Магия объединяет (ЛП) - Илона Эндрюс

Ведущая гиена укусила меня за бедро, вонзив в меня зубы. Ощущение будто меня зажало медвежьим капканом. Я ударила вниз, перерубив зверю позвоночник.

Вторая гиена прыгнула на меня. Оборотень столкнулся с ней в воздухе, отбросив ее в сторону. Гиена рухнула вниз со сломанной шеей.

Краем глаза я увидела бросившуюся на меня слева женщину, размахивающую топором. Она упала, сраженная молниеносным ударом катаны.

— Шаррим! — Адора улыбнулась мне.

Дерек завыл. Две оставшиеся гиены повернулись к нему.

Одиннадцать целей между мной и Кэрраном. Я окунула руку в кровь, стекающую по бедру, и придала ей форму. В моей левой руке сформировался кровавый кинжал. Я двинулась вперед.

На мосту два чудовища вцепились в Кэррана, захрустели кости. Левая рука самки гиены-оборотня безвольно повисла. У гиены-оборотня самца отсутствовал кусок правого бока, рана была красной и кровоточащей. Шерсть Кэррана пропиталась кровью. Я не могла сказать, кто побеждал, но я знала, кто останется в живых. Он убьет их обоих. Если я доберусь к нему вовремя, он оставит немного для меня.

Сбоку от меня стояли две женщины, каждая с мечом. Слева от меня была сабля, справа — катана. Слева на Адору бросился мужчина с большой булавой.

Сабля и Катана разделились, кружа вокруг меня. Если я повернусь к одной, то окажусь спиной к другой.

Сабля размахивала своим мечом, чей клинок был более старого образца, более крупный и тяжелый, чем современные варианты.

Катана наблюдала за мной, как ястреб, она стояла в позиции «сэйган-но камаэ»: правая нога выдвинута вперед, большая часть веса приходится на ведущую ногу, меч прямо перед собой, руки слегка согнуты в локтях; киссаки (острие катаны) нацелено мне в глаза. Гармоничный баланс, как для атаки, так и для защиты.

Сабля фехтовала. Катана полагалась на один удар в нужный момент. Один точный порез. Таков был путь самурая. Их лучшей стратегией было бы использовать Саблю, а Катана ждала своего часа.

У меня не было времени, пока они решали, когда напасть на меня. Я слегка повернулась к Катане, перенося вес на правую ногу.

Сабля нанесла удар с головокружительной скоростью. Катана произвела красивый диагональным удар. Мгновение растянулось в вечность. Я уклонилась назад, блокируя удар Катаны, позволяя сабле скользнуть на волосок от моего живота, вонзила кровавый кинжал в горло Сабли, выдернула его, откинула Катану назад и вонзила кровавый клинок ей в живот.

Время вернулось к своему нормальному течению, эластичная лента ослабла. Две женщины упали. Я опустилась на колени, вонзив два лезвия в их тела, и продолжила идти. Девять.

Вороны исчезли. На другом конце моста женщина-маг в изнеможении пала. Я оглянулась. Роман оперся на посох, дыша так, словно пробежал марафон.

На меня бросился мужчина. Я уклонилась от его удара и, развернувшись, ударила его локтем в грудь. Он отшатнулся, и я перерезала ему шею. Восемь.

На меня налетела женщина с двумя мечами, быстрая. Я блокировала один удар, позволила другому задеть меня и ударила ее ногой в голову. Она упала, и я всадила «Саррат» между ребер, разорвав легкие и сердце. Семь.

Кэрран взревел. Самец гиены-оборотня вцепился ему в бок. Самка пыталась оттянуть руку, сомкнувшуюся вокруг ее горла. Звук хруста костей — его ребра сломались под напором зубов гиены.

Мужчина, булава, голова покатилась по мосту. Адора. Шесть.

Женщина с копьем, слишком медлительная. Я вспорола ей живот из стороны в сторону и ударила ножом, когда она не захотела падать. Пять.

Стрела вонзилась в мое левое плечо. Больно, но ничего серьезного. Лучник нанес еще один удар и упал, когда Дерек раздробил ему череп. Четыре.

Кэрран взревел. По его лицу потекла кровь — один из них попал ему прямо по львиной морде. Две гиены медленно кружили вокруг него. Борьба с ним утомляла.

Кэрран захромал, опираясь на левую ногу. Я знала этот прием. Это называлось — «приди и победи». Он подлавливал меня с этим три раза, дважды из-за хромоты и один раз с предположительно поврежденным плечом. Он напрашивался на прямую атаку.

Гиены приблизились, почуяв верную добычу.

— За тебя, Шаррим! — Адора отбросила меч и бросилась вперед.

— Нет!

Я побежала за ней.

Она схватила путаницу цепей, которыми удерживали гиен, обмотала одну цепь вокруг своих запястий и подпрыгнула, размахнув ею. Цепь обвилась вокруг шеи гиены-оборотня. Самка-близнец отшатнулась. Адора приземлилась на короткую стену моста, спиной к восьмидесятифутовому обрыву.

Слово силы ударило гиену-оборотня. Ее глаза закатились. Адора улыбнулась мне и перепрыгнула через край, увлекая гиену-оборотня за собой.

О Боже.

Путаница цепей заскользила по мостовой. Я выронила «Саррат» и схватила ее. Цепь дернулась, едва не вырвав мои руки из суставов. Подо мной Адора болталась над восьмидесятифутовым обрывом, ее правое запястье все еще было зажато в петле цепи. Изломанное тело гиены-оборотня лежало внизу.

— Предательница! — завыл нечеловеческий голос позади меня.

— Дай мне умереть! — Адора попыталась сорвать цепь со своего запястья. — Шаррим, позволь мне служить тебе в смерти. Пожалуйста!

Огонь разрезал мою спину. Кто-то пытался перерезать мне позвоночник. Я превратила кровь, хлещущую из пореза, в узкую полоску кровавой брони, защищающую мои позвонки.

Если бы я отпустила цепь, не было бы вопросов. Я могла бы рассказать Кэррану все, что хотела. Дерек не стал бы говорить об Адоре, да и Джули тоже. Кэрран не бросил бы меня. Мне не пришлось бы прятать Адору, мне не пришлось бы нести ответственность за нее, и мне не пришлось бы разрушать ее мир и говорить ей, что у меня нет ключей от рая.

Отпусти ее, настаивала магия. Отпусти. Это разумный поступок. Правильный поступок.

Она давила на меня, словно моя душа раскалывалась надвое. Одна часть хотела власти, другая знала, что правильно, и обе они хотели Кэррана, а я разрывалась посередине.

Отпусти ее, и все будет хорошо. Это то, чего она хочет.

Отпусти ее.

ОТПУСТИ ЕЕ.

…

Нет.

Что-то щелкнуло внутри меня, словно кусочки пазла встали на свои места. Я ухватилась за этот внутренний голос и заглушила его, заставив замолчать.

— Не отпускай! — рявкнула я. — Это приказ.

— Брось меня, — плакала она. — Я попаду на небеса. Я буду вечно служить тебе в загробной жизни.

— Я не бог. Нет никакого гребаного рая после смерти, где ты могла бы служить мне. Мой отец выдумал это. Адора, не отпускай.

Мохнатая рука ухватилась за цепь под моей рукой и согнулась. Огромный вес исчез. Кэрран потянул цепь вверх, перебирая руками, его лицо было львиным, глаза горели.

Мост вокруг нас был усеян телами,