Владыки земли и моря - Джон Робертс

— Да, так и есть, — сказал Саху, бросая на Госса раздраженный взгляд, — и я снова прошу у вашего величества прощения за то, чего не понял по ошибке…

— Забудьте об этом, — беззаботно произнесла королева, хотя и понимала, что такие люди, как Госс не любят, когда их прерывают на полуслове. Она знала, что перехватила инициативу и не собиралась упускать ее. Зрелище неисчислимых сокровищ королевы, огромного количество оружия и непредвиденная сила самой Лерисы поразили гостей, как гром среди ясного неба.

— Теперь, — продолжила королева, — позвольте мне показать вам еще несколько наших хранилищ. Я уверена, что вы найдете интересным их содержимое. Затем мы вернемся в мой скромный дворец, где я велела приготовить пир в вашу честь! Не беспокойтесь, вам не придется пить кровь каггов.

При этих словах чужеземцы неуверенно засмеялись. Лериса взяла под руку одного из шессинов и улыбнулась Госсу, когда они пошли дальше.

— Я так рада, что мы сумели найти общий язык!

Он слегка поклонился, не замедляя шага.

— Безусловно, мы тоже этому рады, ваше величество.

Глава вторая

Шаззад, королева Неввы, расхаживала по широкой террасе своего дворца, словно беспокойная кошка. Придворные дамы поглядывали на нее с явным опасением. Королева и раньше отличалась активностью, но в последние месяцы она прямо-таки светилась энергией. Она мало спала, ела совсем немного, так что портнихи не успевали ушивать ее пышные платья.

Шаззад ходила взад и вперед, поворачиваясь под тихий шорох ткани, но ее голова оставалась повернутой в одну сторону, взгляд неотрывно следил за горизонтом на западе, устремляясь вдаль за маяк, в открытое море.

Королева в свои почти пятьдесят лет оставалась все еще прекрасной, несмотря на подернутые сединой волосы и худобу. С возрастом прелестные черты ее лица приобрели выражение силы и величия, а спина осталась прямой, словно древко гвардейского копья.

— Время обеда, ваше величество! — напомнила Луома, первая придворная дама, следившая за королевским распорядком.

— Я не голодна, — ответила Шаззад, рассеянно проводя пальцами по длинным, все еще почти полностью черным волосам. Кольца зацепились за жемчужины, вплетенные в волосы с помощью тончайшей серебряной проволоки, но королева этого даже не заметила.

— Госпожа, — решительно начала Луома, — вы должны поесть! За весь день у вас не было и крошки во рту, да и вчера вы отказались от ужина.

— Да нет же, я ела… — попыталась оправдаться Шаззад.

— Нет, я следила за этим. Вы лишь сделали глоток крепкого вина. Вы подорвете свое здоровье, если будете продолжать в том же духе! Пойдемте обедать.

Другие дамы приготовились полюбоваться на то, как королева отреагирует на такое дерзкое поведение. Пристально вглядевшись в лицо Луомы, Шаззад нетерпеливо вздохнула.

— Ох, ну хорошо!

Королева направилась к столу, и рабы откинули расшитое каменьями покрывало, укрывавшее ломившееся от яств деревянные блюда. Луома подала знак музыкантам, и они перешли от весенней утренней музыки к старинным обеденным мотивам, которые должны были поощрять аппетит. Наряды всех присутствующих на террасе были выбраны согласно времени года и дня, как и музыка. Все правила ежедневного ритуала твердо соблюдались и придворными, и слугами.

Другое дело, что придворные правила беспечно нарушала сама королева, которой давным-давно надоело то, что она считала просто какой-то упаднической манией, заставлявшей ее приближенный до последних мелочей придерживаться старых обычаев и законов поведения.

Она села за стол и принялась рассеянно ковыряться в тарелке, стоявшей перед ней. Рабы, стоявшие позади ее кресла, неторопливо и ритмично помахивали пышными опахалами, создавая легкое движение воздуха. День был прохладным, однако насекомые не имели никакого уважения к королевскому достоинству. Отмахнувшись от струйки дыма, поднимавшейся из серебряной чаши с благовониями, королева подала знак виночерпию, чтобы тот наполнил ее кубок. Но Луома взмахом руки отогнала юношу — и собственноручно налила в кубок воды.

— Ты испытываешь мое терпение, Луома.

— Вам предстоит руководить совещанием, моя королева. Вам понадобится ясная голова, если вы хотите, чтобы она вообще удержалась на ваших плечах.

— Да уж, верно…

Шаззад слишком хорошо знала, как ненадежно и неустойчиво основание любого трона. Ее собственный отец узурпировал власть, получив венец короля, скончавшегося при весьма загадочных обстоятельствах. А ей самой пришлось состязаться с немалым количеством претендентов и весьма вольно пользоваться услугами палача в первые годы своего правления. И, кстати, она приказала казнить женщину, занимавшую до Луомы должность ее личной камеристки.

Подобная близость к королеве давала слишком широкие возможности и соблазны — и подталкивала к предательству. Шаззад никогда не угнетала и не притесняла своих людей, но она давным-давно рассталась с иллюзиями насчет того, что можно доверять кому-нибудь из вельмож или придворных дам.

— Кое-кто готов был предположить, что стоит лишь разогнать этих жутких островитян — и сразу все успокоится, — сказала Луома, кладя на тарелку перед своей хозяйкой душистый печеный плод. — Но на самом деле шум и беспорядки продолжаются.

— Ну, что бы ты ни думала о Гассеме, он все-таки полностью сокрушил наших соседей и до такой степени напугал моих вельмож, что они даже на время сплотились вокруг меня. А когда он погиб, то как будто с огромного котла сорвало крышку, и горячий пар и кипяток выплеснулись наружу!

Луома вздохнула.

— Если бы только король Гейл мог, как прежде, поддерживать вас!

— Но он не может, а жители равнин ничего не будут делать, пока он не поправится. Если же он умрет… — Голос Шаззад звучал ровно, однако в глубине глаз ее затаился страх. — Тогда я останусь совсем одна.

Именно Гейл и его закаленные всадники, а не ее собственные солдаты, раздавили войска Гассема, хотя, разумеется, и она во многом поучаствовала в этой кампании. Ее вельможам не пришлось по вкусу, что ими командует король варваров. Хотя в ту пору они были рады, что их главный враг пал жертвой блестящей стратегии и тактики Гейла, но теперь они старались принизить его участие в общей победе и восхваляли собственные скромные заслуги.

Гейл был самым странным другом, какого только можно себе представить, но покуда королева знала, что может рассчитывать на него как на союзника против Гассема, это давало ей некоторую уверенность. Они оба служили в некотором роде противовесами, и ее приближенные страшились обоих. А теперь далеко на востоке возникла новая сила — Мецпа. Благодаря огнестрельному оружию эта держава быстро расширяла свои границы, и, по слухам, ее войска устремились на земли, разоренные Гассемом.