Возвращение - Александра Лисина

"Неужели мы настолько слепы? - в смятении подумал Стрегон. - Неужели так глупы, что не поняли очевидного? Как такое может быть? Как она могла? Почему?!"

- Жить Беликом проще, - вдруг прошептала Белка, отводя взгляд. - Особенно сейчас, когда мой муж ушел в никуда, надежды на его возвращение почти не осталось, а наш сын все чаще пользуется силой Лабиринта вместо него. Когда Проклятый Лес чувствует это и уже готовится проснуться, чтобы принять над собой нового Хозяина...

Стрегон заметно вздрогнул.

- Да, - невесело улыбнулась она. - Мальчик слишком силен. Огонь Жизни кипит в его жилах с самого рождения. У его старших братьев было не так: у одного ОН проснулся к двадцати годам, у второго к пятнадцати, а Тор... боюсь, уже через пару лет он сумеет подчинить себе ВСЮ силу Лабиринта.

- Он же совсем ребенок!

- Ты прав. Однако этот ребенок уже сейчас ни в чем не уступит отцу. Он так же быстр. Так же ловок. Так же легко пользуется мощью своего Огня. Умело общается с Лабиринтом, не боится нашего Леса. Готов на все, чтобы двигаться дальше. Вот только ему всего одиннадцать лет, а у меня нет достаточных навыков, чтобы обучить его тому, что нужно для настоящего Л'аэртэ.

- Зато у Тирриниэля они есть, - внимательно посмотрел Стрегон.

- Это совсем не то, потому что даже Тиль не знает истинного могущества этих мест.

- А Владыка Тирраэль?

Белка тяжело вздохнула.

- Это был бы неплохой выход. Если бы он знал о мальчике и если бы я могла позволить Тору покинуть наш Дом.

- Почему нет? - слегка нахмурился наемник, и она снова вздохнула.

- Потому, что его сила растет слишком быстро. Потому, что именно по этой причине Проклятый Лес в последние годы спит так беспокойно. Потому, что его уже начали чувствовать хмеры, о нем судачат перелетные птицы, его прихода с нетерпением ждут местные звери, хотя я сделала все, чтобы они не почувствовали... но он - Хозяин, Стрегон. Еще маленький, неразумный и очень наивный, но все-таки истинный Хозяин. Перворожденный. Темный маг, владеющий Огнем Жизни такой силы, что она может легко уничтожить этот мир. И рядом нет никого, кто мог бы его остановить, если вдруг... если что-то пойдет не так.

Стрегон нахмурился сильнее и невольно приподнялся.

- Ты поэтому никому не сказала?

- Да, - кивнула Белка, усевшись прямо на землю и рассеяно проведя рукой по упругим травинкам. - Я знаю, что дети были бы рады узнать о таком подарке, что Тирриниэль был бы просто счастлив, да и сам Тор с радостью назвал их родными. Но, понимаешь... Род Л'аэртэ живет под прицелом сотен и тысяч посторонних глаз. В Темном Лесу есть Совет, который меня никоим образом не устраивает. В Светлом мы не так давно выдрали с мясом последние ростки Ордена Отверженных. В Золотом теперь толчется слишком много людей, алчных до чужого добра... я не хочу, чтобы Тор столкнулся с этим раньше времени. До того, как научится судить о вещах не понаслышке. Я стараюсь, чтобы он развивался разносторонне. Стараюсь дать ему как можно больше, чтобы он начал понимать этот мир. Чтобы почувствовал его, принял, полюбил, захотел в нем жить. Чтобы у него никогда не зародилось чувство собственного превосходства перед остальными расами, но... он слишком силен. И слишком юн. И я совсем не уверена, что тот же Совет, узнав о его силе, не пожелает уничтожить его до того, как он станет по-настоящему для них опасен. Хотя бы потому, что сломать его они не сумеют.

- Ты не доверяешь Тирриниэлю? - осторожно уточнил наемник.

- Доверяю. Пожалуй, кроме Картиса и родственников Лана, он - единственный житель Темного Леса, которому я доверяю безоговорочно. Но он, как я уже сказала, почти не бывает один. А остальные Темные, как ты понял, далеко не все довольны тем, как он правит и что делает. Если бы не острая необходимость, я бы не привела вас сюда. Если бы не шанс на возвращение Таррэна, никогда не пустила бы за Кордон. И еще лет десять не позволила бы никому узнать о том, что у Хозяина Проклятого Леса есть третий сын. Такой лакомый кусок для тех, кто жаждет власти над миром - юный, неопытный... и очень-очень сильный.

Стрегон быстро покосился на ее непроницаемое лицо.

- А как же Охотники?

- Из них только трое в курсе про Тора, - равнодушно отозвалась Белка. - И все они дали клятву на крови, что будут молчать до тех пор, пока я не позволю им открыть правду. Поверь, даже Владыка Тирраэль не сумеет заставить их говорить. Впрочем, я не представляю, кто вообще это сумеет, потому что на них практически не действует магия, а боль... Золотые никогда не опустятся до пыток, да и стойкие они у меня. Совсем как раньше.

Она странно улыбнулась

- Но мы теперь тоже знаем, - осторожно напомнил Стрегон.

- Увы. Но это - то неизбежное зло, с которым мне придется смириться. Только не обольщайся: у меня в запасе есть, как минимум, с десяток способов, чтобы заставить вас замолчать.

- Надеюсь, это не потребует отрубания наших голов?

- Нет, - хмыкнула Гончая, мельком покосившись на полуэльфа. - Есть более простые методы.

- В самом деле? - незаметно подобрался Стрегон.

Белка только вздохнула и ненадолго поймала его взгляд.

Стрегон внутренне вздрогнул, но почти сразу замер, не в силах оторваться от бездонной глубины ее глаз, в которой вдруг проступили и завертелись в зеленом вихре яркие изумрудные огоньки. В груди снова что-то сдавило, сердце гулко стукнуло, а затем заколотилось так быстро, будто пыталось выскочить наружу. В голове появился вязкий туман, мысли спутались и заполошно заметались, силясь вырваться из странного плена, но при этом смутно припоминая, что нечто похожее ему уже доводилось испытывать. Вот только где? Когда? И почему это кажется таким знакомым?

Полуэльф часто задышал, чувствуя, как пылает от непонятного жара кожа, невольно подался вперед... но Белка милосердно отвернулась, и наваждение мигом прошло.

- Что за...?

- На меня нельзя долго смотреть, - ровно известила она ошеломленного воина. - Нельзя приближаться или прикасаться к коже - это сводит с ума. Если я взгляну на тебя снова и продержу чуть дольше, ты больше не сможешь отказать мне ни в чем. Даже в том случае, если я потребую от тебя умереть.

Умри... - внезапно вспомнил он ее бесстрастный голос. А потом снова увидел медленно оседающее на траву тело палача, в котором больше не осталось жизни, с поразительной ясностью осознал, что если поддастся, то действительно не сумеет ни в чем ей противиться, и инстинктивно отшатнулся.

- Теперь правильно, - ничуть не удивилась Гончая. - Самое безопасное расстояние для тебя - не ближе двух шагов, потому что ближе моя магия сбивает с толку и заставляет чувствовать сильное влечение. Она же гасит волю к сопротивлению, делает разум пустым, а чувства - неестественно сильными. Если при этом смотреть мне в глаза, то влечение становится нестерпимым. А если еще и вдохнуть поглубже...