Она и Аллан - Генри Хаггард

Я понял, что они добегут до нас раньше, чем мы успеем дойти до ворот. Балека могла двигаться очень медленно. Мне пришла в голову такая мысль: я привел сюда Балеку и тем подверг ее смертельной опасности, теперь, если возможно, я сам спасу ее жизнь. Если она дойдет до крааля без меня. Чака не убьет такую молодую и красивую девушку.

— Беги, Балека! Беги! — крикнул я, бросаясь назад.

Бедная Балека почти ослепла от усталости и страха и, не подозревая моего намерения, продолжала медленно продвигаться к воротам. Я же присел на траву перевести дух, прежде чем вступить в борьбу с четырьмя врагами, с твердым намерением бороться до тех пор, пока меня не убьют.

Сердце мое сильно билось, и кровь ударяла в голову, но когда воины приблизились ко мне и я встал с копьем в руках, кровавая скатерть снова заколыхалась перед моими глазами и всякий страх покинул меня. Враги мои бежали попарно, на расстоянии полета копья между ними, но при этом в первой паре один был впереди на пять или шесть шагов. Он дико крикнул и бросился на меня с поднятым копьем и щитом. У меня не было щита, не было ничего, кроме ассегая, но я был хитер. Вот он приблизился ко мне, я стоял, выжидая, пока он не занес копья надо мной, тогда я внезапно бросился на колени и направил удар ниже края его щита. Он тоже нанес мне удар, но промахнулся, копье его только разрезало мне плечо. Видишь, вот шрам! Мое копье попало в цель и прокололо его насквозь. Он упал и бешено катался с ним по земле. Зато я теперь был безоружен, рукоятка моего копья разломилась надвое, и в моих руках остался только короткий кусок палки. Тем временем другой враг уже спешил ко мне! Он показался мне ростом с целое дерево. Я уже считал себя мертвым, потому что никакой больше надежды не осталось, тьма готовилась поглотить меня. Но вдруг в этой тьме блеснул свет. Я бросился плашмя на землю и повернулся на бок. Тело мое ударилось о ноги моего врага с такой силой, что он потерял равновесие и со всего размаху полетел кувырком, не успев ударить меня копьем. Раньше, чем он коснулся земли, я уже вскочил на ноги. Копье выскочило из его рук. Я нагнулся, схватил его и, пока он вставал, пронзил оружием в спину.

Все это произошло за несколько секунд, отец мой, а он уже упал мертвый.

Тогда я пустился бежать и шагах в восьмидесяти от крааля нагнал сестру. В этот момент она упала на землю. Теперь меня, наверное, убили бы, если бы оставшиеся два врага на минуту не остановились около своих мертвых товарищей, и хотя теперь снова бросились за мной с удвоенною яростью, но было уже поздно. Как раз в это время ворота крааля распахнулись, из них вышли несколько воинов, волоча за руки пленника. За ними показался высокий человек со шкурой леопарда на плечах, он громко смеялся; вслед за ним выступили пять или шесть его приближенных, шествие замыкалось еще партией воинов. Все сразу поняли, в чем дело, и подбежали к нам как раз в ту минуту, когда наши враги настигли нас.

— Кто вы такие? — закричали они. — Кто осмеливается убивать у ворот крааля Слона? Здесь убивает только сам Слон!

— Мы дети Макадамы, — отвечали они, — преследуем злодеев, совершивших убийство в нашем краале. Смотрите, вот сейчас двое из нас погибли от их руки, а еще двое других лежат мертвыми на дороге. Разрешите нам убить их!

— Спросите у Слона! — отвечали воины. — Да, кстати, просите, чтобы он позволил не убивать вас самих!

Как раз в это время высокий вождь увидел кровь и услыхал слова спутников.

Он гордо выпрямился.

Действительно, на него стоило посмотреть. Несмотря на молодость, он был на голову выше всех окружающих, ширины его грудной клетки хватило бы на двух, лицо его было красиво, хотя и свирепо, глаза горели, как уголья.

— Кто эти люди, дерзнувшие поднять пыль у ворот моего крааля? — спросил он, нахмурив брови.

— О, Чака! О, Слон! — ответил один из военачальников, склоняясь перед ним до земли. — Эти люди говорят, что они преследуют злодеев и хотят умертвить их!

— Прекрасно! — сказал он. — Пусть они убьют злодеев!

— О, великий вождь! Благодарение тебе, великий вождь! — закричали наши обрадованные единоплеменники.

— Когда они убьют злодеев, — продолжал Чака, — пусть им самим выколют глаза и выпустят на свободу искать дорогу домой за то, что осмелились поднять копье перед воротами великого племени зулусов. Ну, что же, продолжайте восхвалять меня, дети мои!

Он дико захохотал, а воины тихо шептали:

— О, он мудр! Он велик! Его справедливость ясна и страшна, как солнце.

Однако люди моего племени заплакали от страха, они вовсе не искали такой справедливости.

— Отрежьте им также языки! — продолжал Чака. — Что? Неужели страна зулусов потерпит такой шум? Никогда! Разве лишь в том случае, когда стада их разбегутся. Начинайте! Эй вы, чернокожие! Вот там лежит девушка, она спит и беспомощна. Убейте ее! Что? Вы колеблетесь? Хорошо! Если вам нужно время на размышление, я даю его вам. Возьмите этих людей, обмажьте их медом и привяжите к муравьиным кучам — завтра с восходом солнца они скажут нам, что думают! Начните с того, что убейте этих двух затравленных шакалов! — И он указал на меня и Балеку. — Они, кажется, очень устали и нуждаются в отдыхе!

Тогда я заговорил в первый раз. Воины уже приближались к нам, чтобы исполнить приказание Чаки.

— О, Чака, — воскликнул я, — меня зовут Мопо, а это сестра моя Балека!

Я остановился. Громкий взрыв хохота раздался вокруг меня.

— Прекрасно! Мопо и сестра твоя Балека! — угрюмо сказал Чака. — Здравствуйте, Мопо и Балека, а также прощайте!..

— О, Чака! — прервал я его. — Я Мопо, сын Македамы из племени лангени. Я дал тебе кружку воды много лет тому назад, когда мы оба были мальчиками. Тогда ты сказал мне, чтобы я пришел к тебе, когда ты будешь могущественным вождем, ты обещал защитить меня и никогда не причинять мне зла. Вот я пришел и привел с собой сестру. Прошу тебя, не отрекайся от своих слов, сказанных много лет тому назад!

Пока я говорил, лицо Чаки заметно изменилось — он слушал меня очень внимательно.

— Это не ложь, — сказал он. — Приветствую тебя, Мопо! Ты будешь собакой в моем шалаше, я буду кормить тебя из рук. Но о сестре твоей я ничего не говорил. Отчего же ей не быть убитой, раз я поклялся отомстить всему племени, кроме тебя одного?

— Потому что она слишком прекрасна, чтобы убивать ее, о, вождь! — отвечал я храбро. — А также потому, что я люблю ее и прошу ее жизни, как милости!

— Поверните девушку сюда лицом! — сказал Чака.

Приказание его было немедленно исполнено.

— Опять ты сказал правду, сын Македамы. Я жалую тебе этот подарок. Она тоже поселится в моем шалаше и будет одной из моих сестер. Теперь расскажи мне твою историю, но смотри, говори одну правду!

Я сел на землю и рассказал все, как было. Когда я кончил, Чака сказал, что очень жалеет о смерти Кооса. Если бы он был жив, Чака послал бы его на крышу шалаша Македамы, отца моего, и сделал бы его вождем племени лангени.

Затем он обратился к своему военачальнику:

— Я беру свои слова назад. Не нужно изувечивать этих людей из племени лангени. Один умрет, а другому будет дана свобода. Вот, Мопо. — И он указал на человека, которого перед тем выводили за ворота. — Ты видишь перед собой человека, показавшего себя трусом. Вчера уничтожен был по моему приказанию крааль колдунов-чародеев, быть может, он попался вам на пути сюда. Этот человек и трое других напали на воина того крааля, защищавшего свою жену и детей. Он храбро дрался и убил трех из моих людей. Тогда эта собака побоялась встретиться с ним лицом к лицу, он метнул в него ассегаем, после чего заколол его жену. Это последнее не важно, но он должен был сразиться с мужем этой женщины в рукопашном бою. Теперь я хочу сделать ему великую честь. Он будет бороться насмерть с одной из свиней твоего хлева. — Он указал копьем на людей моего племени. — А тот, кто останется в живых, пусть бежит — за ним будут гнаться так же, как они гнались за тобой. Эту вторую свинью я отсылаю в хлев с костью от меня. Ну, выбирайте между собой, дети Македамы, кто из вас останется в живых?

Люди моего племени были братьями и любили друг друга, а потому каждый из них готов был умереть, чтобы дать свободу другому.