Недотрога - Яна Невинная
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Впрочем, без разницы, как эта тварь поймала его в свои сети. Ей не удастся то же самое проделать со мной. Воспользоваться объедками с отцовского стола, как бы ни влекло к этой девке, как бы ни хотелось попробовать вкус ее губ, вдохнуть чистый нежный запах, погрузить руки в густую копну волосы, накрутить их на кулак… и… много еще чего…
Нет, не могу опуститься до такого, перестану себя уважать. Она — продажная шлюха с лицом ангела, пустышка, красивая кукла без души. Как бы ни желал содрать с нее длинный старомодный балахон и выяснить, что под ним прячется, должен четко следовать плану. Засунуть нелепые необъяснимые эмоции куда подальше и направить всю энергию на воплощение своих замыслов.
И если не отомщу — нет мне прощения.
Глава 5
Я не стала спрашивать, откуда Максим взял всю нужную для контракта информацию. Не приходилось удивляться, что он может достать всё что угодно. Но странным было то, что он перепутал мать и дочь. Как он мог не знать, как его мать могла не знать, кто является любовницей Николая Дмитриевича уже пять лет?
Может, это какая-то игра со стороны младшего Суворова? Устало откинувшись на подголовник, я не заметила, как задремала. Очнулась, когда машина остановилась. Здание за высоким кованым забором не походило на офис. Передо мной был явно жилой дом на несколько квартир.
Но меня это не насторожило. Я так устала, замерзла и проголодалась, что хотела только одного — побыстрее отделаться от Максима и добраться до дома, принять горячий душ и лечь спать. Ах, и еще обязательно зайти в аптеку. Все признаки подступающей простуды были налицо. Насморк, першение в горле и болезненные спазмы в голове. Я решила плыть по течению, лишние телодвижения причиняли боль.
— Что с тобой? Ты себя нормально чувствуешь? — Максим поддержал меня под локоть, когда я выбиралась из машины. А я и не заметила, что пошатнулась, чуть не свалившись на землю. Внезапно напомнил о себе желудок, получивший с утра скромный завтрак в виде бутерброда с сыром. Постыдное урчание громко раздалось из моего живота.
Я попыталась слабо улыбнуться, но вышла кривая гримаса. Было и так ясно, что я далеко не в порядке. Максим снова подхватил меня на руки, и тут я отключилась, падая в беспросветную тьму. Придя в себя, обнаружила свое побитое жизнью тело утопающим в мягких недрах дивана, меня заботливо укрыли пледом и приглушили свет. В полумраке я видела очертания квартиры, явно не офиса. Холостяцкая берлога Максима, неожиданно уютная. Вскоре я заметила приоткрытую дверь, из-за которой струился свет, а в образовавшемся проеме — его самого, сосредоточенно печатающего что-то в ноутбуке.
Вскинув руку, я посмотрела на тоненькие часы на запястье. Мелькнула мысль, что давно надо было продать их и выручить кругленькую сумму. Такое совершенно в моем духе — носить на себе дорогую вещь, нуждаться в деньгах и не замечать, что они под самым носом! Но это потом, а сейчас нужно убираться отсюда поскорее. Два часа ночи. Я проспала несколько часов. Монстр все-таки притащил меня в свое логово. Не в офис, как обещал, а к себе домой.
Можно было подумать, что он хочет позабавиться, надругаться, но вряд ли его привлекла сопящая простуженная девчонка с промокшими ногами. Кстати, о ногах. Осторожно пощупав подвернутую конечность, я скривилась от боли. Лодыжка распухла и явно требовала лечения. Но ничего, потерплю. Не так уж сильно болит, жить можно. Зажмурившись от стыда, я продолжала тихонько лежать и подглядывать за Максимом.
Он расстегнул тонкую шелковую белую рубашку до середины груди, оставаясь в строгих брюках, но снял обувь и носки. Почему-то вид голых ступней показался мне более интимным зрелищем, чем если бы хозяин расхаживал в трусах. Я обожала шелк и завидовала Максиму, зная, как это приятно, когда холодноватая легкая ткань касается твоей кожи. Отчаянно скучала по своему любимому концертному платью, вовсе не такому скромному, какие, по мнению мамы, я всегда ношу.
Сшитое из шелковых лент, они было двусторонним. Черная и белая сторона могли сменять друг друга по желанию. Открытые руки и спина, лента, обхватывающая шею и спускавшаяся до пояса двумя концами, длинный, до пола подол струящегося шелка. Оно шло мне невероятно — хоть черная сторона, хоть белая. Если Максим разрешит, я бы хотела выступать в нем.
Неужели уже рассматриваю перспективу согласиться на его предложение? А есть ли у меня выход? К горлу подступил комок, и, как бы я ни пыталась сдержаться, кашель одолел меня, что неизбежно привлекло внимание Суворова.
Он быстро оказался рядом со мной, возвышаясь словно гора. В ледяном взгляде, пронизывающем насквозь, отражалось недовольство. Он явно не рассчитывал привечать в квартире больную любовницу своего отца и не скрывал досады по этому поводу. Наверняка мечтает от меня избавиться.
Тут наши желания схожи. Сама жду не дождусь, когда покину наконец его квартиру и окажусь наедине с собой. Никогда так долго не находилась рядом с мужчиной. Слишком непривычно, слишком смущает, чересчур острые контрастные эмоции сменяют друг друга и выбивают из колеи. Хочется снова в свой маленький обыденный мирок…
— Проснулась? — проворчал Максим, сложив руки на груди. — Голодная, больная, замерзшая. Если бы я тебя не подобрал, ты бы там свалилась на дороге и окоченела. Будешь должна.
— Расстроишься, если не поблагодарю? Я бы сама прекрасно добралась до дома, не заставь ты меня силой садиться в машину, — буркнула я в ответ, раздосадованная перечислением своих неприглядных сторон.
— Конечно, я великий и ужасный тиран, заставивший бедную невинную девочку вместо того, чтобы тащиться на далекую остановку, доехать до дома с комфортом!
— Мы не доехали до дома, ты зачем-то привез меня к себе, хотя обещал в офис.
— Не люблю терять время. Кто же знал, что в наш просвещенный век у кого-то
