Лантана опалённая (СИ) - Юлия Шолох

Он ел действительно неохотно. Как только Лантана доела свою порцию и выпила воды, сразу же отложил ложку.

— Ты закончила? — Хрипло спросил Дарек.

— Да.

Они встали одновременно, обошли столик с разных сторон и уставились друг на друга.

Лантана побоялась к нему прикасаться, поэтому развернулась и быстро пошла к спуску. Несмотря на общее запустение, освещение исправно работало, стоило спуститься в саму купальню, как включились лампы у входа и подсветка над ваннами. Ванн было штук десять, огороженных друг от друга ширмами. Каждая метра три в диаметре, видимо, рассчитана на семью из нескольких человек. Или на супружескую пару…

Лантана подошла к крайней, которая была освещена хуже прочих и развернулась. Не отводя взгляда от лица Дарека, стала раздеваться. И чтобы не было холодно, сразу же активировала свою способность. Её босая нога встала уже на тёплый каменный пол. Ледок в воде тоже уже растаял, а спустя ещё несколько секунд над водой появился пар.

Лантана не стеснялась своей наготы. Она разделась и убедилась, что Дарек тоже разделся. Сложен он был, конечно, великолепно. Его тело было очень красивым — от узких бёдер и мужского органа до широких плеч и словно выточенных из камня грудных мышц.

Она первая поднялась к ванне и вошла в неё. Дарек последовал за ней. Лантана почувствовала его руки, когда он положил их ей на бёдра. Развернувшись, она тут же оказалась в его объятиях, они вместе опустились в воду.

Как же приятно было к нему прикасаться! Вот так, напрямую, безо всякой одежды, лишь кожа к коже. Гладкий, горячий, упругий… И вода, мягкая, нежная вода, которая окутывала их шёлковым прикосновением.

Лантана оказалась сверху, Дарек позволил ей самой решать, когда она будет готова его принять. Но она уже была готова. Лантана сама помогла ему войти в себя и только тогда Дарек перехватил инициативу и продолжил. Она извивалась на нём, позабыв, что воспитанной женщине всегда положено держать себя в руках и не превращаться в уличную девку. Но не сработало. Лантана стонала, чувствуя Дарека глубоко внутри и его движение походили на удары, которые ей хотелось принимать всё глубже и чаще. И его обжигающий взгляд, его неразборчивый шёпот… То, чего ей всегда не хватило.

Оказывается, раньше Лантана понятия не имела, что такое настоящие любовные ласки, настоящее слияние не только тел, но и душ. Ей было так хорошо, что если бы она вдруг умерла сейчас… то ни о чём бы не пожалела.

Человек, которого любишь, чувствуется совсем иначе, чем просто человек от скуки.

Они пришли к финалу одновременно, Лантана, тяжело дыша, упала ему на грудь, купаясь не только в воде и в объятиях Дарека, а и в окутывающем её счастье. Она было какое-то очень простое и полное, будто свыше него если что-то и бывает, то лишь из другого разряда. Например, любовь к детям.

К детям! Она же не озаботилась предохранением!

Впрочем, испуг от этой мысли тут же ушёл. Лантана вдруг подумала, что будет даже рада, если появится ребёнок. Даже если… Дарек вдруг предаст, чего не может быть, то останется ребёнок. У Хидэ ведь есть дочь, почему бы Лантане не завести свою? Тогда дети будут не одни… А ведь действительно, однажды они все постареют и умрут, и дочь Хидэ останется совсем одна. Думала ли об этом сама Хидэ? Наверняка, неоднократно. Боялась ли за дочь? Без сомнения… Значит, нужно много детей, чтобы они не грустили, когда первого поколения Питомника не станет.

Но зачем? Почему в такой сладкий момент Лантана думает о старости и смерти? Необъяснимо.

— Ты как? — Спросил Дарек, поглаживая её по спине.

— Хорошо. А ты?

— Великолепно.

Они долго сидели в тёплой воде. И вроде казалось, что время почти не движется, но Дарек вдруг сказал.

— Уже очень поздно. И что-то не так.

Лантана даже расспрашивать не стала, сразу поверила. Посмотрела ему в лицо. Спокойное, мирное, но в глазах лихорадочный блеск.

— Ты снова голоден?

— Нет. Это не голод, — он качнул головой. — Это… опасность. Да, вот что я чувствую. Будто зверь, на которого охотятся. Собаки идут по моему следу. За ними — охотники с ружьями. Они обходят меня, загоняют в ловушку, из которой только один выход — смерть. Такое странное чувство.

— Нужно проверить. — Сказала Лантана.

Они быстро встали, вытерлись старыми полотенцами, которые до сих пор лежали на стеллаже. Полотенца пахли сыростью, но ничего другого не было. Потом оделись и вернулись в комнату ожидания. Лантана наскоро высушила им волосы. Было тихо, и над головой, в самой таверне, тоже ничего не происходило, но вряд ли Дарек всполошился бы просто так.

Нужно было решать, что делать дальше. Но Дарек будто перестал разумно мыслить, каждое действие давалось ему с трудом.

— Нужно спешить. — Сказал он и замер, уставился на дверь. Лантана быстро накинула пальто и стала застёгивать пуговицы, путаясь в пальцах.

Дарек, видимо, что-то слышит. Всё-таки в нём появились какие-то черты, присущие зверям. Рычание, увеличенные клыки, слух и нюх. Вряд ли он был таким до истощения.

Жаль, что она не знала его другим — важным и гордым аристократом. Хотя, возможно, тогда бы они никогда друг друга не рассмотрели. Лантана так точно. Сколько она навидалась таких… с одним даже в отношения вступила, к счастью, в короткие. Ничего, кроме спеси, гонора да незнания настоящей жизни. Полное равнодушие к желаниям и потребностям женщины.

Так что всё к лучшему. Но что же его так взволновало?

Дарек замер и не шевелился. Глаза прикрыл. Еле дышал. Лантана оделась, встала рядом, прижалась к его руке и прислушалась.

Вначале ничего не было слышно. Потом почудилось нечто вроде тихого скрипа… или… воя? Далёкого воя?

— Может, лучше не ждать утра? Выедем сейчас. — Шёпотом сказала Лантана.

Но Дарек молчал. На его шее сильно билась жилка, выдавая крайнюю степень напряжения.

Снаружи раздались шаги, заскрипел засов, кто-то приглушённо и знакомо ругался. Хапрыга.

Он распахнул дверь, ворвался внутрь и замер на пороге. Видимо, не ожидал увидеть своих дорогих гостей не спящими и уже собранными.

— Что происходит? — Спросила Лантана.

— Не знаю. Просто седалище не на месте. Хотел вас проверить и убедился, что оно меня не подводит. Как обычно. — Хапрыга недовольно посмотрел на Дарека. — Чего он?

— Что-то чувствует. Какое-то зло.

Лантана тоже