Вышивальщица. Книга первая. Топор Ларны - Оксана Демченко

Разговорчивость выра потрясла команду галеры. По сути Шром не замолкал: он часто поддакивал самому себе, широко поводил уцелевшим усом и постукивал в барабан поочередно всеми верхними руками-лапами. Ритм получался точный, хоть и отличный от прежнего: приплясывающий, многослойный. Выр удобно сполз под борт, изогнув хвост. Включил в работу еще три пары лап – и барабан показался людям совсем не бестолковым инструментом для создания музыки. Шром пощелкивал клешнями, взвизгивал по древесине боков острыми кончиками панцирных пальцев, звякал лапами по медной окантовке и стучал по натянутой коже.

– Куда же это мы, мать честная, гребем? – ужаснулся один из моряков, глянув, наконец-то, вперед.

– Отмели там, – ус выра указал направление. – Едва вы закончите круг, как раз встанем на курс, да. Хороший курс. Там живет мой брат. Надеюсь, он в здравии, мокр и сыт.

Малек притащил бадью с печенью, сунул поближе к хвосту выра найденную в трюме вторую бутыль тагги. И ревниво отобрал свой барабан. Поцарапанный, сразу утративший даже жалкие остатки внешнего лоска. Выр виновато фыркнул и подцепил печень верхними руками. Человечьей ладони у выра не имелось, все пальцы росли из общего основания фаланги пучком – отметили любопытствующие, продолжая глазеть на выра вблизи, безнаказанно. На выра, сосущего и перетирающего печень! Между тем, за едой повелители мира якобы несносны и чужих глаз не терпят: вырывают. Порой говорят, потому они и выры… Им лишь бы кого изуродовать.

– Вкусно, да, – радовался Шром. – Не солили потому что. Вы всё солите! Это разрушает мою веру в разум людей. Зачем готовить еду впрок на теплом берегу? Чтобы отравиться понадежнее, да! Рыбий яд ужасен. Особенно для вас, сухопутных. Тант – рыбий яд. Безумие ваше, да. Наше – тоже… Зачем вырам повелевать сушей? Один кланд знает ответ. И мой брат Борг, пока еще живой. Но я этим займусь. Да, обязательно.

– Кландом или братом? – уточнил Ларна.

– Я буду думать. Не надо спешить в таком важном течении мыслей, – Шром быстро всосал очередную порцию печени, не растирая её пластинчатыми подобиями зубов. – Много рифов вижу на пути раздумий, да. Нет знания вод и скрытого, донного. Но есть намерение разобраться… Я довольно слабо сыт, но уже могу двигаться. Поплаваю, да. Много рыбы там и там. Хорошей рыбы, полезной. Без танта. Ты, недоросший, бери мешок. У вас для рыбы – мешок?

– Сеть, – предположил Малек. – И я зовусь Малек, а не какой-то недоросший.

– Бери сеть, – согласился Шром. – Цепляй к ней пузырь. Будем сразу выбирать полезную рыбу. Ты и я, да. Малек… Смешно. Никогда не учил мальков. В моем бассейне, – тут Шром загрустил и поник усом, – нет мальков. Нет готовых зародышей братьев. Только трое нас, настоящих ар-Бахта, в замке, и еще один на отмели. Все взрослые. Нельзя новых братьев будить. Нет разрешения.

Шром резко поднялся на лапах, получилось непривычно: не вверх вытянулся всем телом, а вдоль палубы, только головогрудь слегка наклонена и приподнята. Люди заинтересованно предположили, что такой способ передвижения для выров удобен. Они бегут, не напрягая нелепо выгнутую спину. Топочут своими множественными лапами слитно и ловко. Но – недостойно властителей суши. Сейчас глаза Шрома едва выдвигаются на один уровень со взглядом Малька.

– Залезай, – в шевелении ворсинок были очевидны приязнь. – Буду воспитывать личного малька… человечьего, да. Ну и что? Смешно. Годится. Ты и капитана дергаешь за усы, я вижу. Ты всех извел, да. Пусть отдохнут. Только ныркий малек доживет до отверждения панциря. Залезай уже, да. Голодный выр опаснее шторма. А голодный выр в шторм… да.

– На спину? – шепотом уточнил потрясенный Малек.

Ус насмешливо хлестнул его по руке, подгоняя. Мальчишка взвыл от восторга и полез, цепляясь беспорядочно за выступы панциря и скользя по его гладкой влажной поверхности. Странным образом он забыл сразу и окончательно, насколько плохо пахнут выры и как сам еще недавно звал их гнильцами. Рыбак подал сетку с привязанным поплавком, пожелал удачи – и выр прыгнул за борт, фыркая и азартно пощелкивая клешнями.

– Ему солнцем напекло затылок, – успокоил себя пожилой моряк, наблюдая удаляющегося от галеры Шрома с седоком на спине. – Свихнулся. Хорошо так, удачно и вовремя. Жрать нам, дело ясное, вовсе нечего. И сегодня, и завтра, и вообще… Но для нас охотится безумный боевой выр. Здоровенный. Я так прикинул, еще пополудни: багром не взять. Брэми Ларна, как вы умудрялись давить их, и не соображу. Не для людей дело.

– Я называл имя? – расстроился капитан.

– Настоящих выровых наемников не так уж много, – лениво усмехнулись с передних лавок. – Северян и того меньше, затопило вас слишком сильно еще два века назад, последние ваши селения опустели на землях за проливом, что севернее Горнивы. Мы прикинули и не ошиблись. В общем, хватит лохматостью всех стращать.

– Особая примета, – насмешливо сообщили с задних лавок, – на шее шрам от клешни выра. И второй под правым глазом, ухо же правое внизу порвано. Обманул нас прежний капитан. Вы стоите дороже галеры, брэми. Вы самая интересная сказка нашего времени. Во всяком трактире, напившись, считают убитых вами выров. И гадают, почему вы еще живы.

– Потому что убивать выров меня нанимали выры, – оскалился Ларна. – Полагаю, больше не наймут, не вижу смысла гордиться содеянным. Разве что Шром попросит разобраться с братом. Знать бы, почему они все – братья? И насколько соответствует смысл слова нашему, людскому?

Капитан задумчиво прочесал бороду пальцами. Поморщился: душно и противно быть столь лохматым… Сидящий на веслах почти рядом пожилой моряк буркнул, что прежде недолго брадобрействовал. И взялся точить нож. Ларна не возразил, ушел на нос галеры, всматриваться в светлеющую малой глубиной воду. Дважды он давал поправку курса и рассеянно скользил взглядом по ряби волн, пытаясь найти выра и Малька. На тучу, выросшую до угрожающих размеров полумира, не глядел.

– Брэми, что дальше? – посмели осторожно спросить из-за спины. – Отсидимся мы, непогода минет.

– Проще простого, – отмахнулся Ларна. – Подделаю пергамент на имя нового капитана. Того, которого вы выберете. Шром тиснет свою клешню, и пойдете вы дальними плаваньями работать, как наемный корабль семьи ар-Бахта. Славный вырий род, богатый, только больших галер у него – до двух сотен… кто их считает? Скоро брату Шрома и вовсе недосуг станет заниматься этим делом. Дальние перевозки хороши. Не рабы, а тагга с южных островов, северный камень для облицовки полов, прочий дорогой товар. Недурственная жизнь будет у вас. И спокойная, если по пьяни лишнее в порту с языка не соскочит.

– А вы не с нами?

– Я? Сам по себе, как всегда, – поморщился Ларна. – Хотя нет, я со Шромом. Надо ведь разобраться, насколько сошел с ума этот выр. Или все прочие безумны? Я смотрю на него и понять не могу: как мы дошли до нынешнего состояния, если прежде в большинстве выры были неущербны? Они же не склонны воевать. Они вон – усы сами себе рвут… и оружие отдают людям. Кто нас поссорил? Очень хочу понять это.

– Говорят, на одиноком пустынном острове есть место, куда нельзя войти, – буркнул моряк. – Древнее место, люди его укрепили еще до рабства вырского. Только никто не находил того места.

– Знаю эту сказку, – кивнул Ларна. – Не верю, но, может статься, проверю…

Воронка брызг с оглушительным грохотом раскрылась у самого борта. Шром – сытый разыгравшийся боевой выр – взвился над палубой и рухнул, щедро рассыпая воду и пену. Малек визжал от восторга все там же, на спине. Затем он скатился на охнувшую палубу, снизу вверх глянул на капитана. Таким детским, счастливым и благодарным взглядом – Ларна даже задохнулся. Попытался вспомнить, когда в последний раз видел столь беззаботно смеющегося ребенка и был ли хоть однажды, в забытом голодном детстве, сам таков. Но память растопырилась вырьим хвостом – и отдала только боль невозвратности ушедшего.

– Я ныркий! – визжал Малек, азартно стучал по палубе кулаками и хохотал. – Ой, какой ныркий! Дядька Шром меня едва догнал. Правда, ну честно! Я рыбину поймал зубами.

Ларна старательно улыбнулся и громко похвалил. Принял у Шрома из рук веревку: выр исправно притащил за собой полную сеть рыбы. Надо поднять и разделать, надо распорядиться насчет ужина. Надо и про шторм не забывать, рядом уже, вон как море выглаживает, на большой ветер готовит парус поверхности… Много дел. За ними удобно прятаться от своей растерянности.

Утром, увидев Шрома на палубе, выродер Ларна зло подумал: неплохо прибавить этого здоровяка к тем одиннадцати. Последним, зато – до дюжины. Никто из наемников не может похвалиться таким роскошным списком клешнятых. Боевого выра завалить – дело интересное. Обычно требует оно длительной подготовки. Не быстр и сам процесс убивания: он растянется на семь, а то и десять, дней. Думать подобное казалось нормально. Еще кому напекло голову, вот вопрос… Он, Ларна, самый успешный убийца выров за многие годы. Он губил – теперь это страшно и больно признавать, но вряд ли есть ошибка – он губил лучших. Хотел разобраться, думал поймать в сеть своих замыслов загадочную третью силу. И умерщвлял лучших по приказу подлецов. Как один из подобных ему травил Шрома на берегу и готовил к казни.