Книга о русском еврействе. 1917-1967 - Яков Григорьевич Фрумкин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В заключение об исполнителях камерной музыки. Квартет имени Глазунова состоит из четырех евреев — Лукашевич, Ружанский, Гинцбург и Могилевский. Московский камерный оркестр, созданный и управляемый Рудольфом Баршаем в его турне по Америке в сезоне 1963 года, с обоими Ойстрахами в качестве солистов, был сенсацией музыкального сезона.
Не впадая в преувеличение, можно сказать, что в области исполнительной, евреи-виртуозы в Советском Союзе занимают «ведущее» положение. В области музыкального творчества такие композиторы, как Михаил Гнесин, Александр Крейн, Веприк, Файнберг, вписали интересную страницу в историю музыкального творчества в России в советский период. В области массовой песни и оперетты Дунаевский, братья Покрасс и другие числятся в первых рядах. В области распространения музыкального образования «Институт имени Гнесиных» занимает выдающееся место, как и писатели и исследователи-евреи.
ГЕРШОН СВЕТ. ЕВРЕЙСКИЙ ТЕАТР В СОВЕТСКОЙ РОССИИ (Еврейский Камерный Театр и «Габима»)
I. ГОСУДАРСТВЕННЫЙ ЕВРЕЙСКИЙ КАМЕРНЫЙ ТЕАТР
Не звучит ли парадоксом тот факт, что два самых значительных во всей истории еврейского театра коллектива возникли и просуществовали ряд лет на территории Советского Союза, да еще в качестве государственных театров, пользующихся материальной поддержкой власти?
Театр «Габима», спектакли которого шли на языке Библии, и Еврейский Камерный Театр, спектакли которого давались на идиш, — два еврейских театра, во время своих гастролей заграницей, завоевавшие мировое признание, — были основаны в Ленинграде и Москве. Еврейский Камерный театр просуществовал в Советской России больше четверти века, а «Габима» свыше шести лет.
Выехав в 1926 году заграницу на гастроли, «Габима» в Советский Союз уже не вернулась. Еврейский Камерный Театр после своих гастролей в Западной Европе в 1928 году, вскоре вернулся в Россию, потеряв, однако, своего основателя и режиссера А. Грановского, ставшего невозвращенцем.
При народном комиссариате по делам национальностей, во главе которого находился Сталин, в начале 1918 года возник Еврейский Комиссариат, при котором уже в первые недели был создан театральный отдел. Этот отдел стал группировать вокруг себя элементы, причастные к еврейскому театру.
В художественной жизни Москвы и Петрограда тогда царила эпоха всякого рода студий — театральных, музыкальных, живописи, скульптуры, декоративного искусства и т. п. Еврейскому Комиссариату удалось привлечь в режиссеры Александра Грановского, ставшего руководителем еврейской театральной студии в Петрограде. В мире еврейской культуры Грановский был новый человек. Уроженец Риги, он был связан с русской и немецкой культурой. Свою театральную деятельность он начал в немецком, а затем в русском театре.
В январе 1919-го года состоялись первые выступления еврейской театральной студии: «Слепые» Метерлинка (постановка Грановского, музыка Иосифа Ахрона, декорации А. Бенуа), «Грех» Шолома Аша (постановка Грановского, музыка С. Розовского). В июле 1919 года были поставлены «Амнон и Тамар» Шолома Аша с музыкой Розовского, «Строитель» Михоэлса с музыкой Моргуляна и затем «Уриэль Акоста» в постановке Унгерн-Штернберга, в декорациях Добужинского, с музыкой Розовского. Как писал в «Красной Ниве» критик М. Загорский, это был «ученический период искательства форм еврейского театра, чреватый ошибками и пленением чуждыми и далекими влияниями западно-европейского театра в его позднейшей модернистско-символической формации».
В 1920-м году еврейская театральная студия переехала в Москву. 1-го января 1921 года она поставила «Вечер Шолом Алейхема» в постановке Грановского, в костюмах и декорациях Марка Шагала и с музыкой Иосифа Ахрона. — «Театр — писал Михоэлс — оказался аккумулятором лучших творческих сил. К нему тянулись художники, музыканты, писатели, общественные деятели». Еврейский Комиссариат раздобыл помещение возле Никитской с зрительным залом на 120 мест и обеспечил театру нужные для существования средства. Марк Шагал, тогда уже входивший в известность, расписал стены фойе. В том же 1921-м году поставили «Перед рассветом» А. Вайтера, «Бог мести» Шолом Аша, «Мистерию Буфф» Маяковского и в апреле 1922 года заново поставили «Уриэля Акосту». Пьесу Гуцкова Грановский ставил в декорациях и костюмах Натана Альтмана и в музыкальном обрамлении С. Розовского.
2 декабря 1922-го года Еврейский Камерный Театр поставил старую пьесу «Колдунья» отца еврейского театра Гольдфадена (в режиссуре Грановского, декорациях Исаака Рабиновича и е музыкой Ахрона). Эта постановка вызвала сенсацию в Москве, а затем и во время гастролей за границей в Берлине, Вене и Париже.
Этот спектакль, как и другие постановки: «200.000», «Ночь на старом рынке», «Беньямин Третий» и «Труадэк» я имел возможность видеть весной 1926 года в Берлине в «Театер дэс Вестене». Спектакли эти стали событием тогдашнего театрального сезона 1928 года в Берлине. О них весьма требовательная берлинская критика писала в восторженных тонах, превознося режиссерское искусство Грановского, виртуозную актерскую игру Михоэлса и Зускина, чудесное музыкальное обрамление Ахрона, Крейна, Пульвера и красочные декорации и костюмы Альтмана, Рабиновича и Фалька.
Однако при всей изощренности и богатстве режиссерской фантазии Грановского в каждой постановке еврейского Камерного Театра давала себя чувствовать в известной мере тенденциозность, стремление очернить дореволюционный быт еврейского местечка и высмеять приемы дореволюционного еврейского театра, его романтизацию и идеализацию местечкового уклада. Подчеркнуть элементы социального неравенства, сатирически изображать местечковых «богачей» и раввинов, в своих «личных интересах» якобы державших еврейские массы в темноте и невежестве, чтобы легче было их «эксплуатировать», — такова была дань навязанной извне еврейскому театру коммунистической идеологии, созвучной духу советского режима.
Быт еврейских местечек Волыни, Подолии, Литвы, Польши, в которых до первой мировой войны проживали миллионы евреев, — и из среды которых вышли крупные мыслители, яркие поэты и одаренные писатели, как Бялик, Черниховский, Шолом Алейхем, Перец, Менделе Мойхер Сфорим и др. — был мало знаком западноевропейскому и особенно нееврейскому зрителю. Европейские критики высоко оценили несомненную красочность спектаклей, виртуозность актерской игры, богатство режиссерской фантазии, чудесные музыкальные обрамления, задушевные традиционные песнопения и характерные народные танцы. Но они не могли заметить ни тенденциозности, а порой карикатурности и кощунства в изображении традиционного еврейского быта. И в результате со спектаклями Камерного театра на Западе и отчасти в самой России произошло нечто, напоминающее библейский рассказ о пророке Валааме и моабитском царе: проклятие превратилось в благословение...
Гольдфаденскую оперетту «Колдунья», в течение почти сотни лет пользовавшуюся популярностью среди еврейских масс Восточной Европы, Грановский превратил в театральный карнавал. «Колдунья» — пишет Иосиф Шейн, режиссер, входивший в труппу Еврейского Камерного театра, в своей книге о еврейском театре, — шла в стиле итальянской комедии дель-арте». В этой пьесе впервые выдвинулись два больших актера:
