Хольмградские истории: Человек для особых поручений. Самозванец по особому поручению. Беглец от особых поручений (сборник) - Антон Демченко

Подшаг, пробивающий в грудь, и вытаращивший от боли и нехватки воздуха глаза Сакулов отправляется в короткий полет к стене.

– Хм. Я всегда говорил, что Боримир подчас излишне поспешен в своих действиях, – задумчиво протянул князь, даже не дернувшийся, когда мимо него просвистел этот своеобразный снаряд. Глава канцелярии как ни в чем не бывало поднялся со стула, подошел к двери и, приоткрыв ее, бросил в пространство: – Эй, кто там! Советнику дурно, выведите господина Сакулова на свежий воздух.

Дождавшись, пока стадо лосей в синих мундирах, уберет мусор в кабинете и исчезнет с глаз, князь смерил меня изучающим взглядом и вдруг весело улыбнулся.

– Ну что же, Виталий Родионович, давайте поговорим об условиях нашего сотрудничества?

Глава 4

Условия сотрудничества и их отражение в быту…

Сказать, что князь Телепнев меня удивил, значит ничего не сказать. Он еще и уважать себя заставил, в прямом смысле, а не в том, что подразумевал поэт. Хитрец каких мало, этот князь. А уж когда мы начали торговаться… Думаю, это было забавное зрелище. Обе стороны понимают, что деваться им некуда, но при этом вежливо улыбаются и даже кое в чем уступают друг другу. Результатом наших двухчасовых переговоров стало соглашение о совместной работе над проектом «Лед». Именно так. По настоянию самого главы Особой канцелярии был приглашен стряпчий, который, чуть не падая в обморок от вида своего клиента (князя Телепнева, я имею в виду), заверил составленный нами документ, с красующимися под ним подписями и отпечатками больших пальцев, как моего, так и князя, после чего подписал обязательство о неразглашении полученной информации и был выпровожен на свежий воздух, с огромной фиолетовой ассигнацией в бумажнике и оригиналом соглашения в саквояже. Суть проекта в документе не приводилась, формулировки были очень обтекаемы, а вот обязанности сторон, наоборот, изложены скрупулезно. И в их числе значились как мое обязательство по работе в проекте, в качестве испытателя (лабораторной крысы, проще говоря), так и жалованье, которое Особая канцелярия обязалась мне выплачивать. Приятно… Если мне еще доведется это жалованье прогулять, будет вообще замечательно. Впрочем, больше вознаграждения меня удивило присутствие стряпчего, конечно.

– Я-то думал, вы меня вообще засекретите, князь, – проговорил я, едва за стряпчим закрылась дверь. – А тут какой-то посторонний крючкотвор… Он ведь настоящий, а не подсадной? Уж больно натурально норовил в обморок упасть.

– Естественно, настоящий. И даже не прикормленный, между прочим. А что касается «засекречивания», то я не вижу сколько-нибудь стоящего повода, для таких действий, – пожал плечами Телепнев. – Если через два месяца вы покинете стены нашего учреждения? И «тайна» будет невозбранно гулять по территории государства… Исходя из вашей логики, я должен был бы по окончании исследований прикопать ваше тело где-нибудь под пятым кустом жимолости в северной стороне парка, при канцелярии.

– Почему именно под пятым кустом? Предыдущие четыре уже заняты? – фыркнул я, хотя холодок по сердцу пробежал, как же без него?

– У нас и парка-то нет, не то что каких-то кустов, – вздохнул князь и доверительно сообщил: – Уж не один год у наместника государя добиваюсь пустырь за зданием прирезать, да все без толку. Нет необходимости, говорит.

– Положительно, Владимир Стоянович, вы, кажется, всерьез стараетесь меня убедить в том, что я останусь жив по окончании проекта.

– Хм. Знаете, мне передали суть вашего разговора с милейшим Мекленом Францевичем, и я, по чести, не вижу иного способа добиться от вас эффективной работы, кроме как предоставить реальные гарантии вашей будущей свободы. Виталий Родионович, скажите, а вы действительно считаете, что могли бы сбежать отсюда, если бы… ну вы поняли, что я имею в виду, – внезапно перевел тему князь.

– Не знаю, – честно ответил я, – но в случае чего попытаюсь, точно.

– Не доверяете. Все-таки не доверяете, – покачал головой Телепнев.

– А вы бы на моем месте поверили? – усмехнулся я.

– Кто знает, Виталий Родионович, кто знает, – развел руками мой визави и, вздохнув, предложил: – Давайте оставим тему доверия, на время по крайней мере. В конце концов сами убедитесь, что никто не собирается вас расчленять и закупоривать в банки с формалином. А сейчас я бы хотел узнать… В ситуации с советником Сакуловым вы продемонстрировали владение кулачным боем совершенно неизвестного мне вида. А я, знаете ли, по долгу службы, неплохо разбираюсь в подобных вещах. Невелик мастер, конечно, но…

– О чем вы, Владимир Стоянович?

– Оставьте, Виталий Родионович. Если вы сейчас попытаетесь меня убедить в том, что это была случайность, я обижусь, право слово. Реакция на неизвестную угрозу, скорость, точность и четкость исполнения… все говорит о том, что это была боевая техника, а не удача.

– Допустим. – Я согласно кивнул. Ну князь, ну жучара. Замостырил проверочку. С другой стороны, не мог же я просто сидеть и ждать, пока этот хренов фанатик меня заменталит по самое «не балуйся»?

– Вот в связи с этим у меня вопрос. – Телепнев выдержал паузу и внезапно открыто и дружелюбно улыбнулся. – Не составите мне компанию в спортивном зале? Пару схваток, не больше?

– Отчего же. Буду рад, – протянул я, в очередной раз пребывая в состоянии легкого ступора от общения с этим человеком. Уследить за ходом его мыслей, как оказалось, весьма нетривиальная задача. И есть подозрение, что это очередная «прокачка». По крайней мере, дезориентирует такой стиль общения будьте нате. Блин, я так параноиком стану.

– Замечательно. – Князь довольно потер руки и поднялся с кресла. – В таком случае жду вас завтра в восемь утра. Спросите кого-нибудь из обслуги, и вас проводят в зал. А сейчас прощаюсь. Близится время доклада у государя. Вам же желаю приятного дня… – Телепнев шагнул к двери, но уже на пороге обернулся. – Да, чуть не забыл. Все необходимое найдете в выделенной вам квартире. Костюмы, правда, только из магазина готового платья, но на первое время сойдет. Если пожелаете, мой портной к вашим услугам… Что-то еще. А, да! Повар пока не прибыл, так что если пожелаете пообедать в городе, можете обратиться к дежурному, он велит заложить экипаж. Вот теперь точно все. До завтра, Виталий Родионович.

Глава Особой канцелярии вышел, оставив меня все в том же ступоре. Это не человек, а шкатулка с сюрпризами… китайская. Говорю же, за этими его прыжками с темы на тему хрен поспеешь. А когда догонишь, охренеешь. Все, амба. Довел. Я уже рифмами заговорил… В очередной раз вздохнув, я хотел было уже выглянуть в коридор, чтобы поинтересоваться насчет местонахождения моего временного обиталища, где я «найду все необходимое», но тут дверь снова отворилась, едва не врезав мне по носу, и на пороге нарисовался уже знакомый мне детина в синем мундире.

– Ваше благородие, их сиятельство велели сопроводить вас до флигеля, – прогудел он.

– Угу, а «до ветру» он меня провожать не велел? – буркнул я себе под нос, шагая следом за своим проводником. Впрочем, это был риторический вопрос. Сопровождать меня теперь будут минимум два месяца, а потом… А вот над тем, что меня ждет «потом», я подумаю чуть позже, когда уляжется сумбур в голове от общения с «их сиятельством». Вот, кстати, а с какой стати синемундирник обозвал меня благородием? Если мне не изменяет память, такое обращение было обязательно только в отношении младших офицеров. На моей родине, по крайней мере. Может, здесь иначе? Надо прояснить вопрос, а то окажется еще, что мне, без моего же ведома, погоны пришили. Вот весело будет. Нет-нет. Все потом. Я не Скарлетт О'Хара, но сейчас ее слова близки мне как никогда. Блин, да что же это такое… Никогда за мной тяги к стихосложению не было. Даже в юности. Точно. Это все князь. Запудрил мозги, сволочь великосветская… Все, дойду до берлоги и отдыхать.

Обещанный флигель оказался небольшим двухэтажным строением, с окнами, выходящими на упомянутый Телепневым пустырь, соединенным с основным зданием крытым переходом на уровне второго этажа. Именно этим путем и вел меня синемундирный растяпа. Открыв дверь во флигель, служака вручил мне ключи и, развернувшись через левое плечо, усвистал по своим «особым» делам. А я, оставшись в одиночестве, полез исследовать мое новое временное жилье. Перешагнув порог, я оказался в огромной прихожей… или небольшом холле, это как посмотреть. Довольно светлое помещение с высоким окном и минимумом добротной мебели, представленной большим ростовым зеркалом в тяжелой деревянной раме с пристроенной консолью и массивным шкафом, меня мало заинтересовало. Тем более что шкаф оказался удручающе пуст. Посему, недолго думая, я решительно направился к высоким двойным дверям в противоположной от входа стене. Нажав на послушно пошедшие вниз латунные ручки в виде львиных лап, я распахнул створки. А нехило обставляют служебные квартиры местные особоканцеляристы! Моему взору предстала квадратная комната, метров этак сорока. Стены слева и справа скрыты за книжными полками темного дуба, лишь осталась пара ниш, в непонятно пока куда ведущие двери, а оставшиеся стены прикрыты резными дубовыми панелями в тон. В стене, напротив входа, у которого я остановился, два узких и высоких стрельчатых окна за тяжелыми портьерами, такие же как в холле, а между ними ощерился зевом камин. Абсолютно нефункциональная вещь. Очевидно, его здесь отгрохали просто для форсу. А вот ковер на выложенном фигурной плиткой, а потому наверняка холодном полу, это хорошо. Это правильно. Только я убил бы идиота, что занимался обстановкой этой библиотеки. На это витиевато украшенное убожество (камин) он денег не пожалел, а на нормальный хороший ковер жаба задушила. Да в поезде ковер был в сотню раз лучше! Я уж молчу про то, что в нормальной библиотеке делать камин это все равно, что уничтожить ее собственными руками. «Дровожорка» просто не сможет обеспечить необходимый ровный температурный режим для хранения книг! Тьфу. Понтярщики.