Гонка за врагом. Сталин, Трумэн и капитуляция Японии - Цуёси Хасэгава
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Столь немногословное выступление показывает, как сильно был разочарован Трумэн услышанными новостями. Рассказывая в своих мемуарах о том, что Сталин обещал ему не вступать в войну на Дальнем Востоке, пока не будет заключено соглашение с Китаем, Трумэн дает понять, что ощутил себя в тот момент преданным [Truman 1955: 425]. Трумэн надеялся опередить Советский Союз в гонке за принуждение Японии к капитуляции. Ему удалось выложить на стол своего туза, сбросив на Хиросиму атомную бомбу, но русские все равно ухитрились присоединиться к игре.
После краткого выступления Трумэна госсекретарь сделал официальное заявление для прессы. Бирнс приветствовал объявление Советским Союзом войны Японии, которое, как он полагал, «сократит сроки окончания войны и спасет <…> много жизней». Далее он заявил, что на Потсдамской конференции президент Трумэн сообщил Сталину, что участие СССР в войне может быть обосновано пятым пунктом Московской декларации 1943 года и статьями 103 и 106 предлагаемого Устава ООН. Очевидно, эти слова Бирнса относились к заявлению советской стороны о том, что России поступило от союзников предложение присоединиться к Потсдамской декларации. Бирнс намекал, что эта часть советского объявления войны не была правдой. Он даже отметил противоречие между действиями советской стороны и соблюдением пакта о нейтралитете. Тем не менее он воздержался от того, чтобы назвать советскую ноту об объявлении войны очковтирательством. Ставка Сталина сработала. Сенатор Александр Уили из Висконсина заявил: «Похоже, что атомная бомба, обрушившаяся на Хиросиму, заодно встряхнула и “Джо”». «Нью-Йорк тайме» писала: «В военных и правительственных кругах все уверены, что разрушительное действие атомной бомбы, продемонстрированное на примере Хиросимы, ускорило вступление в войну России». «Объявление Россией войны в этот самый момент, – говорилось далее в статье, – стало сюрпризом для президента Трумэна и всего правительства»[343]. Трумэн был крайне разочарован.
Почему же, зная о том, что СССР уже вступил в войну на Дальнем Востоке, Трумэн не отдал приказа об отмене или переносе атомной бомбардировки Нагасаки? Бомба «Толстяк», сброшенная на Нагасаки, была загружена на борт самолета Б-29, названного «Бокс кар», в 22:00 8 августа. В 3:47 ночи 9 августа «Бокс кар» стартовал с Тиниана, одного из Северных Марианских островов. На тот момент Советско-японская война длилась уже почти три часа. Когда Трумэн проводил свою пресс-конференцию, в Вашингтоне едва миновало 15:00 8 августа, а на Тиниане уже шел пятый час следующего дня. Поэтому «Бокс кар» взлетел с Тиниана после того, как Трумэн получил известия о советском наступлении на Маньчжурию, но до того, как началась пресс-конференция в Белом доме. Когда Трумэн делал свое заявление, Б-29, на борту которого находилась бомба, предназначенная для Нагасаки, уже следовал в направлении Японии. «Толстяк» был сброшен на Нагасаки в 11:02.
Было ли у Трумэна время, чтобы вернуть «Бокс кар» на базу? Согласно одному эксперту, командованием стратегической авиации США было принято решение о том, что окончательная установка взрывателей на атомной бомбе должна производиться только тогда, когда самолет уже находится в воздухе. Поэтому, если бы командиру «Бокс кар» поступил приказ об отмене боевого задания, ему пришлось бы сбросить бомбу за борт до приземления[344]. Однако дело было не в технических сложностях. В имеющихся у нас в наличии документах нет и намека на то, чтобы кто-либо вообще предлагал пересмотреть решение о сбросе второй атомной бомбы. Решение о бомбардировке было принято 25 июля, и никто не посчитал нужным вносить изменения в план операции из-за того, что Советский Союз вступил в войну. Напротив, можно предположить, что участие русских в войне только усилило необходимость во второй атомной бомбардировке.
Перечитывая краткое заявление Трумэна и пресс-релиз, подготовленный Бирнсом, мы видим, что американское правительство было явно не в восторге от вступления СССР в войну на Дальнем Востоке. Начав боевые действия, русские стали преследовать собственные стратегические интересы. Теперь руководству США приходилось беспокоиться о последствиях советских завоеваний в Маньчжурии, Корее и даже Северном Китае. Если объявление СССР войны Японии как-то и повлияло на действия американцев, то только лишь тем, что укрепило решимость правительства США и далее следовать намеченному плану, добиваясь односторонней капитуляции со стороны Японии. Теперь исход войны должен был определить, кто из новых мировых супердержав будет обладать большим влиянием и большей военной мощью на Дальнем Востоке.
Реакция Японии на вступление в войну Советского Союза
Весь смысл Дальневосточной кампании заключался в том, чтобы занять территории, порты и железные дороги, обещанные Сталину в Ялтинском соглашении. Советские войска должны были наступать по трем направлениям: силы Забайкальского фронта двигались с запада, силы Первого Дальневосточного фронта – с востока, а силы Второго Дальневосточного готовились ударить с севера; общей целью всех трех фронтов были Чанчунь и Мукден. В августе 1945 года численность советских войск на Дальнем Востоке составляла 1,5 миллиона человек; противостояли им сильно поредевшая Квантунская армия численностью 713 тысяч человек и еще 280 тысяч солдат в Корее, на Сахалине и Курилах. Согласно Такэси Накаяме, в Квантунской армии было 700 тысяч солдат, 200 танков и 26 самолетов. В советской же армии числились 1 740 000 солдат (в 2,4 раза больше, чем у японцев), 27 086 единиц артиллерии, 1171 ракетных ПУ, 5556 танков и самоходных установок (26-кратное превосходство над японцами) и 3721 самолетов (тоже 26-кратное превосходство). Поскольку Императорский Генеральный штаб перевел из Маньчжурии во внутренние территории Японии значительные силы для обороны от предполагаемой высадки американского десанта, ни одно подразделение Квантунской армии не находилось в полной боевой готовности [Nakayama 1990: 34; Tomita 2020: 19; Glantz 1983: 32][345] (см. карту 2).
Карта № 2. Августовский шторм. Советское нападение на Маньчжурию, Корею и Сахалин. Росреестр
9 августа в полночь по забайкальскому времени ив 1:00 по времени Хабаровска советские танки пересекли маньчжурскую границу на всех фронтах. Главная ударная сила западного фронта, 6-я гвардейская танковая армия под командованием генерал-лейтенанта А. Г. Кравченко, почти не встретила сопротивления. Единственными противниками, замедлившими продвижение советских войск, стали пустыня Гоби и хребет Большой Хинган, а также нехватка горючего. На третий день операции Малиновский отдал приказ, чтобы для
