Право на силу - Денис Шабалов

– Вот видишь – и дело нашлось. Поважней какой-то там войны, – строго сказал отец. – Дом – это самое главное! Пока меня нет – кто мамок будет беречь?

Пацаненок приосанился, покосился на собирающую баулы мать. Маринка, упрямо сжав губы и уминая в сумку мужнин комок, еле слышно всхлипнула.

– А ты мне тогда автомат еще дай! А то с пистолетом много не навоюешь, – степенно вымолвил Тошка. – Я тогда маму Свету пойду сегодня с фермы встречу…

– А без автомата – боишься, что ли? – не поднимая головы от сумки, поддела мать сына.

Тошка насупился. Проворчал:

– Там мимо кладбищенского штрека надо идти… С пистолетом не отобьюсь, если что.

Напарники покатились со смеху. Вслед за ними заулыбалась и Марина – Тошка, как и все дети Убежища, побаивался темной боковой штольни, мимо которой нужно было пройти, чтоб попасть на грибные фермы. Данил и сам боялся ее в детстве – помнил первых «жильцов» этого кладбища. Воображение населяло тьму штольни восставшими из земли и медленно бредущими к выходу гниющими телами с серой, землистого цвета осклизлой кожей, поэтому маленький Данька аж до семи лет старался пробегать мимо темной дыры как можно быстрее, обмирая от ужаса и против воли кося глазом в ее могильный мрак.

– Нет, дружок, автомат я тебе пока тоже не дам, – сквозь смех выговорил Сашка. – Да ты его и не удержишь. Вот вернусь – начнем с тобой потихоньку заниматься. Хватит балбесничать, пять годков доходит. Меня в твои годы полковник по спортзалу вовсю гонял. Это он сейчас постарел, расслабился, а тогда мы с каждой тренировки на карачках уползали. Хочешь стать сталкером – придется потрудиться. А теперь, давай-ка, иди погуляй, а то собираться мешаешь.

Тошка накинул пятнистую курточку и исчез за дверью. Марина, застегнув молнию на бауле, тоже куда-то вышла, и напарники остались одни.

Данил присел на кровать рядом с другом.

– Как руки?

– Да почти в норме, чего там… Дай недельку – и бинты сниму.

– С бинтами-то сможешь ехать?

Сашка только отмахнулся.

– Хорошо. Выезжаем в шесть, так что будь готов, жди посыльных.

– Успеем. Сам-то собрался?

– Пока нет. Даже не начинал – планерка. Хасан нам в группу троих человек подкинул. Да плюс Шрек со Счетчиком теперь тоже с нами.

Сашка ухмыльнулся:

– Заполучил, наконец?

– Ага. Если сработаемся – как вернемся, предложу им постоянное место в группе. Как считаешь?

– Так предлагали уже…

– Да помню… Но теперь вот за Лёху, например, я уверен. Он ведь после того случая, как в лапах у миксера побывал, – все никак оклематься не мог. А теперь, видать, приперло, переборол. А как по поверхности походит – так и вовсе страх забудет. Так что добро пожаловать к нам, – Данил усмехнулся. – Ну а Ван… Китайцы – народ практичный. Как поймет, что группой легче и безопаснее ходить, да и хабару больше, – никуда не денется. Наш будет.

Сашка пожал плечами:

– Ну, дай-то бог. Я ж только рад.

Посидели, помолчали. Данил, поглядывая на товарища, видел, что того прямо-таки раздирает от желания чего-то спросить.

– Ну, давай, излагай, – усмехнувшись, сказал он. – А то не успокоишься, пока не обсудим…

– Ну и что ты обо всем этом думаешь? – сразу же, без предисловий, спросил Санька.

– О чем именно?

– Да обо всей этой истории с Росрезервом. Нет, ты сам подумай – приходит какой-то хрен с бугра, – Данил внутренне усмехнулся – друг, сам того не зная, повторил его вчерашние слова, прозвучавшие в ночной беседе с Хасаном, – и говорит что там-то и там-то есть много-много жрачки. Да еще и войну перед этим начинает, но победа у него что-то не складывается! И мы, не требуя доказательств, идем за ним? Хрень полная! Подстава! Где гарантии, что все это – не развесистая клюква?! И полковник меня тоже удивляет. Ни фактов не потребовал, ни доказательств…

– Ну, вообще-то, если говорить о нас, сталкерах, – мы были вольны и отказаться. Гарантии тебе нужны… К примеру, в развалины же ты на свой страх и риск идешь, вообще не зная, есть ли там что-то, и не требуя никаких гарантий. А тут такая наводка… И чтоб тебе было спокойнее – считай это очередным рейдом, когда вокруг только враждебная местность и опереться можно только на товарища, – медленно, обдумывая вопрос, ответил Данил. – И потом, Саня, признай: у нас ведь просто нет выбора. Такого количества продовольствия, как на складах Росрезерва, найти больше негде, а оно нужно нам, как никогда. Где еще брать? Караваны грабить прикажешь?

Сашка молчал, очевидно признавая справедливость доводов напарника.

– А что касательно нашего полковника – так ночью у меня был разговор с майором, и в разговоре том он упомянул, что до собрания они несколько часов обсасывали этот вопрос с Родионычем. Видимо, гарантии и доказательства все-таки были предоставлены, – добавил Данил. – Иначе бы полковник на это дело так просто не подписался.

– В принципе, возможно и так, – задумчиво пробормотал Санька. – Ладно, поглядим, как там дальше обернется. Но твои слова про враждебную местность я запомнил…

– Вот и отлично, – Данил поднялся. – Все, пойду. Скоро выход, а у меня не собрано ничего. До вечера!

На сборы у Данила ушло часа четыре: сначала один собирался, а потом Иринка с Ольгой с фермы пришли, отпросились мужа проводить. Пока упаковывались – всплакнули пару раз, куда ж без этого? Однако, глядя на мужа, все же постепенно успокоились – Данил сохранял преувеличенно бодрый вид, на слезы не реагировал и даже какую-то легкомысленную мелодию насвистывал. Ну, в самом деле, сколько можно! Столько рейдов за плечами, столько раз на волоске висел – так возвращался же всегда! Пора бы и привыкнуть к мужниной работе. На самом деле, понимал, конечно, что привыкнуть к такому невозможно, но слезы уже малость поднадоели. Поэтому, когда жены слегка повеселели, Данил тоже почувствовал большое облегчение.

В пять часов сборы были закончены. Далее – прощальный ужин, на котором на стол опять немного покапало, – и вот уже по отсекам побежал посыльный. Долгих прощаний Данил не любил, поэтому провожать себя до тамбура запретил. Обнялись перед дверью отсека, поцеловались. Девчонки всплакнули в очередной раз.

– Возвращайся скорее, Дань, – Иришка судорожно вздохнула, вытирая глаза. – И осторожнее там. Про нас помни.

– Мы тебя ждем! – гундося и хлюпая носом, добавила Ольга.

– Не волнуйтесь, зайцы, – Данил вскинул на плечи две объемистые колбасы баулов. – Вернусь.

И вышел из отсека.

По коридору поодиночке и толпами шли обитатели Убежища. Данила несколько раз окликали, но он не задерживался – нужно было зайти еще за Сашкой, сам-то он свои баулы не допрет. Однако его опередили – у отсека напарника уже стоял Шрек, по самую завязку нагруженный оружием и сумками, и Ли с винтовкой наперевес.

– Вот, решили зайти, помочь, раз уж в одной команде теперь, – на невысказанный вопрос ответил китаец. – Сашка там прощается.

– Я тоже своим запретил до тамбуров меня провожать, – ответил Данил. – Не люблю я эту канитель…

В этот момент из отсека, отдуваясь, появился напарник.

– Уф-ф-ф… Отпустили, наконец-то. Залили всего с головы до ног…

– У вас-то две, – усмехнулся Ли. – А у меня – три. Вот где море-океан…

– Ладно, пошли, – сказал Данил. – Время.

Двинулись по коридору.

– Как поедем? – спросил Ли. – На бронепоезде или на машинах?

– Скоро узнаем, – Данил пожал плечами. – Этими соображениями Хасан не поделился.

Оказалось, что двигаться им выпало в кунгах. План Аббаса состоял в том, что на машинах двинутся только диверсионные группы, – им необходимо было прибыть к объекту раньше бронепоезда и собрать информацию об окружающей местности. Поезд двигался медленнее – на некоторых отрезках пути железнодорожное полотно было либо разобрано, либо полностью уничтожено вместе с насыпью, и приходилось восстанавливать его с самого начала. Ехать предстояло с удобством: удлиненный ураловский кунг на семерых человек – почти барство для походных условий. Ну а восьмому, водителю, – и кабина сойдет.

– Ваша кунг – номер один, – сказал Хасан, тормознув Данила у выхода в тамбуры. – Машины стоят со стороны перрона, Профессор сотоварищи внутри. Знакомьтесь, устраивайтесь, скоро выезжаем. Остальные уже по машинам.

Караван в полном составе стоял на площади, под прикрытием пулеметов Убежища. Все семь кунгов стояли в середине, на самом правом белой краской была выведена жирная единица. На стук внутри завозились, раздался какой-то выкрик, и спустя пару минут дверца с торца открылась. Наружу высунулась резиновая физиономия. Оглядела визитеров и приглашающе махнула одной рукой, второй продемонстрировав поднятый вверх указательный палец. «По одному», типа. Данил забросил оба своих баула внутрь и забрался следом. Огляделся. Он стоял в темном квадратном тамбурчике, из которого вели три двери: одна – наружу, одна – в жилое помещение – через окошко в двери виднелся внутренний интерьер кунга, и еще одна – в душ: на ней висела табличка с изображением моющегося под лейкой человека. Встречающий задраил за ним дверь и нажал большую красную кнопку на щитке приборов у двери. Раздался вой вентиляции, подуло теплым воздухом, стрелка в окошке стационарного дозиметра рядом с кнопкой поползла влево и через несколько секунд уперлась в ноль. Встречающий опять нажал на кнопку, отключая вентиляцию, и указал Данилу на дверь в душ.