Апостолы судьбы - Евгения Михайлова

Дина нервно походила по комнате, взяла со стола ошейник Чарли, но тут же отложила его в сторону. Это может подождать.

Им, конечно, приходилось расставаться за девятнадцать лет брака, которому предшествовали четыре года сумасшедшей школьной любви. Недолгие расставания были всегда связаны с его командировками. Игорь работал оператором в телецентре. И не было случая, чтобы он позвонил из другого города, а Кати не оказалось дома. Хотя жена, естественно, не сидела безвылазно в квартире. Она ездила по делам, обожала ходить по магазинам, общалась с подругами. Просто всегда чувствовала, когда он должен позвонить. Иногда понимаешь, какой простой и окончательный смысл выражают некоторые банальности. Проросли друг в друга. Стали одним существом. Черт побери, это же действительно так. И если она в своем помешательстве забыла об этом, что же делать ему? Как жить, чувствуя себя не человеком, а кровоточащей половиной? Игорю было так больно и тяжело дышать, что он уже несколько часов лежал неподвижно, боясь еще больше расшевелить эту боль. Наконец огромным усилием воли он заставил себя встать, дойти до кухни, взять из холодильника бутылку водки, купленную Анной Ивановной. Он пил прямо из горлышка и, когда способность двигаться вернулась к нему, стал обходить квартиру, круг за кругом, без мыслей, чувствуя, как отсчитывает мгновения его пульс. Остановился для того, чтобы допить бутылку. Вещи вдруг оживленно завертелись перед его глазами…

Сергей долго звонил в дверь, затем толкнул ее и обнаружил, что она не заперта. Он окликнул: «Есть кто-нибудь?» Потом прошел в спальню и обнаружил Игоря, который свернулся клубочком на ковре у кровати и крепко спал, тяжело дыша и временами горестно постанывая. Рядом с ним стояла пустая бутылка из-под водки.

— Все ясно, — вздохнул Сергей. — Яснее просто не бывает.

Катя вернулась домой ночью. К своему дому она почти бежала. Взлетела на четвертый этаж, толкнула дверь: она оказалась открытой. Игорь, полностью одетый, спал на кровати. Рядом на тумбочке стояла пустая бутылка водки. Катя склонилась к его лицу… Красные веки, мокрые щеки. Он плакал? Наверное, видел страшный сон. Катя вышла в прихожую, сняла влажную, грязную одежду, переступила через нее и пошла в душ. Теплые струи оживляли, успокаивали, радовали ее тело. Катя тихо запела: «Пять минут ходьбы. Солнце спину лижет…» Голос ее окреп, зазвучал выразительно, звонко, нежно. Катя вышла из душа, не вытираясь, прошла в спальню и остановилась перед большим зеркалом. Никогда еще она не казалась себе такой красивой. Лицо — цветок, тело богини — все в капельках воды. Катя подняла высоко густые волнистые волосы и встретила в зеркале взгляд Игоря.

— Господи, что это? — с мукой произнес он. — Ты как-то ненормально прекрасна. И по-прежнему сумасшедшая. Где ты была?

Дина старательно перемешивала в глубокой вазочке деревенский творог с густой сметаной. Добавила сахар, немного ванили. Подумала и налила в смесь яичного ликера. В большую фарфоровую кружку с порошком «кола-као» налила кипящего молока и тоже тщательно размешала до появления розовато-бежевой пены. Вынула из духовки разогретые хачапури. Поставила на поднос и немного постояла у кухонного стола, чтобы «надеть» на лицо спокойное и веселое выражение. Как же тяжело общаться с незнакомым человеком, лишь внешне похожим на подругу Катю. Когда Игорь позвонил утром и сказал, что она вернулась, Дину неприятно задело, что в его голосе нет настоящей радости. «Может, все-таки дело в нем? — вновь подумала она. — Сам ее довел и сам же переполох устроил».

Но когда она вошла в квартиру, увидела Катю, которая сидела на кровати в вечернем платье и рассматривала под светом торшера свои украшения, то сразу поняла, что на простое объяснение ситуации рассчитывать не приходится. Катя посмотрела на Дину отрешенным взглядом, узнала ее, но не обрадовалась, не удивилась, только сказала: «Смотри, как чудесно сияет этот камень, у меня просто глаз не хватает, чтобы налюбоваться им».

— Видишь, как… — упавшим голосом пробормотал Игорь.

— Да. Но она все-таки дома, — Дина старалась говорить бодро. — Понимаешь, главное — она дома, и мы спокойно во всем разберемся. Ты покормил ее?

— Она ничего не хочет. А меня вообще не видит и не слышит.

— Погоди. Я сейчас. Я принесла кое-что. Анна Ивановна с утра специально на рынок ездила.

Дина привезла парное мясо, красное вино, овощи, острые приправы, которые так любила Катя. Но, увидев ее, приготовила младенческий вариант питания. Даже кофе решила ей не давать.

— Ну-ка, оставляем все эти штучки-дрючки, — радостно и не слишком фальшиво провозгласила Дина, войдя с подносом в спальню, — и приступаем к завтраку.

Катя не повернула головы. На этот раз она с восхищением смотрела в зеркало с ручкой на крупный крест с аметистами, который висел на ее шее.

— Катя… — уже менее уверенным голосом позвала Дина. — Отвлекись на пять минут. Тебе нужно поесть. — Она поставила поднос на тумбочку у кровати и легонько сжала Катин локоть. Та, не глядя, нетерпеливо освободилась и продолжала любоваться своим отражением. Она даже не повела взглядом в сторону Дины, лишь подняла и опустила длинные, сильно накрашенные ресницы. Как будто занавеску задернула. «Она же никогда не красилась дома, — подумала Дина. — Приходила, и с порога сразу в ванную — смывать макияж. Что же это все значит?»

— Слушай! — Игорь решительно подошел к Кате и сильно встряхнул ее за плечи. — Может, ты прекратишь, наконец, заниматься фигней! Тебе человек через всю Москву пожрать привез. А ты выпендриваешься, как идиотка!

— Подожди… — Дина собиралась сказать что- то примирительное, но осеклась, взглянув на Катино лицо. Гладкий лоб прорезали две гневные морщины, ноздри вздрагивали, а взгляд, казалось, должен был испепелить того, кто ей сейчас так не нравился. Это был убийственный сплав презрения, ненависти и страха. На Игоря взгляд подействовал, как сильный удар по лицу. Он сначала покраснел, затем кровь отхлынула, резко выделились скулы на осунувшемся лице. Дина с ужасом увидела, как его крупная рука сжалась в кулак и поднялась.

— Нет! — она рванулась к нему и вонзила острые ногти в его плечи. — Не вздумай, — прошипела она. — Успокойся! Выйди на кухню. Нам с Катей нужно поговорить.

Игорь бросился из комнаты, свалив по дороге стул, заваленный каким-то тряпьем. Дина опустилась на кровать, дрожащими руками притянула к себе Катю, прижалась губами к копне ее душистых волос.

— Ты ничего не бойся. Не переживай, — зашептала она. — Мы во всем разберемся, со всем справимся. Все будет хорошо. Тебя все любят.

Катя отстранилась и внимательно посмотрела Дине в глаза. Ее лицо было бледным, страдальческим.

— Ты понимаешь, Дина, мне необходимо от него избавиться. Он убивает, душит меня своим присутствием. Мне нужно остаться здесь без него.

— Но почему? Зачем тебе оставаться без него? Ты не можешь без него. Что-то случилось, и ты перестала это понимать. Но это пройдет. Возможно, ты сейчас не совсем здорова, Катюша. Я не понимаю, конечно, в чем дело. Но вижу, что у тебя появилась большая проблема. Точнее, она в тебе.

— Да, эта проблема — он, — Катя кивнула в сторону кухни. — А тебе я потом объясню. Просто я должна быть свободной… То есть мне трудно сказать конкретно, но я знаю, что произойдет что- то важное. Очень скоро. Я только жду знака.

— Как ты об этом узнала? Тебе кто-то сообщил о чем-то? Сказал? Написал? Намекнул? Кто? Когда? Дорогая, ты можешь мне ответить хотя бы на один вопрос?

— Нет, мне никто ничего не говорил. Ну, то есть так примитивно, как ты имеешь в виду… Я получаю знаки, команды, но со мной связываются на расстоянии… Но ты мне, конечно, не веришь. — Катин взгляд стал холодным, почти враждебным. — Тогда и ты оставь меня в покое. Мне никто не нужен.

— Ничего, — упавшим голосом пробормотала Дина. — Я постараюсь тебе не мешать. Я попробую что-то понять, если ты захочешь получше объяснить. А пока я немного у вас побуду. Ты поешь?

Изысканная, воспитанная Катя с младенческой непосредственностью сунула палец в вазочку со сладкой смесью, старательно облизала его, одобрительно хмыкнула и жадно проглотила несколько ложек. Затем вытерла рукой рот и небрежно сказала:

— Унеси это. Мне некогда.

На кухне Дина аккуратно и молча поставила продукты в холодильник, села рядом с Игорем, который даже не поднял головы, и тихо произнесла:

— Боюсь, нам с тобой придется принять очень непростое решение.

Стройное, мускулистое, загорелое тело с гладкой, будто отшлифованной кожей напряглось на мгновение, а затем содрогнулось, забилось под ним. Он закрыл ладонью влажный горячий рот, заглушая хриплый ликующий стон. Анжела. Он никогда прежде не встречал женщину, в такой степени помешанную на сексе. Она может запланировать тысячу дел на день, решать одновременно множество сложных проблем, быть усталой, подавленной, удрученной из-за каких-то неприятностей, но всегда найдет время для того, чтобы закрыться с ним на полчаса. Все равно где: в спальне своего коттеджа, в номере мотеля, в сауне, раздевалке бассейна, машине. И сразу же для нее перестает существовать все остальное: работа, проблемы, муж, дети. Все, что не имеет отношения к жаркому, нестерпимому удовольствию, которое для нее, возможно, и есть смысл жизни. Интересно, сколько еще мужчин знают ее тайну? Как она их выбирает? Имеет ли для нее значение если не любовь, то хотя бы эмоциональное влечение к человеку? К мужу, скажем, или к нему, Дмитрию? Он не любил Анжелу, ему все чаще хотелось освободиться от этих порабощающих отношений, но ему было бы неприятно узнать, что она спит с ним только потому, что он всегда под рукой.