Держава - Евгений Васильевич Шалашов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Разумеется, ваше высочество, — поклонился я женщине, что считается моей матерью. Осталось решить, куда нам пойти подальше от любопытных глаз. Мой кабинет далеко, а что тут ещё есть, я даже не знаю. Хоть карту рисуй… Нужно будет вызвать коменданта, чтобы тот познакомил меня с планом дворца, а иначе я так и буду плутать, словно незадачливый грибник. Поймав взглядом кого-то из прислуги, приказал: — Проводите нас в уединенное место.
Кажется, Зимний дворец огромен, но везде толкутся какие-то люди, что-то делают или делают вид, что заняты. Пока мы шли, я снова пожалел, что здесь ещё не изобрели «Яндекс-навигатор». Наконец таки слуга завел нас в какой-то закуток. Оставив дверь слегка открытой, чтобы ни у кого не было соблазна подслушивать, я отошел вглубь комнаты.
— О чём вы хотели говорить? — максимально нейтральным голосом спросил я.
— Нет, — покачала головой великая княгиня. — У меня только один вопрос. Где мой сын? Что с ним?
Какой-нибудь педант бы сказал, что женщина задала не один вопрос, а целых два, но нормальный человек понимает, что это, в сущности, один и тот же вопрос.
По спине вновь пробежал холодок.
Я предполагал, что подобный разговор может случиться, но не так же в лоб. Я предпринял большое усилие над собой, чтобы, во-первых, выдержать нейтральное выражение лица и не выдать своего беспокойства, а во-вторых, не начать озираться по сторонам выискивая подслушивающих недоброжелателей.
Думаю, отыгрывать роль блудного сына изменившегося за время учёбы бессмысленно. А спрашивать — как же вы догадались, просто нелепо. Мать, она мать и есть. Поэтому, я в тон ей ответил:
— Ваш сын жив, но он в очень плохом состоянии. — Подумав, добавил. — Александр Борисович находится в коме.
— Я должна его увидеть, — произнесла она глядя на меня. Женщина была ниже меня, однако складывалось впечатление, что она смотрит снизу вверх.
И уж не знаю в чём дело, может дар еще один прорезался, но я почти физически чувствую, какая тяжесть у неё на душе. Она как и любая мать любит своего сына. Однако, как княгиня, она ни мимикой ни жестом не показала своих истинных чувств.
Железная женщина. Другая бы принялась истерить, кричать и требовать, но мать моего двойника вела себя настолько достойно, что у меня на миг перехватило дух. Понимаю, как ей сейчас нелегко. Да и раньше-то было трудно. Целых два года не получать никаких известий от сына, а потом ее вместе с мужем отправляют в Японию. Спрашивать, как давно она знает, думаю, совершенно неуместно.
Нет, на самом-то деле я мало что понимаю. При всем желании не смогу влезть в шкуру женщины, расставшейся с сыном на два года, мечтающей о встрече и, обнаружившей на его месте двойника.
— Мой сын здесь, в Петербурге? — настаивала великая княгиня. — Я чувствую, что он где-то рядом.
— Ольга Николаевна, а вы не можете подождать до завтра? — поинтересовался я, прикидывая, что надо бы сообщить Кутепову, согласовать с ним визит великой княгини, договориться о проходе в Кресты.
Было ещё два важных вопроса. Что княгиня намерена делать дальше, когда узнала правду. А ещё, не стоит забывать про хранителя последней воли императора. Как я понял ситуацию, он ведь убьёт любого, кто попытается вмешаться…
Великая княгиня вновь покачала головой:
— Нет, ваше величество. Я боюсь, что до утра я просто не доживу. Последнее время я живу лишь на успокоительных лекарствах, да на снотворном. Мне два года говорили, что мой Сашенька где-то в Швеции, или в Швейцарии — путались в ответах, но я знала, что он недалеко. Моему отцу, никогда не удавалось ввести меня в заблуждение своими интригами. Но и выбор у меня был небольшой. Я просто приняла правила игры.
Великая княгиня посмотрела мне в глаза.
— Пожалуйста, — тихонько попросила она.
Наверное, будь я более опытным царем, отказал бы ей, приказал сидеть в комнате, а потом отправляться в Японию, к супругу. С чего бы это ей умирать? Лет ей чуть больше сорока, в моем времени можно ещё ребенка родить, да и здесь женщины в этом возрасте ещё рожают. А коли умрет… Выпьет на сон грядущий не две пилюли снотворного, а штук десять, вот и все. Самоубийство, разумеется, мы не признаем. Не может мать императора покончить с собой, словно забеременевшая гимназистка. Врачи выдадут заключение о смерти в результате инфаркта или инсульта. Что ж, так оно даже и лучше. Мне меньше мороки. Досадно, конечно, что мать юного императора умерла сразу после похорон отца, опять похороны и траур, но переживем… Да о чём я думаю? Когда я успел превратиться в бессердечного политикана? Я только приступил к власти, а уже думаю о таком.
Безусловно так, или, примерно так, должен рассуждать властитель, обязанный быть циником и, немножко сволочью. Я еще в той жизни понял, что любой начальник является сволочью. И, не потому, что он такой нехороший, упивающийся властью, а потому, что начальник.
Но государем я был неопытным, но при этом, становиться сволочью тоже не хотелось. Конечно, со временем огрубею, сердце покроется защитным слоем жира, стану-таки сволочью, это ведь необходимо, но пока стою и ругаю себя за гадкие мысли.
Тут горем убитая мать, а я рассуждаю как обосновать её самоубийство…
Хочет в Кресты? Что ж, поедем. Да и хрен с ним, с Кутеповым. Почему я должен объяснять свои действия, если мне в глаза смотрит мать того человека, чье место я занял? И я принял решение.
— Ольга Николаевна, у вас есть какая-нибудь одежда попроще? — поинтересовался я. — Понимаю, что траур, но ваше платье из черного шелка сразу же выдаст и вас, и меня.
— Могу взять у горничной, — немедленно отозвалась Ольга Николаевна. — Или посмотрю в своей комнате, что-нибудь да найду.
— Встречаемся через час, — сказал я, прикидывая, что мне тоже лучше сменить генеральский мундир на что-то попроще. Одно дело, если в тюрьму явится царь, совсем другое, если человек, похожий на царя.
Значит, мне нужен камердинер, а еще Семен Иванович Пегов. Да, директору тюрьмы лучше позвонить прямо сейчас, и самому, чтобы встретил на входе и проводил, а не то тот ретивый дуболом Филимонов опять начнет соблюдать инструкцию «от сих до сих». Охранник-то прав, коли получил такую инструкцию, но мне лишний шум не нужен. И так из Крестов идет утечка информации. Удивляюсь, что недоброжелатели до сих
