Спарта. Игра не на жизнь, а на смерть - Леонид Петропольский

– Докажи на площадке. Пока ребята не узнали.

…Крюков и Барковский сидели за столом с чашками в руках. Капитан рассуждал:

– Вы, конечно, инопланетяне. Я бы в твоем возрасте в жизни домой к милиционеру не поперся. У нас вообще ментов боялись как огня. И учителей, кстати. Вот у нас историчка была… Выйдешь к доске, блин… Все выучил – и ни слова не можешь выдавить: страшно! А вы? Макароны в столовке на салаты заменить заставили, моратории какие-то вводите на гаджеты… Попробовали бы мы что-то такое директору заявить… Точно, инопланетяне. Вообще никого не боитесь?

– Ну… вас я точно не боюсь, – заявил Барковский.

– А остальные боятся. «Эк-мэк», «не знаю, не помню…»

– Ну, это же понятно. Учительница погибла, можно сказать, на глазах. Стресс, все психуют. А тут вы… Извините, как слон в посудной лавке… Ходите, смотрите, вопросы какие-то странные…

– Чем это они странные?

– Ну, не знаю… «Откуда деньги?»… «Кто у Шориной папа?»… При чем тут Анастасия Николаевна?

Крюков не мог скрыть удивления.

– Ну да, мне рассказали, – объяснил Барковский. – А почему нет? Я же свой. А вы – чужой.

– Да не в этом, похоже, проблема. Не то что чужой, а просто взрослый. Трудно вас понять. А может, ты мне поможешь?

– Думаете, я смогу? – заинтересовался Барковский. – Вообще-то мне интересно. А что надо делать? Стучать на товарищей?

– Для начала – составить подробную таблицу: кто где был, когда Истомина из окна вышла, – объяснил капитан. – Соответствует это твоим принципам? Справишься?

– Попробую. А можно спросить? Вы предполагаете, почему она… Зачем убила себя?

Крюков покачал головой.

– Мы ничего не нашли, – объяснил. – Ни предсмертной записки, ни дневника, ни каких-то писем…

– Каких писем?

– Любовных, например.

Барковский был озадачен: похоже, это ему не приходило в голову.

– Дневник у нее точно был, – заявил он. – Она еще нам всем советовала его завести, говорила, что это учит яснее формулировать.

– Правда? Спасибо, я учту.

Барковский допил чай, встал.

– Ну, я пойду?

– Подожди, – попросил Крюков. – Расскажи про эту вашу игру. Про «Спарту».

– Что рассказать? – Барковский снова сел.

– Ну, как она к вам попала, например.

И Барковский стал вспоминать, как игра «Спарта» оказалась в школе…

Где-то в начале учебного года, кажется, в октябре, его вызвали к директору. В кабинете кроме самого Русанова Барковский увидел также преподавателя информатики Лапикова и еще какого-то незнакомого мужчину лет сорока.

– Заходи, дружок, заходи! – приветствовал его Русанов. – Игнат Антонович, я прошу вас сейчас внимательно выслушать предложение господина Сотникова. И Мишу я специально пригласил, чтобы он, как неформальный лидер класса, сразу же включился в проект.

– Какой проект? – поинтересовался Барковский.

– Вот Алексей Петрович Сотников все объяснит.

Алексей Петрович повернулся к Барковскому и Лапикову и начал им объяснять:

– Я представляю фирму – разработчика новейшей компьютерной игры для подростков. Рабочее название «Спарта». Для этой игры создана уникальная платформа, у нее абсолютно новые возможности. И мы, учитывая конъюнктуру рынка, хотели бы протестировать бета-версию среди реальных подростков, а не нанимая обычных тестировщиков.

– Хотите сэкономить? – спросил Лапиков.

– Ни в коем случае! – заверил его Сотников. – Кстати, поскольку ваши компьютеры «Спарту» не потянут, мы готовы переоборудовать класс новыми машинами.

– Видал, Игнат Антоныч? – с воодушевлением воскликнул директор. – Это же песня! А ты что скажешь, Миша?

– Ну а что я могу сказать? – Барковский пожал плечами. – Круто!

И тут оказалось, что все эти посулы не убедили преподавателя информатики.

– Я против, – заявил Лапиков. – Я слышал об этой игре, и то, что я слышал, убеждает, что она точно не для подростков.

Сотников прижал руку к сердцу:

– Дорогой Игнат Антонович! Если результаты покажут, что подросткам она не подходит, мы не выпустим ее на рынок! Или изменим адресность, поставим возрастной рейтинг. Но прежде мы должны досконально изучить вопрос.

– Вот именно! – воскликнул Сотников. – Если игра вредная, то кто это определит, кроме нас? Правильно я говорю, Миша?

– Абсолютно, Юрий Васильевич! – ответил Барковский, чистыми глазами глядя на директора. Потом оглянулся на Сотникова, и тот, убедившись, что остальные смотрят в другую сторону, неожиданно подмигнул школьнику…

…Крюков дожидался Тошу у крыльца здания Судмедэкспертизы. Когда знакомая появилась, он вынул из-за спины довольно невзрачный букет.

– Это еще что за чахлые кустики? – скривилась Тоша. – Липатовой своей небось бы такие не понес…

Капитан немедленно бросил цветы в урну и, словно фокусник, достал из-за спины вторую руку. В ней он держал огромный хот-дог.

– Вот это я понимаю! – оценила Тоша.

– Никакой романтики с тобой! – вздохнул Крюков.

– А ты думал, я принцесса Жасмин? Я судмедэксперт, Крюков, я такими, как ты, за завтраком перекусываю!

– Знаю-знаю. Хот-дог не из дешевых, так что колись.

– Ну чего, – сказала Тоша, переходя на деловой тон. – Предположения подтвердились. Причина смерти – падение с высоты, перелом позвоночника. Но вот что интересно: недель за шесть до падения девушку крепко побили. Учитывая характер повреждений, я бы сказал, что она катилась по ступенькам. Я такое у Лёлика своего видела, когда его мой папа с лестницы спустил.

– Счастлива ты в браке, как я посмотрю…

– Не то слово!

– Ну и что мне теперь делать?

Тоша пожала плечами:

– Дело закрывать. Или лестницу искать. Это уж ты сам решай.

– И решу. Дай поцелую.

– Обойдешься. У меня еще на полночи работы. А ты что, с этой своей… опять романы крутишь?

– Хватит, Тош. Я старый больной человек. Меня девушки не любят.

– И правильно делают. Скажи, Крюков, ты будешь делать вид, что с тобой все в порядке, пока тебя второй инсульт не прихлопнет окончательно?

Ничего не ответила золотая рыбка, в смысле, капитан, только улыбнулся Тоше, махнул ей рукой на прощание и ушел.

…Представитель компьютерной фирмы Алексей Петрович Сотников стоял у пруда и кормил уток. Подошел запыхавшийся Барковский. Сотников отломил половину лепешки, отдал ему. Школьник, в свою очередь, откусил, сколько поместилось, остальное кинул птицам. С набитым ртом произнес:

– Извини, опоздал. С участковым общался. Он, кстати, про тебя спрашивал. Я сказал, что нас директор бывший познакомил, что ты его приятель. Что это ты принес в школу «Спарту». А что я должен был ему сказать? Что ты – мой любовник?

– Ты понимаешь, что из этой школы тебе надо уйти? – спросил Сотников.

– Да не хочу я из нее уходить! – сердито ответил Барковский. – Да еще в конце учебного года. Я к ЕГЭ готовлюсь! У нас международная олимпиада по биологии через месяц, а я – капитан команды.

– И по баскетболу… – издевательски произнес Сотников.

– Да, и по баскетболу!

Сотников посмотрел на него, покачал головой:

– Поступать будешь?

– Буду! – решительно заявил Барковский.

– О господи! – вырвалось у Сотникова.

– Мне деньги нужны, – сообщил Барковский.

Сотников отряхнул руки от крошек, повернулся и пошел прочь. Барковский за ним.

…Крюков поднимался по лестнице в квартиру Истоминой. На площадке второго этажа приоткрылась дверь одной из квартир, оттуда раздался голос:

– А, участковый… Долго еще расследовать будешь? Тянут кота за хвост и тянут… Чего там расследовать?

И дверь захлопнулась. Однако голос показался Крюкову знакомым, и он позвонил. Дверь открылась, он посветил фонариком в лицо открывшей женщине. И с удивлением убедился, что перед ним – школьная уборщица.

– Ага, значит, вы – соседки? – спросил он.

– Да какие соседки! – ответила уборщица. – Квартиру она у меня снимала.

Крюков достал блокнот, открыл нужную страницу.

– Так это вы «Анисимова В. Л.»?

Хозяйка квартиры на восьмом этаже продемонстрировала чувство юмора:

– Не, я на самом деле Наталия Орейро, а это у меня псевдоним.

– Смешно, – согласился Крюков. – Значит, Валентина Леонидовна?

– Значит. Может, зайдешь уже, а то по ногам несет, холодно.

Однако Крюков заходить не стал.

– Давайте-ка мы с вами, Валентина Леонидовна, к Истоминой в квартиру поднимемся, раз уж вы ее хозяйка, – предложил он. – Одевайтесь, я подожду.

И спустя несколько минут они вошли в квартиру, где жила погибшая учительница. Валентина Леонидовна по-хозяйски осмотрелась, прошла на кухню, открыла холодильник.

– Так я и знала! – воскликнула она. – Хоть бы на помойку вынесли, все ж гниет!

– Часто навещали ее? – спросил Крюков.

– Ходила, а что? – ответила уборщица. – У нас уговор был: мужиков не водим, вечеринок не устраиваем, домашних животных тоже никаких, ну и чтоб порядок. Проверяла время от времени, а как же? У меня тут не притон.