Илинара. Драготариус - Елена Шмидт

— Сергей, извини, столько хлопот от нас, — Дарья извиняюще приложила ладонь к груди.

— Перестань, ничего страшного, — отмахнулся он от её извинений. — Если честно, мне самому нравится заботиться о ком-то.

— У тебя что, никого нет?

— Почему никого? Родители живут в Краснодарском крае, а у тебя?

— Родителей давно нет, — она улыбнулась и только в глазах промелькнула горечь. — Так что терять меня особо некому, если только друзья вспомнят. Хотя некоторые будут очень искать, — она посмотрела на Лину, закусила губу, стараясь держать себя в руках, — сложно это всё. Не знаю даже, что делать?

— Может, расскажешь? — попросил он.

— Может, и расскажу, только не сейчас. Знаешь, — усмехнулась уголками губ, — что-то мне подсказывает, что ты в мои россказни не сильно поверишь.

— Почему, я много что повидал.

— Я вот до недавнего времени тоже так думала, — Дарья взяла на руки захныкавшую девочку, — а жизнь показала, что могу ошибаться и, причём сильно.

— Я сейчас уйду, ты тут располагайся, мешать не буду. Зайду рано утром, узнаю, как вы тут.

— А ты куда? — переполошилась Дарья, получается, что они выгнали Сергея из его собственной квартиры.

— Не переживай, я найду куда, на улице не останусь.

Входная дверь захлопнулась за ним, а она всё стояла столбиком с ребёнком на руках и смотрела на неё. Почему-то только сейчас, звук, от захлопнувшейся двери, отрезал её от прошлого. Словно закрылась перед ней возможность вернуться. Осознание накатило удушливой волной неизвестности и страха перед будущим её и маленького человека, которого она держала, прижимая к сердцу. Лина не разделяла её терзаний и захныкала.

— Прости, детка, — опомнилась женщина, вспоминая, что ребёнка давно пора кормить. — Сейчас пойдём и сварим кашу, а плакать будем потом, когда поедим. Да? — заглянула в синие глазки смотрящей на неё девочки. — Золото моё, что бы я без тебя делала? — задала ей риторический вопрос.

Потом суетилась, стараясь не думать, приготовила детскую смесь и накормила Лину, раскладывала детские вещи, разговаривая с девочкой. Болтала всякую всячину, лишь бы не молчать. От мыслей на душе темнело, словно там гасли последние лучи надежды на благополучный исход. Новый мир пока ничем, кроме неизвестности и холода особо не пугал.

Сергей появился рано утром, Дарья уже не спала, она вообще только дремала эту ночь, переживая заново всё, что с ней приключилась и, терзаясь мыслями, может, не надо было прыгать? Но не отдавать же им было Лину, одёргивала сама себя, и понимала, что сама загнала себя на ту гору, и винить, по сути некого. Но с другой стороны от этой истории очень сильно отдавало чем-то мистическим, а значит, она всё равно попала бы в этот мир. Скорее всего, с Вилорой приключилась беда, и, как ни странно, это звучит, но всё то, чего так боялась подруга, похоже, начинало обретать реальность.

— Мамочка, — шептала женщина в тёмный потолок, — как в это можно поверить?

Сергей же этим утром был до безобразия бодр и весь светился какой-то мальчишеской радостью. От него вкусно пахло морозом и свежим снегом. Как ни странно, это звучит, но ей казалось, что она чувствует этот запах.

— Доброе утро! Как спалось? — шёпотом спросил он, снимая удивительные меховые сапоги, каких она раньше не видела. — Это унты или торбоса, кто как называет, — кивнул он на неизвестную обувь с меховыми голенищами, заметив её взгляд. — Тёплые очень. Тебе тоже такие надо, чтобы ноги не мёрзли. Скоро ещё холоднее будет.

— Куда холоднее? — перепугалась Дарья. — По-моему и так сильно холодно.

— Нет, — улыбнулся он, — сейчас ещё не очень.

— Сергей, какое сегодня число? — она смотрела на него своими огромными карими глазами, в которых плескался страх. Было что-то в этой женщине, что ему хотелось защищать до бесконечности. Какая-то нерастраченная нежность, почти детская трогательность, но и вместе с тем чувствовался стержень. Он ощущал всем своим нутром, что она одна из тех женщин, которых трудно завоевать. Но если удастся, то тогда, вернее, её не будет.

— Конец сентября, точнее, двадцать девятое число.

— А год? — едва слышно спросила она.

— Одна тысяча девятьсот восьмидесятый.

— Я ничего не понимаю, — прошептала Дарья, — только то, что у нас был конец лета, — она прислонилась к стене и сползла на пол. Плечи её сотрясались от глухих рыданий.

— Дарья, — он сел рядом с ней и замер, не зная, чем помочь и как успокоить. — Даш, — прошептал и нежно погладил по плечу. — Ну полно, не плачь, — но она продолжала реветь. Наконец, он не выдержал, встал и, рывком поставив её рядом, прижал к себе.

— Пойдём — повёл её на кухню и, усадив на табуретку, достал с холодильника начатую бутылку коньяка, лимон. Налил две рюмки, порезал лимон, отчего по кухне пополз сразу цитрусовый запах, и сел рядом. — Пей, — приказал ей.

Она поморщилась, но потом взяла рюмку, быстро выпила и закусила ароматно пахнущей долькой.

— Рассказывай, — потребовал у неё, но она, покачав головой, опустила голову на сложенные на столе руки.

— Не могу, — глухо произнесла куда-то в столешницу. — Это звучит как полный бред, ты не поверишь.

— Рассказывай, — снова попросил он.

— Хорошо, — распрямляясь, кивнула ему, — ты сам напросился, — глубоко вздохнула, словно собралась нырять. — Я житель другого мира, — выпалила и уставилась на него.

— Ну? — произнёс он.

— Сергей, ты меня услышал? Я не от-сю-да, — произнесла по слогам. — Это маразм, но я с другого мира. Я убегала с Линой от отморозков, преследующих мою подругу. Я пыталась скрыться от них, поднявшись в гору, — воспоминания полились рекой. — У нас там была поющая пещера, мы любили студентами устраивать в ней в прятки, скрываясь друг от друга, а потом перекрикиваться. Там было много маленьких отводов, тоннелей, звуки преломлялись и разбегались потом во все стороны, создавалось впечатление, что пещера переговаривается с тобой. Я рассчитывала там спрятаться с Линой.

— Почему они тебя преследовали? — Сергей сжал кулаки.

— Из-за Лины, — помолчав, ответила Дарья. — Она не моя дочь. Лина дочь Вилоры. Ой, — она всхлипнула. — Я не могу это рассказывать. Я говорю, и сама не верю, что это правда. Сергей, вот скажи, как такое вообще могло случиться? Как? — она слегка стукнула сжатыми в кулаки руками себе по вискам, словно от этого могли проясниться мысли. — Нет, не понимаю. Я говорю и сама себе не верю. Я учёный, объездила добрую половину нашей планеты. Была в разных