Вызовы Тишайшего - Александр Николаевич Бубенников
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В этом месте своих размышлений Тишайший грустно усмехнулся: надо ж у польского короля в одном и том же году возникло восстание казаков Сечи под началом Хмельницкого. А у него в Москве своя «замять с солью» вышла. Первого июня 1648 года московская чернь стала требовать у Тишайшего царя выдачи Морозова, а затем разграбила его дом и убила окольничего Плещеева и думного дьяка Чистого. Тишайший вынужден был поспешно и тайно отправить своего любимого наставника Морозова в Кириллово-Белозерскую обитель, а взбунтовавшемуся народу выдал окольничего Таханиотова. Новая пошлина на соль была отменена царем в том же году. После того, как народное волнение стихло, Морозов вернулся ко двору, пользовался царским расположением, но не имел главенствующего значения во дворе и в управлении государством.
И неожиданно для себя заулыбавшийся Тишайший помянул мысленно добрым словом супругу Марию, которая оказалась доброго тихого нрава и необычайно плодовитой. Все сложности правления и бунты не влияли на деторождение царевичей и царевен: первенец Дмитрий, родившись 22 октября 1648 года, не прожил и года, скончавшись 6 октября 1649-го. Но скоро родилась царевна Евдокия, 17 февраля 1650 года. В августе 1652 года родилась царевна Марфа, а 5 февраля 1654 года родился царевич Иван. Да и во время этого Смоленского похода Тишайшего царица Мария уже носила под сердцем царевну Анну, которой придет время родиться в начале 1655-го, но пожить всего четыре года…
Наконец, 28 июня Тишайший стал под самим Смоленском в Богдановой околице, и его тут же поздравили со сдачей Полоцка, когда-то с необычайным трудом взятым Иваном Грозным. Буквально через день-другой Тишайшему сообщили о падении Рославля. И повеселевший государь радостно и непринужденно сообщил своему ближайшему окружению о текущем положении дел:
– Знать, удачное я место выбрал для своей остановки в околице, носящей имя Богдана… Удачное и успешное…
Царедворцы послушно закивали головами.
– Удачное место, государь…
– Успешное, государь…
– Только бы не сглазить начальный успех и первую удачу, – осторожно намекнул Тишайший, чтобы остановить бурное поддакивание.
– Не сглазим, государь… Нет средь нас чернокнижников… Перевелись в Смуту и после неё трудами подвижника благочестия, патриарха Филарета… – сказал князь-боярин Василий Шереметев и тут же осекся.
Хотел предаться своим воспоминаниям и размышлениям вслух на знаковом месте Богдановой околицы о помощи Москве гетмана Богдана Хмельницкой, но тут же остановил свой порыв. Такие вещи наедине с собой надо мысленно проговаривать, прежде чем выносить на суд своих близких самолюбивых, сами себе на уме, подданных. А размышления-то были весьма интересными, имеющими прямое отношение к нынешнему походу на Смоленск по призыву святого Саввы, да и ко всему философскому «Смоленскому вызову» польскому королю и существующему мировому порядку.
А суть размышлений Тишайшего царя была такова: уже 8 июня 1648 года избранный в гетманы казацкой радой Богдан Хмельницкий направил 19-летнему Московскому царю письмо с нижайшей просьбой принять в свое подданство запорожских казаков. Тишайший навел справки о гетмане у дьяков посольского приказа и выяснил весьма любопытные данные о гетмане Богдане-Зиновии Хмельницком. Тот, будучи простым казацким сотником, ещё в конце 1647 года после нанесенного ему оскорбления Чаплинским, счастливого временного тюремного освобождения бежал в Запорожскую Сечь и оттуда в Крым под руку к хану. Вернувшись из Крыма с сильной татарской конницей, он поднял восстание, охватившее все украинские земли. Под началом успешного полководца-гетмана объединенное войско запорожских казаков и крымских татар легко разгромило польские полки под Корсунью, при Жёлтых Водах и Пиляве. Затем осадил польскую крепость Замостье и под Зборовом заключил выгодный казакам мир. Осторожный царь Тишайший занял выжидательную позицию, приняв казацкое посольство от гетмана, не вынося свое решение по приему казаков Запорожья в свое подданство.
Дальше дело у гетмана немного застопорилось, его войско даже с татарской подмогой под началом хана Исляма Гирея потерпело досадное жестокое поражение под Берестечком в июне 1651 года от поляков под началом нового короля с 1649 года Яна Казимира, занявшего трон почившего в 1648 году брата Владислава IV. Этого неожиданного поражения Хмельницкого могло бы и не быть, не обнаружь гетман при подготовке похода к Берестечку «потери» огромной суммы денег «казацкого общака». Поначалу отец-гетман грешил на сына Тимоша, но проведенное расследование показало непричастность 18-летнего наследника гетмана. Но дотошный Тимош провел свой розыск и вскоре сообщил, что Гелена завела любовный роман с казначеем и украла казацкие деньги на свои развлечения и наряды. Не дождавшись ответа отца, Тимош казнил и любовника казначея-казнокрада, и красавицу-мачеху в конце мая 1651 года, повесив ее голой на въезде в их семейный хутор Суботов. Хмельницкий настолько был подавлен первым известием о краже денег венчанной женой и вторым известием о ее позорной казни сыном-наследником, что не смог собраться перед решающей битвой с королем. После бегства в последний день этой битвы казаков и татар Исляма Гирея, захватившего с собой в плен самого Хмельницкого, гетману пришлось пойти на менее выгодный казакам Белоцерковский мир, по сравнению с о Зборовским миром.
После измены и казни Мотроны-Гелены последней третьей женой Богдана Хмельницкого стала 34-летняя вдова полковника Пилипа, Анна Золотаренко, сестра выдающегося казацкого нежинского полковника Ивана Золотаренко. Эта мудрая и добрая женщина в корне отличалась от предыдущих жен «батьки Хмеля» прежде всего тем, что стала принимать активное участие в государственных делах своего супруга-гетмана. Именно благодаря Анне Чигиринский двор гетмана стал намного представительней и солиднее, нежели ранее. Попойки, пьяные оргии и потасовки были решительно пресечены благочестивой супругой гетмана, а вместо традиционной горилки Анна велела подавать сухие и крепленые марочные вина и редкий венгерский токай, разливались дорогие марочные вина в красивые серебряные сосуды. Приемы иностранных послов, включая московских, проводились на самом высоком уровне. Стоит ли говорить, что на дипломатическую стезю был поставлен и воинственный брат-полковник Иван, что только усилило позиции переговоров гетмана. Сама же гетманша была образцом благочестия и благородной тактичности, гетман ей доверял безгранично, к тому же сделал ее брата Ивана своей правой рукой, возвысив над другими полковниками казацкими,
