На разных широтах, долготах... - Владимир Кудинов

Многие люди пытались выпрямиться во весь рост, особенно те, кто чувствовал в себе силу. Но тяжелое небо оказалось неподатливым. И одни быстро сдавались, другие заболевали, а то и умирали от перенапряжения. Но все же нашелся один даен[6], который изменил мир. Был этот человек виринуном — мудрецом, волшебником, знахарем; он очень хотел, чтобы всем легче жилось на земле.

Виринуну тоже долго не удавалось сладить с небом. Наконец он уговорил нескольких даенов помочь ему подтолкнуть его вверх, когда он попытается выпрямиться. Но те, лежа на спинах и животах, не могли оказать ему большой помощи. Тем не менее виринун ощутил, что от совместных усилий небо едва заметно дрогнуло. Этот виринун был великим виринуном. Он знал намного больше, чем другие даены, и понимал, что нужно еще много раз пытаться поднять небо. И вот как-то он опять почувствовал, что небо чуть-чуть дрогнуло. Виринун заметил, что произошло это в тот момент, когда он опирался руками на упругую ветвь приземистого куста, подле которого стоял на четвереньках. Он снял руки с ветви, и небо тотчас же прижало его к земле. Тогда виринун опять ухватился за ветвь и с еще большей силой напряг руки и тело. Снова слегка дрогнуло небо. И тогда виринун понял, что ему нужна надежная опора. Долго искал он среди кустарника крепкую, прямую ветвь и наконец нашел ее. Он сделал из нее палку, которую долго и настойчиво пытался поставить между землей и небом. Наконец он резким рывком поставил палку почти вертикально и оттолкнул небо от земли, отчего оно взлетело вверх, высоко-высоко.

Впервые в жизни виринун встал на ноги, выпрямился н неуверенно сделал несколько шагов. В руках у него была палка, с помощью которой он помог людям освободиться от унизительного ползания на животах. Но она уже не была прямой, как прежде, — тяжесть неба все же согнула ее. Так появился первый бумеранг.

Прошло много времени, и люди расселились по земле. Мужчины-охотники имели при себе чудесное оружие — бумеранг, — которое они умело использовали при добывании дичи, как бегающей, так и летающей.

— Вот и вся легенда, — сказал Тимбери, — вы не разочарованы? Наверняка ждали чего-нибудь необыкновенного, а тут — все просто.

Мы с Фрэнком убедили рассказчика, что нам легенда очень понравилась, а Джое добродушно проворчал:

— Ну, ладно, верю вам. Сейчас многие интересуются легендами и мифами аборигенов, тем более что все меньше остается людей, которые знают их, если так можно сказать, из первоисточников, помнят и могут рассказать. Таких легенд тысячи. Но собрано и записано их не так уж и много. В давние времена, когда аборигены жили племенами, по вечерам, после трудового дня, сидя у костра, они слушали рассказы старейших и умудренных жизненным опытом людей. Никто не знает, кто первый рассказал легенду, сколько лет назад возник миф и связанный с ним ритуал, но все твердо знали, что все они идут со «Времен предков», «Времени сновидений»[7]. Вы слышали о нем? Очень хорошо! Тогда мне ничего вам не надо объяснять. Но все же несколько слов… Аборигены до сих пор верят в реальность мифических предков, мифических прародителей, живших в том самом времени, которое люди всех австралийских племен называют «Временем сновидений».

Коренные австралийцы стремятся сохранить и воссоздать этот золотой век в обрядах, которые проводятся до сих пор, несмотря на разные ограничения. Можно долго говорить на эту тему, она, наверное, бесконечна, поскольку соприкасается с мифологией. Я знаю много легенд, но не очень охотно рассказываю их…

Мне в этот момент показалось, что последнюю фразу Тимбери можно завершить словами… «посторонним» или «людям, далеким от нашей жизни и интересов».

— Почему, Джое, неохотно? — спросил я. — Ведь мифы и легенды австралийцев всем интересны, в них много смысла, они многое объясняют, они высоконравственны, человечны, они — неотъемлемая часть общечеловеческой культуры!

Тимбери, несколько помедлив, ответил:

— Неохотно рассказываю потому, что считаю эти легенды очень своим, интимным, что ли? Чтобы рассказывать их, мне необходима определенная обстановка, настрой. Я, пожалуй, сегодня и сам бы рассказал вам легенду о первом бумеранге. Мы все время говорили о них, и вы и Фрэнк искренне интересовались ими и даже учились правильно метать их. Вы немного опередили меня. Я уже сам был готов спросить вас: «А знаете ли вы, как появился на земле первый бумеранг? Не знаете?» И рассказал бы эту легенду.

Выслушав Джое, я все же подумал про себя, что, наверное, не очень часто «белые» интересуются мифами и легендами аборигенов, чьих предков вытеснили, а большей частью попросту истребили не только предки этих «белых», но и те, кто живет здесь до сих пор или же приезжает сюда, чтобы купить настоящие возвращающиеся бумеранги для своих внуков. При покупке обязательно поторгуются, постараются скинуть доллар-другой, порасспрашивают о правилах метания бумеранга, попросят продемонстрировать их в полете, сядут в машины и уедут. И только один из десяти, а то и из полусотни поинтересуется прошлым коренных жителей страны, да и спросит с ходу: «Расскажите-ка какую-нибудь легенду». Конечно, поставив себя на место Джое, я тоже скорее всего отклонил бы такую просьбу…

К концу разговора из дома вышел Джое-младший и направился к нам. Это был молодой человек, стройный, смуглый, на его симпатичном продолговатом лице сияла белозубая улыбка. Он был одет в шорты и безрукавку. Шел он быстро, и казалось, что его смуглые, точеные ноги вот-вот перейдут на бег.

— Хорошо, что ты пришел, сын, — сказал Джое-старший. — У нас гости, а ты отсиживаешься в доме.

— Я наводил там порядок, — оправдывался Джое-младший.

— Пойди-ка, возьми диджериду и продемонстрируй нашим гостям свои музыкальные способности.

Через две-три минуты Джое-младший предстал перед нами с диджериду длиной около двух метров. Приладив трубу к губам, он стал дуть в нее. Раздались отрывистые, как бы утробные, глуховатые, но достаточно громкие звуки. Затем Джое, очевидно, изменил манеру игры, и звуки стали более резкими. Я попытался уловить хоть какую-нибудь мелодию, но мне это не удалось. Что же касается ритма, то он явно присутствовал. А в это время Тимбери говорил мне и Фрэнку:

— Конечно, инструмент примитивный, но тем не менее его применяют во время празднеств: сотня-другая людей поет под аккомпанемент одной-двух диджериду, палками и бумерангами отбивается ритм, стонут гуделки, с десяток юношей и мужчин извлекают звуки из раковин, и одновременно все участники или часть их танцуют. На таких празднествах диджериду играет главную роль: без нее не звучал бы хор, не танцевали бы танцоры. Диджериду бывают разных размеров — до трех-четырех метров длиной, из них извлекают звуки разного тембра и силы. Таким образом, этот музыкальный инструмент непременный атрибут ритуалов и празднеств коренных жителей.