Лин-Ли - Татьяна Владимировна Солодкова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Здравствуйте, — осторожно поздоровалась Лина, однако в ответ заслужила лишь скупой кивок и не предвещающий ничего хорошего взгляд, указавший на один из двух стульев для посетителей.
Во втором, вальяжно вытянув ноги, расположился Ренье. Темный маг обернулся на звук отворяемой двери, бросил на напарницу полный превосходства взгляд и снова отвернулся. Подпер кулаком щеку, опершись на подлокотник, и принял самый что ни на есть скучающий вид. Как еще не зевнул и не уставился в потолок?
Линетта прошла к указанному ей месту, стараясь держать спину прямо, хотя под пристальным вниманием главы гильдии хотелось сгорбиться и втянуть голову в плечи.
Ренье бросил в ее сторону еще один взгляд и расплылся в нехорошей улыбке.
Плохо. Впрочем, после беседы с Лукрецией ничего хорошего от визита к начальству Лина уже не ждала.
— Вы должны выслушать мою версию событий, — выпалила она, едва опустилась на сиденье. Судя по улыбочкам Ренье и насмешкам черных магов в коридоре, ее уже оклеветали — дальше некуда. А лучшая защита, как известно, нападение. И в чем-то "тетушка Лу" действительно была права: не время строить из себя святошу.
От звука ее голоса Ризаль поморщился, будто съел что-то горькое. Даже приподнял руку, отчего широкий рукав его светлой хламиды задрался почти до самого локтя, обнажив бледное тощее предплечье, и так и задержал кисть в воздухе, чтобы подчиненная наверняка поняла, что прекословить не следует.
Лина поняла и даже поджала губы. Как бы там ни было, за нее уже все решили, и апелляция не предусмотрена.
Столичный госпиталь, в ее мечтах уже гостеприимно открывающий перед ней двери, только что с грохотом их захлопнул, да еще и повесил внушительных размеров замок…
— Деверо, — весомо произнес глава гильдии. И столько разочарования и осуждения было в его голосе, что желание втянуть голову в плечи стало почти нестерпимым.
В противовес ему Линетта только сильнее выпрямила спину, прямо смотря на начальника и запретив себе отводить взгляд.
На самом деле, ничего страшного в главе гильдии не было. Обычный мужчина чуть за пятьдесят, невысокий, тщедушный, лысый, с белесыми бровями и ресницами и короткими кривыми пальцами, которыми он обожал грозить провинившимся. Благодаря своим необъятным балахонам и очень светлой коже, он больше напоминал монаха, проведшего всю жизнь за молитвами в темной келье, чем на великого белого мага. Впрочем, великим Ризаль и не был — если судить по силе дара. Что же касалось его авторитета среди местных, то тот был неоспорим. Шутка ли, глава гильдии занимал свою должность не меньше двадцати лет и был назначен на этот пост самим лордом Викандером — одним из самых могущественных магов королевства и правой рукой его величества в делах магических.
— Деверо, — повторил Ризаль с еще большей скорбью в голосе. И Лина подумала, что именно так он качал бы головой и вздыхал над ее могилой. — Вот уж от кого не ожидал, так это от тебя.
Лина не сдержалась:
— Но я…
— Молчи. — Рука главы гильдии вновь приподнялась, на сей раз с вытянутым вверх указательным пальцем.
Ну все, пиши пропало. Любой маг Прибрежья знал: если Ризаль начинает тыкать пальцем в потолок и поминать чертей — жди беды. Хорошо, что хоть еще до чертей не дошли…
— Черт знает что развели, — словно прочтя ее мысли, воскликнул начальник. Ренье коротко хохотнул и торопливо прикрыл губы кончиками пальцев, стоило главе перевести на него взгляд. Ризаля уважал даже он. — Итак… — Спустив первую порцию пара, начальник наконец убрал свой обвинительный перст и переплел пальцы на столешнице. — Что мы имеем?
Лина лишь дернула плечом — ей же ясно дали понять, что следует прикусить язык и молча слушать. Она и слушала. Уставилась за плечо начальника на какое-то колючее растение в пузатом глиняном горшке на подоконнике — и слушала. О том, как была безответственна, когда спустила резерв на какого-то мальчишку. Как нарушила устав и оставила напарника одного. Как отвлекла его от дела, заставив искать себя по всему берегу, что чуть было в итоге не стоило ему жизни. Как не сумела оказать темному магу первую помощь на месте, в следствие чего лечением был вынужден заниматься белый из другой связки, рискующий теперь оказаться без сил в собственную смену. Что явилась на службу в неподобающем виде…
На этом Линетта не выдержала и вскинула на начальника глаза. Значит, ее чересчур нарядное платье неподобающее, а наряд Лукреции — самое то?
— Ладно-ладно, — верно истолковав ее возмущение, Ризаль пошел на попятную. — Платье в данном случае — меньшее из зол. Но нарушение устава… — Он даже не окончил фразу и горестно покачал головой. — А ведь подавала такие надежды…
Значит, больше не подает? Подавала — в прошедшем времени.
Лина снова отвела взгляд.
Форточка за спиной начальника была приоткрыта, тюль на окне шелохнулся и накрыл колючее растение, зацепившись за шипы. Дернулся раз, другой, высвободился и накрыл снова…
— К сожалению, я буду вынужден занести выговор в твое личное дело, — безжалостно закончил Ризаль свою мысль, и у Линетты на мгновение потемнело в глазах. Столичный госпиталь не только закрыл перед ней свои двери, навесив на них замок, — начальник только что выкинул от него ключ. В море.
Притихший на время отповеди темный маг довольно хмыкнул, но Лина не нашла в себе сил, чтобы посмотреть в его сторону.
— А то, что в итоге только мое вмешательство помогло выиграть время и спасло господину Ренье жизнь, не имеет значения? — спросила глухо.
Начальник крякнул, не иначе как от наглости подчиненной.
— Джоэль, — мягко обратился он к черному, — светлый маг может противостоять нежити?
— Разумеется, нет.
— О чем и речь. — Ризаль развел руками, но Лина видела это лишь краем глаза — не могла заставить себя вновь посмотреть на него прямо. Слезы и так стояли где-то у самого горла — не хватало еще глупо расплакаться всем на потеху. — Белый маг не в состоянии оценить ни силу нежити, ни определить место ее сосредоточения в теле. Что было бы, если созданного тобой щита оказалось недостаточно? Мертвец разорвал бы вас обоих.
— То есть… — Линетта все-таки пересилила себя и посмотрела на главу в упор. — То есть, если бы я не вмешалась и бросилась за помощью, никакого выговора не было бы?
А ведь она так и думала, там, на берегу. Только ей показалось, что жизнь — пусть и вредного и почти ненавистного — напарника
