Параллели судеб - и Жасмин

Патрик посмотрел на стеклянную дверь и увидел Адель, которая, как ему показалась, наблюдала за ним. Заметив его усталый взгляд, Адель приоткрыла дверь и вошла в палату. В ней было темно, лишь освещение коридора и тусклый свет от приборов, помогали разглядеть то, что происходит внутри.

- Патрик, может вам лучше пойти отдохнуть, - сказала она в пол голоса, - если хотите, я попрошу медсестру посидеть с ней, хотя вряд ли она проснется до утра.

Патрик ничего не ответил на ее слова, он вообще как будто не заметил присутствие Адель, потому что был гораздо глубже погружен в свои собственные мысли, чем казалось на первый взгляд.

Он сидел, согнувшись, поставив локти на колени и подпирая подбородок кулаками. Впервые Адель видела его в таком состоянии. Даже когда ему сообщили о смерти девочки, он не выглядел так жалко, как сейчас. Адель подумала, что этот человек, который раньше казался ей беспросветным эгоистом, теперь, наверное, переживает за эту женщину больше, чем, если бы на ее месте была его родная мать. Адель думала о том, кем же приходится Патрику эта, стоящая на пороге смерти женщина, но не могла прийти к какому-либо определенному выводу.

Адель снова позвала его, и Патрик, удивленный, что к нему обращаются по имени, поднял голову и посмотрел на нее красными глазами.

- Патрик, - повторила Адель шепотом, - я понимаю, что вам сейчас очень тяжело...

- Как вы можете понимать это, - прервал ее Патрик чуть слышно.

- Да, да, вы правы, конечно, я и представить этого не могу, проговорила Адель гулко, - но нельзя же так издеваться над собой. Вы отработали ночную смену и весь сегодняшний, то есть уже вчерашний день и ни минуты не отдохнули.

- Прошу вас, оставьте меня одного, - прошептал Патрик тяжело.

Адель показалось, что Патрик прикладывает большие усилия, чтобы выговорить хотя бы одно слово.

После того, как ушла Адель, Патрик еще долго говорил со спящей Джоанной. Ему казалось, что она смотрит на него, как прежде такими же сияющими глазами и улыбается.

Утром Патрика разбудил непонятный звук, от которого, казалось, мог проснуться весь мир. Этот звук пронизывал насквозь, оглушал, сбивал с толку. Патрик вздрогнул и недоуменно смотрел по сторонам; когда же жестокая догадка дошла до его затуманенного рассудка, он обернулся, взглянул на экран монитора и простонал:

- Господи, нет... ведь это все, что я любил...

Тонкая светло-зеленая линия сообщала о смерти самого близкого человека. Трудно представить, что эта полоса заключала в себе страдание души, который не мог выразить свои чувства; он переживал свои муки настолько тяжело, что казался слишком спокоен. Состояние Патрика приводило самого его в ужас: ему было плохо - он терпел, ему хотелось кричать - он молчал, его душила боль - он казался безразличным.

Он покинул клинику сразу же после смерти Джоанны: слишком невыносимо ему было смотреть на нее. В его памяти она навсегда осталась яркой и самой обаятельной женщиной.

На похоронах он был один, никто не поддерживал его, и только священник бойко читал унылую молитву.

Джоанна оставила завещание, которое было оглашено на следующий день после похорон. В нем она все оставляла "своему" Патрику и просила распорядиться имуществом и деньгами по его собственному усмотрению. Нельзя сказать, что наследство обрадовало его, а наоборот обременило, поэтому Патрик тут же продал всю недвижимость. Оставить все означало связать себя воспоминаниями на всю жизнь, а Патрик не хотел, тем более, что он начал подумывать об отъезде. Эта мысль настолько глубоко засела в его сознание, что не повиноваться ей было не возможно.

Спустя еще неделю Патрик пришел в свой родной дом к матери. Она как обычно встретила его довольно холодно, но предложила пройти.

- Я завтра уезжаю в Париж, - сказал Патрик после того, как они сели в гостиной.

- Что ж, ты отдыхать или надолго? - равнодушно осведомилась мадам Рено.

- Навсегда, - отрезал ее сын.

На этом их разговор и закончился. Он не оставил следа ни у Патрика, ни у его матери. Они уже давно находились в таком состоянии холодной войны, а поэтому научились жить друг без друга. Глупая неприязнь не ранила их сердца.

Их отношения испортились задолго до истории с Джоанной, еще в детстве. Мадам Рено была властной женщиной, она воспитывала своих детей в строгости. Но ее требования были особо высоки к сыну. Она упрекала его за малейшие промахи, требовала невозможного, не давая быть "просто ребенком". Многие дети, становясь взрослыми, благодарны своим родителям за строгость, потому что видят в своем успехе их заслугу. Все муки детства затмевает головокружение от собственной карьеры. Но с Патриком все было не так. В 12 лет мать отправила его в религиозную частную школу Святого Кристофа близ деревушки Массоб. Воспоминания того времени казались Патрику самыми ужасными в его жизни. Мать приезжала к нему только раз в год на первое мая, когда отмечали праздник школы. На выходные он всегда оставался там, потому что каждый раз мадам Рено придумывала отговорки. Безусловно, она хотела видеть своего сына, но желание сделать из него "настоящего мужчину" было настолько велико, что она ограничивала сама себя. В школе к Патрику относились хорошо, но он хотел домой.

Сначала Патрик ждал ее, переживал, умолял забрать, но натыкался на глухую стену. Его мать была настолько социальна, что не пожалела ребенка, молящего о тепле и ласке. Спустя года два, Патрик перестал надеяться на то, что мать смягчится. У него появилась к ней неприязнь. Она уже не была ему необходима, он не чувствовал потребности в доброте и заботе, а потому перестал считаться с ее мнением. Вот тогда у него появились с ней проблемы.

В 16 лет он познакомился с Джоанной и совсем потерял голову. Романтичный мальчик, он был очарован ею. Целый год в тайне от матери он встречался с ней, когда приезжал в город на праздники и выходные. Он боготворил ее, раскрыл свою еще детскую душу. А потом всем стало известно о его связи со взрослой женщиной. Его чувства разбили словно вазу, а потом изранили его этими же осколками. С того момента его отношения с матерью были чисто формальными, она перестала существовать для него как самый близкий человек. На ее место он водрузил Джоанну.

Как только стало известно о "постыдной" связи, Джоанна оставила Патрика, признав свою ошибку, но через некоторое время они снова сблизились: сначала как любовники, а потом - как мать и сын.

После визита к матери Патрик поехал в больницу, где он тут же направился к мадам Фавье. Однако в кабинете ее не оказалось, и Патрик сел в кресло и начал ее ждать. Он не мог точно сказать, когда она пришла, потому что собственные мысли ввели его в полудрему. Однако Адель скоро вернулась.

- Мсье Рено, добрый день, - неожиданно для себя улыбнулась она.

- Здравствуйте, - выражение лица Патрика давало понять, что день был добрым не для всех. - Я пришел к вам, чтобы сказать, что я увольняюсь.

Адель совершенно не ожидала такого поворота событий, а поэтому некоторое время не могла вымолвить и слова. Ее удивление было настолько велико, что она невольно опустилась в кресло.

- Вы прекрасный хирург... - начала Адель, когда первое замешательство прошло.

- Выполняющий работу интерна. Что ж, спасибо вам. Но дело не только в моей работе. Все намного сложнее... для меня, - добавил Патрик.

- Если вы настаиваете, то я подпишу.

- Да, я настаиваю.

Адель сделала себе кое-какие записи и, когда со всеми формальностями было покончено, она протянула Патрику бумаги.

- Все, вы теперь свободны.

- Спасибо, - Патрик помедлил, а потом посмотрел Адель в глаза и сказал: - я прошу у вас прощения, мадам Фавье, за все неприятности, что произошли с вами по моей вине, за свою грубость и несдержанность. Не держите на меня зла. Прощайте, - и он вышел из кабинета.

Как только Патрик удалился, Адель разразилась слезами. Она плакала и удивлялась своему состоянию, причины которого не могла понять. Ей почему-то давило в груди от странной тоски. Так бывает тогда, когда ты не можешь помочь тому, кто в этом нуждается; тут же мысли стремительно несутся дальше, и тебе уже жалко весь мир, и себя в том числе. А жалко себя потому, что именно ты ничего не можешь сделать, твоя персона слишком незначительна, чтобы сделать мир лучше. Да и хочешь ли ты что-нибудь делать? Нет! Наша мечта и беда состоит в том, что мы, желая лучшего, не стремимся к нему. Точно в таком же состоянии и пребывала Адель после ухода Патрика. Она быстро успокоилась, но осталась в меланхолическом настроении до конца дня.

***

В своей квартире Патрик упаковывал вещи, он делал это с каким-то рьяным желанием. Казалось бы, почему человек так сильно желает покинуть свой родной город? Что заставляет его бежать отсюда? Непонимание? А нужно ли оно Патрику? Сам он думал, что нет, но он глубоко ошибался. Его жизнь носила в себе только один смысл - работу, а в остальном она была пуста. Патрик целиком отдавался своему делу: он не досыпал, смертельно уставал, он болел душей за своих пациентов, посторонних для него людей, но не за тех, кто был с ним рядом. Патрик не ценил своих друзей в полной мере, он относился к ним слишком свободно и независимо, ему не нравилось связывать себя какими-либо узами, обязанности - вот его ненавистный враг. Временами он был внимателен, добр, но только тогда, когда от него ничего не требовали взамен. В этом смысле Джоанна была для Патрика спасением, бескорыстным "ангелом". Она давала его душе отдых, который так был ему необходим постольку, поскольку он был совершенно не приспособлен к ударам судьбы. А сейчас, когда он потерял работу (она определяла уровень уважения к себе) и самого дорогого человека, Патрик был сломлен.