуться от греха. Осерчал тогда Господин. Решил он бороться с грехом огнём и железом. Ввёл жесточайшие законы, сурово наказывающие за малейший проступок. Поднялся тогда над Цветущей Долиной плач, но всё равно продолжали люди грешить. Даже страх смерти не мог уберечь их от греха. Отчаялся было Господин, но пришёл во дворец к нему странник. «Я знаю, как избавить людей от греха», – сказал он Господину. «Проси за это что хочешь», – ответил ему Господин. «Лично мне ничего от тебя не нужно. Но ты должен знать, что обратной дороги не будет. Не пройдёт и десяти лет, как в Цветущей Долине исчезнет грех». «Говори, что я должен сделать?» «Открой тюрьмы, отмени наказания, распусти суд. Тебе это будет не нужно. Вместо этого раздай своим людям волшебные сумки, которые всегда будут у них за плечами. И как только совершит кто-нибудь грех, в его сумке появится камушек величиной с горошину». «Ты смеёшься надо мной!», – разозлился Господин. «Ничуть. Сделай так, как я сказал, и не пройдёт и десяти лет, как Долина избавится от греха». Послушался Господин странника. Три дня и три ночи ликовал народ, прославляя доброту Господина. А через десять лет превратилась Цветущая Долина в Долину Камней. Всех погребли под собой камни. Никого не осталось в живых.

Подобных историй он знал бесконечное множество. Иногда мне казалось, что он сам их придумывает. Каждый вечер мы устраивались возле вечного огня, и он начинал посиделки одним из своих рассказов. Старичок, божий одуванчик. Он был невысоким, щуплым, с редкими седыми волосами и куцей бородой.

– Я давно уже отказался от имени, так что можешь называть меня как хочешь, – сказал он, когда мои конвоиры оставили нас одних.

– Тогда я буду звать вас Сторожем.

– Сторожем, так Сторожем. Хотя какой из меня сторож.

– Всё ж таки вы меня здесь охраняете.

– Не смеши, – он засмеялся заразительным весёлым смехом, – тоже мне нашёл сторожа. Ты ж меня одной соплёй перешибёшь.

Он скромничал. Было в нём что-то от настоящего война или от совершенного бойцового петуха из дзенской легенды.

Он жил в одном из бесчисленных закоулков между мирами. Дом, колодец, вечный огонь во дворе. Огонь вырывался прямо из земли. Без дыма, без какого-либо запаха. Горел себе и горел.