Сионюга - Шломо Вульф

"Подходим к ледовому полю, - постучал старпом в нашу дверь. - Вы просили сообщить. Толщина шестьдесят сантиметров. Посмотрите, как "Святск" пройдет."

3.

Это стоило посмотреть.

Погода была ясная, безветренная, но на носовой оконечности "Святска", где мы склонились над фальшбортом, сильно дуло в лицо. Судно шло, разрезая голубые ровные волны со скоростью шестнадцать узлов, а это около тридцати километров в час, между прочим! Ослепительно белые льдины, попадая под мощный черный форштевень, раскалывались, отлетали, с шипением переворачивались, становясь на глубине изумрудными. Льдин становилось все больше, от грохота столкновений их с судном мы не слышали друг друга. А поле было все ближе, бескрайнее, слепящее безиной, сплошное твердое пространство, на которое мы неслись для намеренного столкновения! И вот палубу слегка тряхнуло, грохот стал сильнее, вспоротый лед крошился, проваливался под округлые черные борта, заливаясь зеленой водой, которая пенилась вокруг многометровых обломков, встающих на-попа и оседающих в воду. Каждая новая льдина, словно танцуя под балеро Равеля, не повторяла движений предыдущей. От их праздничного блеска замирало сердце. Уже был различим берег с унылыми постройками на заснеженных коричневатых сопках. Просторная бухта казалась бесконечной, а город на ее дальнем берегу угадывался сплошным серым облаком. Палочки труб теплоэлектростанции били вправо-вверх упругим белым дымом.

Короче говоря, стоял впереди Магадан - столица Колымского края...

Спор совершенно измотал меня. Куда девалось мое хваленое хладнокровие?

Впрочем, нет худа без добра. Я лично никогда бы не заподозрила подобную мне крикуху. Ну никакого профессионализма! Мне бы поддакивать, подначивать и посмеиваться, а я на них наскакивала, как Паниковский: "А ты кто такой?" Неудивительно, что Таня даже и не обиделась на меня, вон как сияют ее глазки в мою сторону! А Янек-то... Какой оказался! Мне бы радоваться творческому успеху - не только разговорила "сионюгу", а еще выявила врага куда серьезнее. Но я могла только горько анализировать свою планиду - никаких у меня друзей нет и быть не может. Кой веки понравилась изумительная компания, а записано такое, что уж Янеку-то мало не будет... А за что? Ведь замечательный же парень... Парень? С таким мыслями? А он-то меня разгадал или нет? Вряд ли. Сначала-то как перетрусил, а потом разговорился всерьез. Значит, ничего не подозревает...

А пока что Янек с Таней что-то кричали, показывая пальцем на черную точку на льду - какое-то животное поспешно убегало от встречи с нами.

Показались суда на рейде, портовые краны, городские кварталы на сопках, идущий поперек нашего пути ледокол. Бухта как бы вдруг замкнулась, окружив нас удивительно неуютным берегом. Лед здесь был много толще, и ход "Святска" замедлился. Одновременно ударил сильный мороз.

"Штабу выгрузочной операции срочно собраться у капитана!" - передали по внешней трансляции.

В салоне были уже все, кроме получателей груза - рыбаков. Таня разложила чертежи трюмов и твиндеков. Мы с ней все там излазили и промерили. Теперь отшлифовывали ситуацию, держа радиосвязь с берегом.

Там нашлось немало своих ретроградов. Они потребовали выгружать, как обычно - трюм-сани-берег. Таня горячилась, перебивала капитана, говорящего по радио в свой микрофон. Впервые я с неприязнью подумала, что у "сионюги" уже и манеры негативно-еврейские. Ну и пусть убирается в свой Израиль, старалась я себя разозлить.

После обеда мы стали напротив рыбного порта с намертво вмерзшими в лед ржавыми судами у оледенелых причалов. "Святск" вообще выглядел на этом рейде гостем из будущего.

От берега мчались по льду две "волги". В салоне капитана сразу стало тесно от зашитых в меха громкоголосых раскованных северян. Трое были за эксперимент, а трое - против. Последние опасались, что груженные автомашины провалятся под лед вместе с водителями, если давление от аппарели не соответствует расчетам уважаемой Татьяны Алексеевны. А всякими расчетами они сыты по горло, сходите на местное кладбище, если не верите, мы вам расскажем. И по каждому случаю покажем исчерпывающие расчеты... Таня горячилась, доказывала, что в этом случае нечего было гонять сюда такое дорогое судно.

"Вот именно, - заметил главный технолог порта, потрясая радиограммой, Вот мнение начальника службы рейдовых операций товарища Цесаревича. Следовало держать бочки во Владивостоке до навигации, погрузить на наши суда и нормально выгрузить у причала, а "Святск" послать за зерном в Канаду."

На него тут же набросились наши сторонники, которым бочки нужны здесь и немедленно, поднялся крик.

"Прекратить базар, - тихо сказал Макар Павлович, а потому все тут же замолкли. - Промеры показали, что лед действительно не нарос до нужной толщины. То есть по расчетам товарища Бергер выгружать можно, но без хотя бы двойного запаса прочности. О Ванкувере спорить не будем, коль скоро мы уже здесь, в Магадане. Высылайте бригады грузчиков и сани. Открываем трюма. Будем работать кранами. Прогноз на ночь - за сорок. Лед должен подрасти. Тогда и поэкспериментируем. А пока не будем терять времени. Сутки нашей стоянки - трое "жигулей". Все, Татьяна Алексеевна. На борту командую только я."

4.

Так вот что значит мороз за сорок! Неподвижное марево вокруг мертвенно сизых лучей прожекторов в первый трюм, там заиндевелые спины сгорбленных людей в огромных рукавицах. Кран выдергивает сетку с бочками, укладывает ее на поддон на льду у борта судна, а там еще более замерзающие люди перегружают бочки на сани с нарощенными бортами. Крик, взмах рукавицы - и автомашина срывает сани с места и, буксуя на льду, волочит их по уже расчищенной от снега дороге к мерцающим в ночи огням порта. А к поддону становятся новые сани. Рутина каторжного труда, Магадану ли привыкать?..

"Я их завтра же отучу, - горячится Таня, глядя на все это. - Я уже завтра начну проектную выгрузку. Если не переломить их консерватизм, - уйдем на десять суток позже, а то и больше..." "А прочность льда? - уже сомневаюсь и я. - Кладбище жертв смелых экспериментаторов? Живых и поныне, между прочим. Полных сил и энтузиазма." "Да пойми ты! Та же машина тут гоняет. Вон они и на нее бочки грузят." "А аппарель?" "Она же широкая. Удельное давление на лед ниже, чем у этого поддона на том же льду." "А вместе с груженной машиной? А динамическая нагрузка при сходе машины на лед?" "Все это в пределах расчетного запаса прочности льда." "Ты уверена?" "Уверена не я, а физика с математикой."

Утром Таня стала одеваться, собирать свои расчеты. Вид у нее был решительный.

"Ты куда? А завтрак?" "В городе позавтракую." "В... каком городе?" "В столице Колымского края. Я в обком партии. Ты со мной?" "Конечно. Но как мы доберемся?" "Тут всего четыре километра. Час ходу по льду. Тоже мне проблема." "Так мороз же..." "А мы пойдем побыстрее, согреемся."

"Святск" остался далеко позади, светя в ночи своими белыми огнями. Там что-то звякало, ревели машины, перекрикивались люди, поблескивали краны.

Мороз шутить не собирался. Спасибо хоть ветра не было. И еще спасибо, что мы с Таней вчера, смотавшись с одной из машин на берег, купили по паре торбазов - оленьих сапожек. Хоть ноги не мерзли.

"Таня, - решила я продолжить давешний разговор, привычно включив диктофон под моим шарфом. - А как ты мыслишь будущее нашей страны, если Януш прав в своих прогнозах, и Союз перестанет существовать, как соцстрана? Что, по-твоему взамен?" "Как что? Демократия, расцвет частного предпринимательства, изобилие товаров и услуг, свобода слова и печати, право на поездки за рубеж и выезд куда угодно. Ты против?" "А негативные явления? Или все хорошо, как у прекрасной маркизы, не считая того, что усадьба сгорела дотла?" "Какие еще явления?" "Ну, скажем, свобода эксплуатации человека человеком, безработица, криминал, мафия, наркомания, национализм в Прибалтике и кровавые этнические разборки на юге. Вот уж где от ваших экспериментов будут кладбища, на миллионы могил." "Миллионы загубленных жизней это по ведомству других экспериментаторов. Николай Кровавый положил несколько сотен человек, а Владимир Ульянов-Ленин и его банда - десятки миллионов." "При Николае была свобода слова?" "А то не было? При ком же тогда долбанный Ильич издавал свою "Правду"? При товарище Андропове?" "А Андропов-то тебе чем не угодил? По-моему, стало лучше, чем было до него." "И очень жаль. При лядском бровеносце все шло к революции. А этот создал иллюзию порядка и перспективы." "И чем плохо?" "А тем плохо, что это не более, чем иллюзия. Ты же умнющая девка, белочка ты моя. Неужели до тебя не доходит, что империя прогнила насквозь, что она уже осыпается по всем углам, как трухлявое прогнившее здание. Малейший толчок - и все рухнет." "Вот Юрий Владимирович и не позволит..." "Со своей охотой за прогульщиками по баням? Не смеши меня. На поверку такой же идиот оказался, как и все партийные бонзы. У них же мозговая ткань с младых ногтей переродилась в языковую." "Андропов из другого теста." "Ты имеешь в виду КГБ? Брось. Чистые руки, горячее сердце - все это для меня давно в прошлом." "Я имею в виду другое. Эти люди, разведчики, прежде всего политические аналитики. Если страна так плоха, как тебе кажется, только они и способны выправить положение." "Поздно. Это будут делать без них." "А их надо подвесить вверх ногами?" "Зачем? Я бы их даже не увольняла. Где взять других профессионалов? Знаешь, меня как-то в 1967 году допрашивал один симпатичный гебешник. И пожалел, не подставил. Звать его... дай Бог памяти... Андрей Сергеевич. Не знаешь такого?" "И что?" "А то, что если таких парней как он кто-то будет вешать вверх ногами, то я тут же перейду на сторону КГБ!"