Ведьма внутри меня (СИ) - Пик Ева

И я наконец увидела почему — какую-то девушку, на коленях стоящую у кресел королевской четы, подняли на ноги и увели. За меня просили? Я не знала, кто она, та просительница, но на глазах выступили слёзы. На миг ко мне вернулась надежда, что ещё можно спастись, что остановят казнь, что ни белого огня, ни дыма не будет, я вспомнила, что добрых людей больше, чем злых…

В тот миг, когда колокол зазвучал, Дэбрэ вытолкнул меня из лодки.

Глава 8. Колыбель жизни

Вода в источнике оказалась необыкновенной прозрачности, я и подумать не могла, что тут так глубоко. Этот дурак — а как его иначе назвать? — выпустил из рук цепь-поводок, и я, отяжелённая кандалами, с цепями, не позволяющими с толком использовать ни руки, ни ноги, отправилась в последний путь — ко дну. Не камнем вниз, но похоже.

Барахталась, как могла, старалась задержать погружение, ещё сильней старалась не паниковать. Кляп во рту не давал вдохнуть — хотя чем в воде дышать, если жабрами природа не одарила? Похоже, несчастье помогло, и именно из-за кляпа я сразу не захлебнулась. Задержала дыхание, как могла била по воде ногами-руками, смотрела наверх. Солнце стояло в зените, поверхность озера превратилась в огромный светящийся круг, единственное тёмное — силуэт лодки, и он всё отдалялся.

Я хотела бы это нарисовать. Именно с этого ракурса. Невероятная красота, совершенная. Мне повезло это увидеть, буду думать именно так, а о прочем — не надо.

Сияющий круг разбился — с лодки в воду бросился человек во всём чёрном.

Даже в сапогах. Нет, ну что же Дэбрэ за идиот! Он же так тоже утонет.

Не утонул. Плавал он хорошо. Добрался до меня ровно в тот миг, когда мои ноги коснулись камней — скользких и ещё более холодных, чем вода здесь, у дна.

Не смотрел он фильмов ни про спасателей, ни про выживание в дикой природе, но — не такой уж и дурак — приплыл сюда с верёвкой. Я пыталась за него ухватиться, пока он меня ею окручивал. Воздуха становилось всё меньше, отчаяния и страха больше. А потом он уплыл — и я смотрела на него, исчезающего в свету, и ненавидела так сильно, так бесконечно за то, что он меня здесь — в этом холоде, темноте, на самом дне — бросил.

Надежда боролась с отчаянием, ненависть с благодарностью: не бросил же. Ведь не бросил?

Он вытянул меня из воды, когда уже всё, воздух кончился. Я лежала на полу лодки, лёгкие горели огнём, тело трясло от холода. Он поцарапал меня, вырывая изо рта кляп, и на ладони, когда я протёрла рот, остались розовые разводы. Живот и бока, даже ноги болели — вытаскивая меня через край лодки, он не церемонился. Дышать удавалось с трудом. Я закрыла глаза. Лицо и так было мокрым, так что моих слёз никто не смог бы заметить.

Смешной человек. Всё пытался поправить мою задравшуюся до коленей рубашку. Всё тянул и тянул за неё, а затем выругался негромко. Что он там прошипел себе под нос, я так и не поняла. Дэбрэ принялся сдирать с себя сюртук, накрыл мои ноги им — холодным, тяжёлым, мокрым насквозь. Нашёл, о чём позаботиться.

— Снимите эти чёртовы цепи. — У меня голос хрипел, будто я криком горло сорвала.

— У меня нет тут ключей…

О, так значит, когда будут ключи, он отпустит меня? Аллилуйя!

— Как вы, Майри?

Он наклонился надо мной, заставил повернуть к нему голову. Пока он вглядывался в мои глаза, я смотрела на него. Мокрый, он такой… С растрёпанными волосами ему в разы лучше. Ресницы длинные, густые, слиплись пиками. У него карие глаза, а в них — золотистые звёзды.

Очень опасный мужчина. Да ещё и спаситель. И тюремщик. И дурак, из-за которого я чуть не умерла.

— Зачем вы бросили цепь? — спросила я. — Хотели меня утопить?

Он отвёл взгляд, начал отстраняться, и я схватила его за руку — холодную, как и у меня, но широкую, сильную, с круглым следом от зубов на ребре ладони. Я погладила этот след, будто так могла стереть рану с его тела и из нашей памяти. Он бросил на наши соединённые руки такой взгляд, что я мигом его отпустила.

Да уж, умеет он отбрить взглядом. Слова благодарности колом встали в горле, но мне всё же удалось сказать:

— Как бы там ни было, вы спасли меня, и я вас прощаю, Дэбрэ. Не забуду этого никогда, всегда буду помнить. — У меня губы дрожали, и я ничего не могла с этим поделать. — Спасибо.

Он отвернулся, но далеко не ушёл. Да и куда здесь, на этой маленькой лодке.

— Давайте, я помогу вам сесть.

Я смотрела на него: тонкая белая рубашка прилипла к телу — сильному, мускулистому. Ему удивительно шло. Таким он был будто совсем другим человеком. Он выглядел более настоящим, чем до сих пор. Без сюртука и лица — каменной маски он был прекрасен.

После пережитого мне нелегко было даже сидеть на скамье, а он грёб. Благодарение щедрой Вселенной, мы направились не туда, откуда раздавался гул, будто пчелиное гнездо ткнули палкой, а назад, к маленькой пристани.

Там мне предстояло подняться пешком по лестнице приблизительно на девятый этаж, но я не жалела о его выборе. Дэбрэ — единственный человек рядом со мной, и меня это всецело устраивало. Гул сотен человеческих голосов всё отдалялся, и мне становилось всё легче дышать. Я смотрела на лес, на небо, на прекрасные облака, на красивого мужчину напротив. Единственное, куда мне больше не хотелось смотреть — это в воду.

Я могла свободно дышать и дышала всей грудью. Мир казался удивительным и прекрасным. Я была спасена и скоро буду свободна.

А затем моё удивительное, совершенное счастье попытались разрушить.

— Прикройтесь же, наконец, леди Майри, — приказал Дэбрэ более грубым тоном, чем позволял себе когда-либо прежде.

Его лицо раскраснелось. Ещё бы — он грёб быстро, размашисто, мощно. Но, оказывается, не только эта причина заставила его покраснеть.

Я опустила взгляд вниз — ого, а холодная вода сыграла с моим внешним видом занятную шутку. Мокрая рубашка всё ещё липла к телу, грубоватая плотная ткань не стала прозрачной, но подчёркивала всё с откровенностью мокрого трикотажа. Моя неголая грудь шокировала Дэбрэ, и я невольно улыбнулась.

— Наденьте сюртук, — сказал он ещё строже.

— Ваш мокрый сюртук? — уточнила я.

— Разве у вас есть другой? — Дэбрэ злился, а мне было ужасно смешно, я не могла спрятать улыбку.

Его чёрный сюртук накрывал мои ноги — Дэбрэ настоял. Холодный, промокший насквозь, тяжёлый — я, как хорошая девочка, послушно натянула его на плечи и подарила Дэбрэ возможность любоваться видом моих лодыжек и даже, о ужас, ха-ха, нижней части голеней. Мокрая рубашка липла к коже, мне никак не удавалось её толком поправить, и я бросила дурное занятие. Пусть смотрит, наслаждается или возмущается — мне всё равно.

Дэбрэ смотрел мне в лицо, взгляда ниже не опускал, а я любовалась прекрасными видами и его жарким румянцем.

До чего же забавно.

И хорошо. Как же ярко я чувствовала своё тело и ощущала всё вокруг себя таким живым и прекрасным. Я словно заново родилась там, в этой страшно холодной воде. Моя жизнь началась в четвёртый раз. Да, именно так, уже в четвёртый. После первого рождения, катастрофы, где погибли все, кроме меня, внезапного попадания в другой мир, здесь, в Лорнском источнике, я могла умереть, а значит, вновь заново родилась. И мне нравилась эта новая, уже четвёртая во втором мире жизнь. Я здорова, уже почти свободна от кандалов, я жива и больше не ведьма, о да!

Леди Майри, Майя, Маечка, пусть тебе повезёт прожить свою лучшую — самую долгую, самую счастливую — жизнь. На удачу я скрестила пальцы.

Глава 9. Подмоченная репутация

Ближе к середине пути наверх я мысленно, а может, и вслух проклинала создателей бесконечной лестницы. Дэбрэ благородно предложил меня понести, а я попросила передышку и уселась на ступеньку ещё до того, как он согласился. Адреналин, всё это время поддерживающий силы, иссяк. Усталость навалилась такая, что у меня ноги дрожали и голова кружилась, даже когда я сидела. Страх ушёл, мне больше не нужно было ни бежать, ни сражаться — и бессонная ночь и все треволнения дня напомнили о себе. Тело стало безвольным, тяжёлым, из него будто вытащили все кости. Сонливость не могли отогнать даже мокрая одежда и холод.