Ковчег Пяти - Чингиз Альменов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Ма.. Ма-ма, – раздалось из приоткрытого клюва.
Лучник дрогнул. Стрела задрожала в руке и прицел окончательно сбился. Он опустил лук и в этот момент монстр молниеносно прыгнул в его сторону, растопырив свои маленькие, но острые, как бритва коготки. Время словно застыло, и путник в замедленном действии наблюдал, как когти монстра приближаются к его лицу, неся с собой неминуемую смерть. Обычный поток времени вернул отразивший лунный свет клинок, который просвистел из соседнего куста и пригвоздил монстра к дереву где-то вдалеке. Умер он не сразу, метательный нож прошел сквозь желудок, оставив монстра жалобно кричать и пищать на дереве.
– Ша-а-шлык! – торжествующе произнес басовитым голосом куст.
Из куста выпрыгнул крупный пожилой мужчина с соколиным взглядом и вприпрыжку подбежал к лучнику и приобнял, затем схватил за плечи и начал вертеть, осматривая со всех сторон.
– Отец, прекращай, я в порядке, – глухо произнес лучник, снимая руки заботливого отца с плеч. – и подумай над сменой боевого клича.
Мужчина с переживающим лицом еще немного покрутил сына, после чего удовлетворительно кивнул и насупил брови.
– Антар, это был позор, которого мои глаза еще не видели на этом свете. В тебе точно течет моя кровь? Может тебя подкинули? Почему ты не выстрелил в мелкого засранца?
Антар молчал. В его голове еще звучали слова маленького монстра, который теперь жалобно скулил где-то в чаще.
– Основы охоты на сейлов, сын, быстро.
– Падшие сейлы всегда охотятся парами, нападают предпочтительно на спящих жертв, поэтому тактика «имитация сна» считается самой опасной, но при этом эффективной, – неохотно забубнил Антар, – сначала атакует самец, после налетает самка. У них легко предсказуемая траектория полета и паттерн атаки. При должном расчете, устранить обоих не составит труда для охотника. Иногда…
Антар сделал паузу.
– Чрезвычайно редко, – продолжил он, – пару может сопровождать их детеныш. Детеныши, как правило, не нападают на людей, но есть исключения. Рекомендуется устранять на месте, так как неспособность летать, они компенсируют мощными дальними прыжками.
– А-а-а, – протянул отец Антара, – значит теорию ты все-таки знаешь. Тогда для меня загадка, почему ты расслабился в конце и даже дал слабину, увидев заплаканного сученыша. Сын, я искоренил в тебе страх, но оставил сострадание. Признаю, это было моей ошибкой.
– Но ведь, ты слышал его. Он говорил. Человеческими словами.
– Падшие сейлы были когда-то разумны, да. Но теперь они совсем одичали и представляют угрозу. Они используют свои навыки имитации человеческой речи, чтобы заманивать одиноких путников в чащу и нападать на них. А едят они своих жертв, как ты знаешь, не сразу. Сейлы забирают людей в гнезда и склевывают сначала все мягкие ткани, глаза, язык, щеки, а остальное отдают молодняку. Это ужасная, медленная и мучительная смерть, Антар. Природа жестока, охота жестока и место для жалости здесь нет.
– Ладно тебе, Раохар, кончай парить своего сына, нам пора выдвигаться, – произнес еще один охотник, вышедший из лесной чащи, – лысый старик с красным, высушенным ветром лицом и доброй улыбкой.
– О, вот и подкрепление, – ухмыльнулся Раохар, – за каким чертом тебя брали с собой, Гасан, помощи никакой, только паек жрешь.
Гасан отмахнулся от него, подошел к Антару и похлопал по плечу.
– А от меня помощь и не требовалась, это ведь твой экзамен, верно, молодой человек, – с улыбкой произнес Гасан, – но батя твой в чем-то прав. Эти сейлы далеко не безобидны, на них выдали заказ, потому что они сожрали уже шестерых за этот месяц.
Антар встал, скинул капюшон и посмотрел отцу прямо в глаза. Раохар с теплотой отметил, как сын стал похож на него самого в молодости. Правильные черты лица, не длинные, черные, как ночь волосы и горящие интеллектом зеленые глаза, доставшиеся ему от матери. Тонкие, но крепкие руки были испещрены жуткими шрамами, – следами долгих и упорных тренировок искусству охотника. Новых шрамов не было вот уже пару лет, что безмерно радовало Раохара. Их отсутствие означало то, что его сын, наконец, преуспел в тренировках и больше не позволял себя ранить.
– Отец, – спокойно произнес Антар, – экзамен я завалил, спорить не буду. Но позволь мне сходить добить детеныша, на его крики может слететься вся стая, а со всеми ними мы втроем можем не справиться.
– Резонное замечание, сын, ты прав, сходи, закончи начатое. И так как ты не стал сегодня полноправным охотником, принесешь мой нож обратно мне. Пока что я не могу тебе отдать.
Антар сдержанно поклонился и незаметно вздохнул, постаравшись скрыть разочарование. Раохар улыбнулся и ободряюще похлопал его по плечу.
– Ладно, сын. Нож вождя в любом случае тебе еще рано иметь. Но вот знак тотема ты давно заслужил. Думаю, никто в селении с этим спорить не станет. Ты моя кровь, моя гордость, все, что есть лучшее во мне, троекратно отражено и в тебе, мой дорогой сын. Ты силен, ловок и по праву можешь зваться охотником Черничного леса. Подойди ко мне и прими свой знак.
Юный охотник радостно поднял голову, но постарался сохранить губы в горизонтальном положении. Любое проявление эмоций не красило охотника. Антар подошел к отцу с чувством полного достоинства, отодвигая воротник из волчьего меха. Раохар вытащил из нагрудного кармана тонкое перо орла, заполненное черными чернилами и размашисто нанес неровный круг на шее сына. Охотник слегка поморщился, когда заточенное перо пронзило его кожу, но болезненная процедура закончилась за неполную минуту. Старый охотник отошел от Антара и удовлетворительно кивнул, глядя на свое произведение.
– Поздравляю, сын. С сегодняшнего дня, ты полноправный охотник. Маркировка есть, конечно, пока без тотема, но место для него у тебя есть.
– Спасибо, отец – счастливо улыбнулся Антар.
– Когда-нибудь, ты заключишь пакт со зверем и получишь собственный тотем. Это, как ты помнишь, вершина охотничьего мастерства. Охотников, добившегося подобного, единицы во всем мире. В нашем селении всего
