Брошенная кошка - Сая Каудама

Когда Ланида отвела сестру в сторону, многие выдохнули и оживились. Всё же Волкирия могла навести страху только своим присутствием. Её красота поражала, ведь она была почти копией госпожи Сирин. Но это теряло своё значение, если на тебя хоть раз падал её сердитый, или хотя бы недовольный, взгляд.

И совсем другое дело её меньшая сестра Ланида. От её улыбки, казалось, и солнце встаёт и дождь прекращается. Красивая, грациозная, добрая и заботливая. А как она танцует! Рты открывают не только мужчины. О такой возлюбленной мог бы мечтать любой мужчина. От этого все холостяки завидовали молодому муженьку.

Девушки встали поодаль.

— Кир, ты не видела Мелкую? — Ланида улыбнулась и кивнула кому-то проходящему мимо. — Я её прибью, когда найду.

— Нет, я её не видела ещё с дому.

— Она меня бесит! — процедила сквозь улыбку Лань. — Опять куда-то ушилась. И прихватила с собой слабенького Крокуса.

— Да ладно тебе. Что с ними случится? И не такой он уж и слабый.

— Ага! С её приключениями? Она вечно битая приходит. То синяки, то ушибы. Кто знает, где её порой носит!? А Малой вечно у них болел. Худой, хилый… Не надо было его на неё оставлять. Что же я наделала?

— Да ладно тебе, успокойся. — Волкирия взяла сестру за руки. — Уже не дети. Ничего страшного не случится.

— А если случится? Меня свекровь и так постоянно взглядом сверлит. Но хоть молчит. А так и упрекнуть будет за что. И чем я ей так не нравлюсь?

— Кто ж их поймёт? — понимающе опустила голову Волкирия. — Всем не угодишь. А ты уже была у старшей?

— Думаешь, они могли пойти к Мусе?

— Давай сходим к ней. Я племяшей сегодня ещё не тискала.

— Пошли, — приободрилась Ланида.

***

Тигрида сидела на лавочке и нетерпеливо качала ногами. Наконец, её подруга показалась из-за двери. Аккуратно прикрыв скрипучую калитку, Калина спряталась за забор. Тигра тоже пригнулась. Ещё с детства девушкам пришлось, научится быстро прятаться. Отец Калины всегда выглядывал в окно, когда скрипела калитка. Занавески задёрнулись, девушки крадучись ушли подальше от дома Грибников.

— Ты почему так долго? — Тигра выпрямилась.

— Я девушка, — отряхивала с себя пыль Калина. — Мне требуется время. И не смотри так на меня. Я — не ты.

Тигрида закатила глаза. Да, ей никогда не понять этих «женских» штучек. Впереди у ворот она увидела приличную толпу. И Калина опередила её мысли:

— Нас будет бо-ольше, чем предполагалось, — протянула она.

— Да, уж… — согласилась подруга, не веря своим глазам.

Морфий и Котей весело беседовали с Вероникой и Алегрой. Сокол с серьёзным лицом слушал Крокуса.

— Чего стоим? Кого ждём? — раздалось из-за спины.

Кто-то обнял девушек за талии и повёл их к воротам. Тигра подняла голову.

Крокус.

— Ты что…. — начала Тигрида и замолчала совершенно запутавшись.

Крокус стоял у Ворот с Соколом. И Крокус шёл рядом с ней. Как так может быть?

— Стойте! — запротестовала она. — Я сошла с ума или тебя и вправду двое?

— Двое? — юноша посмотрел в сторону ворот и рассмеялся.

Калина всё прояснила:

— Там стоит не Крокус, а Кипарис! Они, конечно, близнецы. Но я не понимаю, как их можно перепутать.

Близнецы. Тигра внимательнее посмотрела на парня возле Сокола. Но они же так похожи. Этот тоже худощавый, пепельно-русые волосы… Юноша обернулся к подошедшим. И девушка поняла. Глаза… они тоже голубые, но не такие лучистые как у Крокуса.

— Тигрида Двуликая, — парень протянул ладонь, — я уже столько слышал о тебе, и вот, наконец-то, ты предо мной. Я Кипарис Грибник.

Девушка пожала ему руку, а про себя отметила, что голос у него грубее, чем у брата.

— А я, вот, только что узнала о вашем существовании.

— Ничего. Я уже слышал, что ты никем кроме Ламберта не интересуешься.

Это прозвучало не как комплимент, а скорее как намёк на её недалёкость. Теперь Тигра понимала, как Калина их не путает. Они же такие разные!

— Ну что, все уже в сборе? — спросил Кипарис.

Котей обернулся.

— О! Вы уже пришли? Тогда — да, все в сборе. Можно выдвигаться.

Почти всю дорогу к лесу Тигра молчала. Её внимание занимали трое: Кипарис и Сокол с Вероникой. Девушка поняла, что Грибник не был хамом, как ей показалось сначала. Просто он говорил то, что думал. Это выглядело грубо, но зато правдиво. Взять, хотя бы, то, что он сказал ей. По сути, Тигра никогда и не думала кем-то другим интересоваться. Только Сокол Ламберт занимал весь её внутренний мирок. Размышляя о недалёкости, девушка начала думать, что это может быть как раз о ней.

Она посмотрела на возлюбленного. Он шёл рядом с Вероникой, но между ними был Кипарис. Сокол много болтал, но ни разу не перемолвился с этой девушкой. Что-то здесь не так. Обычно она всегда пыталась с ним заговорить. Коснуться его… А тут они даже не переглядываются.

Даже грустно как-то. Тигрида привыкла к «таким» их отношениям. Ревность давно была заперта на огромный замок. Когда-то Ламберт смог её уверить, что любая ревность напрасна и она единственная кто ему нужен. Наконец-то, это себя оправдало. Он, как и прежде, с ней, а Вероника ушла так же, как и появилась.

Молодёжь быстро оказалась на опушке леса. По пути к ним присоединились ещё пять человек: три парня и две девушки. Теперь охотников оказалось слишком много. И было принято решение разделиться. Вход в лес всегда условно делился на 3 части: лево, право и прямо. На том и порешили.

***

Направо отправились: Котей Пантера, Морфий Грибник, двое лучников и девушка. Войдя в лес, компания некоторое время просто продвигалась вперёд. Потерпев ещё пару минут Котей зарычал. Мало того, что девушка не отвечала на его флирт, так ещё и добычи не было видно. От этого рыка все остановились и уставились на негодующего. А он, в свою очередь, полез на ближайшее высокое дерево.

Морфий рассмеялся и обратился к девушке:

— Это он так добычу высматривает. Помню, как-то раз полез он на похожее дерево. А оно было такое старое, что ветки его обламывались от веса Котея. И вот он лезет, ветка под ним хрустит, и он быстро за следующую цепляется. Пока на неё взлезет и она хрустеть начинает. И вот залез он на самый верх. Последняя ветка сломалась ещё как только он за неё взялся. Что ещё было делать? Он вцепился в ствол дерева мёртвой хваткой. Смотрит на нас сверху — а веток-то