Инженер и Постапокалипсис - vagabond

Дыхание сбилось, кровь прилила к щекам, а глаза прилипли к полу, словно посмотри в его горящие очи и весь мир содрогнется, случиться что-то ужасное. Моя реакция его завела, ведь почувствовала, как что-то упирается мне в бедро, становясь все крепче и больше. Дрожащие ладони опустились на его широкую грудь, в жалких попытках оттолкнуть своего спасителя, от которого у меня, почему-то, намокло нижнее белье. Даже сквозь одежду можно было оценить его довольно слаженное и спортивное тело, хоть и подвергшееся изменениям; сильные руки, в который бурлила мощь, едва ли не ходили ходуном от перенапряжения, ведь даже невооруженным взглядом стало заметно, как он сдерживает свою сущность, чтобы не навредить мне. По крайней мере, мне так казалось.

У нас обоих дыхание сбилось от столь близкого контакта. Его голова немного наклоняется ко мне и теперь горячее дыхание опаляет мои губы, вызывая в них покалывания. Дрожащие ресницы и смущенный взгляд моментально впились в его, а после опустились на то место, где под тенью должны быть скулы. Меня охватило желание провести по ним пальцем, очертить эти линии, а после запечатлеть там поцелуй, блуждающий по всему его лицу и не только… Под влиянием своих желаний, не заметила, как прикусила нижнюю губу. Его грудь под моими ладонями завибрировала, приятно щекоча кожу, а в уши ударил звук тихого рычания. Внизу живота начала собираться сладкая истома, медленно стягивающаяся в узел, грозясь накрыть меня чем-то неизвестным, но таким желанным.

Когда его рука потянулась к моему лицу, меня охватила легкая паника, но не желала отступать, только не сейчас, ведь страстно хотела узнать, каковы его ласки на своей коже. Касание было едва уловимым, словно Прыгун боялся чего-то и действовал очень осторожно, но это только поначалу, ведь секундой позже мой спаситель осмелел и его довольно холодная рука накрыла мою щеку, а после слегка погладила ее большим пальцем. Коготь немного оцарапал кожу, но не до крови, лишь усилил во мне желание быть его, во всех смыслах. Сердце стучало, как бешеное, разгоняя адреналин и возбуждение по всему телу, да так сильно, что, казалось, стук можно услышать в Москве.

Потребность ощутить Прыгуна в себе стала невыносимой, ведь такой уровень сексуального неудовлетворения даже мог переплюнуть все ступени боли во время родов. Соски под мягкой кофтой встали и теперь соблазнительно торчали из-под материала, ведь лифчика на мне не было.

— К-как… — запнулась, так как не ожидала, что голос вернется ко мне, а также разговаривать с этим здоровяком было чертовски сложно. — Как тебя зовут? — одними губами прошептала, действительно желая узнать его имя, стать немного ближе к нему.

В ответ тишина, но это понятно, скорее всего его голосовые связки были изменены и теперь он может лишь рычать и издавать звуки, свойственные Прыгунам. Обхватив посильнее мое лицо, он слегка приблизился, но намерения его были для меня сокрыты плотной ширмой, сродни тени, падающей на его лицо.

«Каков он на вкус?» — моментально задалась вопросом, не одергивая себя, как обычно. Но обдумывать этот странный феномен совсем не хотелось, есть дела поважнее.

Руки безумно хотели провести по его телу, а также исследовать его пальцами, губами, языком. Уже чувствую его горячее дыхание, обдувающее мое лицо, так приятно манящее. В голове молила его о смелости, о том, чтобы он таки решился сделать первый шаг, а после нас уже не остановить — в этом уверена. Словно услышав это, он поддался порыву и накрыл мои губы своими в жадном, холодном поцелуе, ведь даже они были одинаковой температуры с его руками. Готова поклясться — это лучшее ощущение, которое испытывала за все двадцать лет. Внутри все трепетало так, что казалось могу взлететь, как бабочка, и удерживал меня здесь этот Прыгун, так отличающийся от других, вызывающий эту бурю эмоций во мне.

Смакуя вкус, мы не спешили углублять поцелуй, словно знакомили наши губы в этом неспешном танце, похожем на вальс, медленно перетекающим в бешеное танго, ведь этого было мало, мы оба нуждались в большем и поэтому теперь его рот беспощадно атаковал мой, а сама со сладким чувством подчинения, позволила ему это, даже не подозревая, что эта страсть то, что мне было так необходимо. Клыки царапали, доставляя слабые импульсы боли прямиком в эпицентр моего желания — к клитору, что увеличился и был настолько влажным, что будь без одежды, то мои соки уже бы стекали по ногам.

Когда воздух закончился, мы наконец-то оторвались друг от друга, жадно глотая кислород, кормя изголодавшиеся легкие. Его глаза запылали еще ярче, отражая его дикое, первобытное желание, так схожее с моим, как две капли воды.

Мои веки были закрыты под действием чистейшего наслаждения, а память вновь и вновь прокручивала последнюю минуту, стараясь отпечатать воспоминания навсегда.

— Уиллоу. — Едва различимое слово прогрохотало вперемешку с рычанием, до боли знакомым рычанием. Не веря своим ушам, в мгновение распахнула глаза, желая увидеть Прыгуна, произнесшего мое имя.