Забавные похождения скромного домашнего пьяницы Петьки Фрола - Игорь Желанкин

Но, возникнув вдруг сегодня на пороге, она убежденно, с очень умным лицом стала объяснять Фролу, что у него большие проблемы умственного и физиологического характера в плане всего, что связано с водкой и с другими содержащими алкоголь жидкостями. И что, как бы ни пытался дядя Петя покончить с такой противной привычкой, как бы ни старался ограничивать себя в количестве выпитого, опираясь при этом только на свою силу воли и на свое огромное желание, куда бы ему ни пришлось обратиться за помощью, никогда у него не получится бросить бухать, ну хоть ты тресни! Услышав этот факт, Фрол сначала очень удивился, затем громко рассмеялся, а потом и рассердился. Спорить с девушкой он даже для приличия не стал, а сразу авторитетно поставил под сомнение ее вздорное утверждение ну хотя бы насчет этого самого количества, тут же предложив проверить оное определенной емкостью. Но Анька не повелась на слабо, не клюнула на манипуляции. Она упрямо стояла на своем, приводила в пример и личные наблюдения, и рассказы Вики о его многочисленных неудачных попытках остепениться… Припомнила жалкий Петькин лепет перед тетей Машей в момент «стопроцентных и грандиозных» клятвенных обещаний, его ночные походы в магазин за контрольным пузырем при еще остающейся водке и максимально понятно старалась донести какую-то идиотскую мысль, что на самом-то деле проблема пьянства дяди Пети лежит в нем самом, лежит очень глубоко, но… Видите ли, в этом сможет разобраться только он и никто другой, хотя, возможно, и с ее первоначальной помощью. Поэтому, чтобы окончательно добить Фрола, Кукуша предложила ему следующее: Петька, если он действительно думает бросить пить, должен был сегодня беспрекословно выполнять ее требования, слушаться, а взамен Анька обещалась показать ему место, где собираются такие же, как он, граждане, – обязалась отвезти его туда и обратно на такси, да сделать потом еще и приятный подарок.

Завязать бухать Фрол хотел давно и почти по-честному, но всегда смутно понимал, что почему-то не получается у него. Или уже не верил Петька особо ни во что и боялся изменить что-то. А может, и смеялся Фрол в глубине души над своим бессилием в этом плане, отчаялся, что ли… Но самое главное, что все-таки окончательно зацепило Петьку, что помогло ему преодолеть неуверенность и куда-то отправиться, конечно, был приятный подарок, ведь Кукуша поклялась корнями волос купить ему по возвращении хорошей водки и доброй закуски…

И вот теперь Фрол не понимал, на фига он поддался на уговоры и приперся сюда, поскольку сидел сейчас не на родной хате и даже не в любимом дворе с бродягами, а в кругу очень сомнительных личностей, которые на алкоголиков ну совсем уж никак не походили. Их с большим трудом можно было бы выдать за обычную городскую пьянь, обманом напоив до посинения, наставив фиолетовых бланшев плюс приодев соответственно, но в том-то и дело, что они почему-то сами себя так называли, хотя прекрасно знали, что обмануть кого-либо будет очень сложно. Да потому что тех, настоящих, видно и слышно издалека. Скорее всего, эти люди изредка принимали внутрь дорогие вина с портвейном, а может быть, даже чего покрепче или подешевле, да и почаще остальных, но не более того.

Правда, Кукуша попросила Петьку ничему не удивляться и ни с кем не пререкаться, загадочно поведав тихим шепотом в момент высадки из машины, что новый способ избавления от разных дьявольских пристрастий и быстрой завязки в корне отличается от всех более или менее известных решений похожих проблем и что к текущему моменту он осчастливил уже многих. Это все было, конечно, очень интересно и занимательно, к тому же Петька еще дома пообещал слушаться и никому не хамить, но чтобы вот так, совсем не являясь настоящими алкоголиками, теми самыми грязными отбросами общества, которым уже ничего не поможет, внаглую идти напролом и называть себя ими, это уж вообще ни в какие ворота не лезло… Ну а уж идея о некоем бесплатном сыре, про который Кукуша зудела почти всю дорогу, намекая на какие-то другие ценности в этом мире, вообще разрушала Петькины представления о правильном существовании. Зло стрельнув глазами в сторону Кукуши, Фрол решил, что хрен с ним, ведь водку и такси домой он уже заработал по определению, жрачка – дело свинячье, ну а разобраться с девкой теперь он всегда успеет, подсадив ту на чувство вины и выпросив у нее денег «на жизнь».

Возле окна какая-то скромная старушка в голубой кофточке что-то тихо вещала, и Петька, забыв про Аньку и дополнительные финансовые вливания за беспокойство, прислушался:

– …И я чувствую, что на меня сошла благодать, что меня уже не волнуют никакие жизненные проблемы, что мне абсолютно все равно, что обо мне думают!

Еще одна женщина чуть в стороне от Петьки мерно покачивалась из стороны в сторону, немного подвывая, подняв тонкий подбородок и закрыв глаза. На ее лице блуждала загадочная улыбка.

«Может быть, я нахожусь в филиале дурдома? В некоей расконвоированной городской психушке, где установлен щадящий режим и свобода передвижения? – пропустив начало истории, Фрол пытался вникнуть в ее суть с высоты своих саркастических подозрений. – А бабуся, наверное, рассказывает о том, как ее пробил на космос либо герыч, либо кокс. Ну да, видно же, что бабка-то трезвая, но глазки так и блестят, так и бегают! Хм… Или таблеточки красивенькие?! Ну конечно! Какой уж там герыч! Не стоит говорить о благородных, ведь не совладать ей в таком возрасте даже с легкой опийной черняжкой из Средней Азии! Небось приняла пригоршню простых успокоительных или шняги накурилась и сейчас находится в глубоком трансе! Интересно, кто же будет отвечать за последствия, если эта старушенция, дойдя до полного экстаза, начнет показывать стриптиз, а потом приставать к нормальным людям?»

Петька покосился налево и направо, но, не найдя никого, кто хоть немного соответствовал бы его определению нормальности, слегка обеспокоился за себя, поскольку были на то основания. Приходилось ему встречаться с похожими «тихонями» и «скромнягами».

Лет восемь назад в каком-то темном скверике, спрятавшись за толстый ствол дерева, Петька наблюдал аналогичную ситуацию, когда молоденькая девушка, понравившаяся ему сначала и не представлявшая собой никакой опасности, оказалась обычной колесницей, которая обглоталась на кумаре димедрола. Сперва она спокойно прогуливалась по тропинке, собирала осенние листики, а потом вдруг отчего-то возомнила себя развратной куртизанкой и стала домогаться двух пацанов-качков, в сексуальных порывах разрывая на себе одежду и приглашая их разделить с ней веселье. Сообразив, в чем дело, и поняв, что крышу там снесло наглухо, ребята попытались успокоить бедняжку и быстренько повалили ее на землю, надеясь на свою силу. Но, к сожалению, черепицы сдвинулись еще больше, состояние «измены» почти полностью проникло в воспаленный мозг девушки, и она так просто им не далась: отчаянно кусалась, сопротивлялась, выписывала красочные словесные кренделя, извивалась всем телом и дрыгала ногами, не позволив примотать себя скотчем к забору, зато безжалостно расцарапав в кровь прыщавые рожи альтруистов…

Фрол хмыкнул, неприязненно пожал плечами и отвернулся. В принципе ничего нового он не ожидал ни услышать, ни увидеть. Уж ему-то рассказывать, кто такие настоящие алкоголики или наркоманы, где они обитают и чем питаются, нет смысла. А картина полного их избавления от дурацкой привычки вообще никогда не складывалась у него в голове! Ведь Петька уже давно считал, что невозможно достойно завязать даже на короткий срок, а тут ему Кукуша начала втирать, что может получиться навсегда, да еще и без каких-либо финансовых вложений!

Он задумался и презрительно растянул губы. Ведь не впервой же с ним такое! Какая чушь! Сколько раз в его жизни появлялись «добрые данайцы» в лице друзей, родственников и врачей, которые ну прям как с цепи сорвались и буквально выносили Петьке мозги по поводу его пьянства. Они напирали на то, что он слабоволен, что обнаглел совсем, что не любит он их и не уважает, раз готов попрать все доброе к нему отношение ради одной несчастной рюмки водки или упаковки снотворного… Приглашали посетить очередного международного шамана «из великих народных целителей», но почему-то принимавшего в крохотном, арендованном у овощного магазина кабинете, или протягивали талончик к «выдающемуся профессору» из Австралии.

Обычно Фрол морщился и кривил рот, давая понять, что все просто достали его. Заколебали окончательно… Петька довольно грубо отвечал ругательствами и хамством, пытался умалить свое мерзкое запойное поведение, особо напирая на то, что и сам неоднократно бросал это грязное дело, что стоптал не одни ботинки, износил не одну рубаху, шляясь по сомнительным организациям и клиникам, но, видимо, слаб он перед таким пристрастием, и никто ему помочь уже не сможет. Ну и значит, не судьба ему прекратить бухать. В общем, после таких высокоэмоциональных выяснений отношений Петька в гневе сматывался на улицу, напрягался у немногих знакомых в плане финансов, обязательно находил их и с горя упивался аптечными дешевыми настойками вперемешку с разными жидкостями на спирту, махнув рукой на себя и на свои проблемы…