Возвращение - Александра Лисина

Шир на мгновение задумался.

- Пожалуй. Хочу посмотреть, на что вы стали способны в паре.

- Здорово! - просиял юный эльф, порывисто обняв строгого опекуна.

- Но ненадолго, - предупредил Охотник. - И только если мама разрешит, ясно?

- Да!

- Тогда все, бегите и... это... - Шир неожиданно кашлянул. - Я там пару гостинцев вам принес. За деревьями оставил и припрятал, разумеется. Но если найдете, то они целиком и полностью ваши. Можете творить все, что душе угодно. Особенно с рогами.

Тор и Хиш одинаково восторженно взвыли, мигом поняв о каких "гостинцах" идет речь. Радостно подпрыгнули, расплылись в широких улыбках и, одинаково кровожадно сверкнув глазами, наперегонки кинулись прочь, толкаясь, пихаясь и стараясь побыстрее добраться до вожделенных рогов, на которые у них было так много планов.

- Спаси-и-и-бо-о... - донесся до Братьев затихающий крик, и шустрая парочка, словно привидения, мгновенно исчезла из виду.

Шир, проводив их взглядом, понимающе хмыкнул.

- Дети...

- Да? - сердито засопел Тосс. - Знаешь, что эти "дети" намедни натворили? Поспорили, что перегрызут столетний палисандр за пятнадцать минут! Вдвоем! Представляешь, что будет, когда они вырастут?!

- На что хоть спорили?

- На нож, - буркнул помрачневший Охотник.

- И как? - тонко улыбнулся Шир.

Тосс с тяжким вздохом показал на пустые ножны.

- Перегрызли, нелюди. Причем, не за пятнадцать, а за тринадцать с половиной минут. Чудовище это зеленое - зубами, а Тор...

- Хорошие клинки выковал ему Крикун, - с непроницаемым лицом обронил Крес. - Никакой палисандр не устоит. Говорят, Владыка Тирраэль в свое время еще не такое ими вытворял.

Шир улыбнулся шире.

- Да, про Впадину я тоже слышал. Даже жаль, что наш Владыка здесь так редко появляется.

- А то что? Попробовал бы свои силы?

- Не исключено. Где мне еще дадут безнаказанно намять ему холку?

Охотники дружно ухмыльнулись.

- Смотри, как бы он тебе не намял: Владыка и в пятьсот лет будет побойчее многих. За мечи каждый вечер берется, от собственной стражи только отмахивается, на полигоне требует уже не два десятка из личной сотни, а все пять, да еще чтоб сражались в полную силу. И то - пока никому не удавалось его скинуть. Кроме, разве что, Владыки Элиара.

- И лорда Тебраэлля, - хмыкнул Шир.

- Он вернулся? - быстро уточнил Крес.

- Нет. Ллера Мелисса уже тревожится: больше трех месяцев прошло, а от него никаких вестей.

- Но ведь Тирриниэль...

- Потом, - чуть сузил глаза Шир, и Охотник послушно умолк. - Как у Тора с Огнем?

- Больше не срывался.

- А Лабиринт?

- Молчит.

- Хорошо. Присмотрите за детьми, чтоб пожара не устроили. Я ненадолго.

Крес и Тосс дружно кивнули. Затем подхватили с лавки оружие и неуловимыми тенями скользнули в сторону молчаливых деревьев. Шир, наклонившись, забрал свои вещи и тоже направился прочь. Правда, напоследок все-таки обернулся и, окинув притихших Братьев непонятно долгим взором, сухо кивнул:

- Ешьте. Пока есть время, отдыхайте и восстанавливайте силы. Потому что скоро у вас такой возможности не будет. За Кордон не соваться, воду не портить, ветки с деревьев не рубить, иначе Лабиринт обидится. Что будет нужно - просто скажите: он сам сообразит, как вам помочь. А эльфам, которые уже пять минут подслушивают за дверью, передайте, чтобы колдовать даже не вздумали. Потому что в противном случае вам придется хоронить их самим.

После показал в усмешке крупные, подозрительно острые зубы и быстро ушел.

Второй раз Белка появилась ближе к вечеру, когда небо заметно потемнело, а на смену дневной жаре пришла благословенная прохлада. К этому времени Братья уже успели обвыкнуться, любопытный Лакр немного разговорить странноватых близнецов, Тирриниэль с еще ошалелыми, но счастливыми глазами вдоволь навозился с шустрым внуком, Ланниэль и Картис, наконец, выспались, а Стрегон с невероятным облегчением осознал, что уже способен самостоятельно передвигаться.

За целый день, послушавшись мудрого совета, он почти беспрестанно что-то жевал, стремясь как можно скорее наверстать потраченные на выздоровление силы. И, в первую очередь, налегал на мясо и чистую воду, с раздражением поглядывая на свои истончившиеся руки. Конечно, боли в теле уже не было, страшные раны полностью затянулись, кости срослись, однако выматывающая слабость постоянно норовила одержать верх и заставить его свалиться в забытьи. Или, чего хуже, внезапно оглушить отвратительной, вязкой сонливостью, с которой мог поспорить только поистине звериный голод, не утихший даже после того, как Стрегон под добродушные насмешки побратимов умял чуть ли не половину оленя.

Он весь день упорно боролся со своей немощью, безжалостно гнал прочь подбирающуюся усталость, ожесточенно тер глаза, чтобы не слипались, заставлял себя ходить, когда сил едва хватало просто сидеть на одном месте. Памятуя о предупреждении Шира, настойчиво требовал от истощенного тела невозможного, пару раз даже попробовал взяться за меч, но довольно быстро понял, что на подвиги еще не способен, и с досадой отодвинул ножны. После чего все равно заставил себя медленно обойти поляну по кругу и внимательно оглядел окрестности, хотя ноги то и дело предательски подгибались. Несколько раз ловил на себе изучающие взгляды Охотников (те, хвала богам, не стали вмешиваться), а ближе к вечеру окреп настолько, что даже рискнул зайти подальше в лес, чтобы хотя бы ненадолго избавиться от ненавязчивой опеки побратимов.

Убедившись, что, наконец, остался один, Стрегон облегченно вздохнул, а затем в изнеможении опустился на траву.

- Что, тяжко? - негромко спросила Белка, бесшумно выступив из-за ближайшего палисандра. Наемник внутренне вздрогнул, но постарался сохранить невозмутимое лицо. - Ничего, завтра будет полегче. Надо только хорошо есть и много спать. Ты зря начал бродить.

- Мне не спится.

- Врешь, - без удивления отозвалась Гончая, присев на корточки в нескольких шагах от Стрегона. - Не глупи. Лишнее геройство тут ни к чему. Дай себе время: завтра тело само поймет, что уже не болеет.

Он медленно повернул голову и настороженно посмотрел, ища в ее красивом лице хоть какой-нибудь признак произошедших перемен. Легкий знак, неуловимое отличие, которое подсказало бы разницу между ней и насмешливым Беликом. Мельчайшую деталь, крохотную надежду, что все это - дурной сон, и Белки на самом деле нет. Как нет маленького Тора, с радостью называющего ее "мамой", Лабиринта, охотно признающего ее хозяйкой, красноречивых взглядов Владыки, изумления Картиса... но ничего не произошло: именно это лицо он видел на протяжении последних двух недель. То же самое лицо с крупными голубыми глазами, мягкими губами, чистым высоким лбом, точеными скулами... она совершенно не изменилась за эти сутки. Ни внешне, ни внутренне. Разве что грусти в глазах немного убавилось, да горькая складка в уголках рта стала менее заметной.