Небоскребы магов - Гай Орловский

— Армия с голоду не вымрет, — напомнила она зло. — Пересечь наше королевство она успеет.

— Вот и прекрасно, — сказал я. — Нечего ей тут и здесь! Пересечет усталая, измученная, голодная, постоянно недосыпающая, потому что роммельсцы будут по ночам устраивать… нет, имитировать нападения, и уламры вынуждены будут спать в доспехах и с мечами в руках. Ваше величество, какой это сон, когда постоянно ожидаешь, что вот-вот в лагерь ворвутся эти дикие и дурно пахнущие разбойники, не знающие правил благородной войны и не берущие в плен?

Она задумалась, положила на столешницу руки. Я молча смотрел, как она с силой стиснула кулаки.

— Все-таки Антриас, — проговорила она, — по дороге в Дронтарию потеряет только отряды фуражиров.

— Возможно, — сказал я скромно, — еще и обоз… Не будем загадывать, ваше величество, но армия без обоза — это уже не армия, а такие же голодные толпы разбойников… В любом случае из королевства Нижние Долины в королевство Дронтария вторгнется голодная, усталая и донельзя измученная как бы армия.

— Где ее уже будет ждать, — договорила она, — укрепившись на заранее выбранных позициях, армия Дронтарии? Вы к этому клоните?

— Не забывайте, — напомнил я, — армия Уламрии понесет немалые потери, уничтожая дикое племя гуцаров. У короля Астрингера будет шанс в одиночку разбить Антриаса… не говоря уже о том, что армия Нижних Долин не пропустит уламров обратно.

— Это хорошо, — произнесла она, — глерд Юджин, и даже прекрасно… настолько, что я даже не верю в удачу… А где, кстати, вы усвоили такие знания в военной стратегии и тактике?

— Ваше величество, — напомнил я, — мы как бы молча договорились оставить мое прошлое большим секретом для всех и не упоминать как бы лично?

Она наклонила голову.

— Вы правы, глерд. Одно только вызывает сомнение…

— Ваше величество?

— Зачем это самому Роммельсу?

— А патриотизм? — спросил я. Увидев недоумение на ее лице, пояснил: — Личная выгода?… Иностранных захватчиков никто не любит, а он, начав войну с армией всесильного Антриаса, покажет себя преданным Нижним Долинам и обеспечит себе симпатии даже тех, кто готов его сжечь на медленном огне.

Она подумала, приподняла одну бровь.

— Да, это несомненно. Однако этого мало.

— Можно дать больше, — предложил я. — Нет, не обязательно титул глерда, он и сам его не примет, так как принц, надо же, но можно вообще-то постепенно перевести его справедливую борьбу за идеалы в плоскость оппозиционной партии… в русло, так сказать. А у вас будет справедливая демократическая монархия с человечьим лицом!

Она вскинула на меня вопрошающий взгляд.

— Что такое… ладно, об этом потом. Перед отъездом зайдите ко мне, передам письмо для короля Астрингера.

— Да, — подтвердил я, — очень мудро. Пусть пока поработает на благо королевства, а потом вы решите, дать пряник или не дать. И какого размера. Вообще, ваше величество, играть нужно по-женски хитро, это и есть подлинная дипломатия. Мы, мужчины, пока что плохие дипломаты, слишком честные и правильные. Со временем, конечно, женщины омаскулинятся, а мужчины офеминизятся, но сейчас есть то, что есть, что хорошо и потому неприемлемо.

— Глерд?

Я поднялся, поклонился.

— Начинаем!

Она чуть-чуть поморщилась, никто не смеет вот так самовольно подниматься и заканчивать разговор с королевой, но я чужеземец, местные правила этикета не знаю, такому простительно, и она с усилием наклонила голову.

— Да, глерд. Вы придумали почти хорошо.

Я ответил почтительно:

— Ваше величество, это же придумали вы! Я только уловил и ринулся со всех двенадцати ног исполнять.

Она чуть изогнула губы, то ли в улыбке, то ли в гримасе.

— Не льстите мне, глерд. Я признаю свои заслуги, но признаю и чужие.

Я вышел, осторожно прикрыв дверь, в коридоре целая толпа взволнованно шушукающихся фрейлин, тут же Мяффнер и Джоэл, еще какие-то крайне нужные, видимо, лица; Мяффнер ухватил меня за руку.

— Глерд, что хотела королева?

— Ну и вопросы у вас, — ответил я. — А я уж подумал, что вы хитрый царедворец.

Он отмахнулся.

— Некогда плести интриги, глерд!

— Я отправлюсь в свое имение, — сообщил я, — надо почувствовать себя хозяином, потешить свою плоть… имею в виду, чувство достоинства… Тьфу, потешить самолюбие, я же высокий глерд, богатый и толстый…

Оставив остальных в коридоре ждать королеву, он пошел со мной рядом, торопливо перебирая короткими ножками.

Я сжалился и замедлил шаг, а на лестнице он сообщил негромко:

— Через час зайдите за письмом. Ее величество к тому времени его обдумает и напишет.

— Прекрасно, — ответил я бодро. — Целый час времени! Куда его деть?

Он посмотрел косо.

— Вы говорите так, будто час в самом деле много. Люди годы жизни тратят впустую. Ладно, не теряйтесь.

У муравьев есть особая каста солдат, а в ней еще подкаста самых крупных воинов с гигантскими челюстями. Эти идут впереди, сеют страх, они недолговечны, погибают первыми, их замечают и склевывают птицы, но они нужны племени, так как принимают удар на себя и отвлекают внимание от более важных.

У людей такая функция была всегда у берсерков. Они рождались и жили не для себя, а только для племени. У берсерков не бывает семей, друзей, привязанностей, их основная цель в жизни — в минуту опасности принять удар на себя и сражаться, не отступая ни на шаг.

Здесь их функция вручена гвардейцам королевы. Наиболее преданные, они же самые крупные, могучие, одним видом внушающие оторопь, когда смотришь на такого гиганта и понимаешь, что он раздавит тебя как муху…

Мне бы таких десяток, чтобы страховали от разных неожиданностей. Я человек с особенностями: мой удар страшен, но сам я слабее тли. В том смысле, что обычно меч и щит совершенствуются одновременно, а у меня меч круче некуда, а защита как у всех здесь. А чутье не всегда срабатывает — когда устал или Чем-то отвлекся, то и не почуешь, когда Что-то на спину прыгнет…

Гуртом можно завалить кого угодно, а гвардейцев королевы нужно разить только насмерть, они — последняя линия защиты королевы, потому не отступят, не сдадутся, будут принимать огонь на себя до последней капли крови, пока защищаемые ими будут убегать или прятаться…

Я побродил по главному зданию дворца, нахально проверяя, куда мне доступ открыт, куда не пускают, а куда войти разрешают, но на мордах такое выражение, что убили бы, дескать, с радостью…

Женщины сдержанно, но опасливо улыбаются, на их лицах страх и любопытство, я здесь прохожу по незримой графе чересчур быстро вознесенного к трону человека. Дружба с которым может быть крайне выгодной, но и крайне опасной…

Я вздрогнул, когда за спиной раздался такой негромкий голос, что я едва расслышал, это королевский секретарь приблизился, неслышный и неподвижный:

— Ее величество ждет вас в комнате с балконом.

— Принято, — ответил я. — Надеюсь, найду.

— Подскажут, — шепнул он и пропал так же неслышно, как и появился.

На всякий случай я пошел почти зигзагом, как бы прогуливаясь, рассматривая женщин, на лестнице тоже посматривал по сторонам, за мной могут теперь приглядывать, я хоть и темная лошадка, но уже заметная, типа брабанта или першерона.

Комнату с балконом вычислил, даже не отсчитывая шаги от лестницы, просто прикинул размеры ее апартаментов и двух кабинетов, а балконами в свое время полюбовался со двора.

Королевские гвардейцы на меня даже не посмотрели, а один из слуг как только увидел мою фигуру еще в конце коридора, сразу же вдвинулся в комнату, через пару секунд вышел и придержал дверь открытой.

— Глерд…

Комната мелковата, обставлена для отдыха, а на той стороне распахнута дверь на балкон, откуда льется солнечный свет и доносится конское ржание, людской говор.

Королева в тени за столом в комнате, просматривает бумаги, явно поданные на подпись, медленно подняла голову.

— А, это вы, глерд… Садитесь.

Я сказал вежливо:

— Да вот мимо шел, думаю, дай загляну, ваше величество. Спасибо.

Она смотрела хмуро, как я сел, спокойно и даже чуточку развалившись, словно и я король или Что-то подобное.

— Я приняла ряд решений, — произнесла она ровным голосом.

— Конечно, серьезных, — подсказал я соответствующим тоном.

— Очень серьезных, — уточнила она, чуть повысив голос.

— Я весь внимание, ваше величество, — ответил я. — И весь, как вы видите, полное смирение. И польщен высоким доверием.

Уголки ее рта недовольно дернулись, а я постарался выглядеть как придворный, а не как, вперил в нее взгляд почти преданных глаз.

Она сказала сухо:

— Вы отправитесь в Буйлары.

— Аэточё?…

— Столица королевства Дронтария, — пояснила она. — Ах да, ее недавно зачем-то переименовали в Шмитберг.