Вокруг Света 2006 №08 - Вокруг Света

А потом случилась история вполне детективная. Вообще говоря, китайцы, известные всему миру своим хитроумием, с середины 90-х исподволь обеспечивали кое-какое информационное сопровождение своим космическим планам. Скажем, издавались глянцевые буклеты, посвященные национальной авиационно-космической медицине, а в них — сильно ретушированные фотографии занимающихся на тренажерах людей в высотных комбинезонах и гермошлемах. Делали туманные заявления официальные лица. Однако гроза разразилась летом 1999-го, и причиной тому послужили обыкновенные китайские строители.

В июне 1999 года в Интернете впервые появились два интересных снимка. На достаточно четких и очень красочных фотографиях ракету «Чанчжэн CZ-2F», стоявшую на стартовой площадке с внушительной башней обслуживания поодаль, венчал головной обтекатель, до степени неразличимости напоминающий «союзовский» и предназначенный для пилотируемого космического корабля. Аналитическая общественность только-только всполошилась и начала обсуждать, что, откуда и как, и может ли быть такое вообще, как последовало разъяснение. Фотографии-де были отсканированы из рекламной брошюры (!) некоей промышленной компании из Внутренней Монголии, с которой заключен контракт на стартовое оборудование. И сделаны были снимки более года назад, в мае 1998 года. Если это так, на картинках, скорее всего, имел место габаритно-весовой макет, а не сама ракета, не полтора же года ей стоять на старте... Так или иначе, промышленники ли из Внутренней Монголии, хитроумные ли адепты агитпропа по-восточному, но дело свое они сделали. Теперь никто уже не сомневался, что, говоря о предстоящем в скором времени пилотируемом запуске, китайцы не блефуют— есть на чем.

На борт «Cвященного Челна»

20 ноября 1999 года с космодрома Цзюцюань стартовал в беспилотном варианте первый из «Шэньчжоу» — «Священных Челнов» (они же «Лодки Богини», они же «Божественные корабли» — иероглифические названия дают полный простор для толкований). Китайцы не стали долго секретить основные параметры своего нового корабля, и вскоре стало ясно: «Шэньчжоу» — клон советского (и российского) «Союза». Проще, в общем, перечислить видимые различия, чем описывать сходство. У китайцев спускаемый аппарат чуть больше, солнечных батарей две пары (дополнительные — на орбитальном отсеке), в передней части орбитального отсека — дополнительный блок оборудования, по всей видимости — двигателей ориентации и коррекции.

Сам орбитальный отсек, впрочем, сильно отличается от нашего прототипа. У китайцев он может, после отделения и посадки спускаемого аппарата, до полугода работать на орбите в качестве автономного модуля, благо и вторая пара солнечных батарей на нем установлена. А несколько состыкованных орбитальных отсеков позволяют сформировать небольшую посещаемую космическую станцию. Хотя идея использовать как-то отбрасываемые перед возвращением орбитальные отсеки от «Союзов» и витала в воздухе, напрямую ее до китайцев реализовать никто не пробовал.

Первый тайкунавт (от китайского слова «тайкун» — «космос»), 38-летний подполковник китайских вооруженных сил Ян Ливэй

15 октября 2003 года случилось долгожданное. На пятом «Шэньчжоу» в полет отправился настоящий космонавт. Впрочем, термин этот применительно к китайцам не прижился, и называют их теперь тайкунавтами. 38-летний подполковник ВВС КНР Ян Ливэй был выбран из группы в 14 кандидатов и перед полетом пообещал «завоевать славу для китайской армии и китайской нации». Это ему, безусловно, удалось. Ян провел на орбите 24 часа и вернулся из космоса, чтобы по праву занять в истории мировой космонавтики место после Гагарина и Шепарда (или после Гагарина и Гленна, поскольку пятнадцатиминутный суборбитальный «прыжок» Алана Шепарда многие за космический полет не считают). Незадолго до посадки от корабля отделился автономный орбитальный отсек— по некоторым сведениям, ему предстояло полгода провести на орбите в качестве спутника-фоторазведчика.

Земля встретила первого тайкунавта «как положено» — включая приемы у руководителей партии и правительства, толпы ликующего народа, поездки по всему миру и прием в ООН. Тем временем из сдержанно-радостных высказываний руководителей китайской космонавтики стало ясно, что планируемая космическая программа в целом повторяет начальные этапы программ советской и американской, однако сильно растянута во времени. Пуск следующего «Шэньчжоу» с экипажем планировался не раньше чем через два года (Герман Титов, для сравнения, отправился в космос менее чем через четыре месяца после Юрия Гагарина). Подобный темп сохранится и впредь, хотя цели перед следующими тайкунавтами ставились примерно такие же, как и перед их предшественниками 30—40 лет назад: первый выход в открытый космос, создание экспериментальной космической станции и прочее.

12 октября 2005 года в пятидневный космический полет отправились товарищи Ян Ливэя по отряду — Фэй Цзюньлун и Не Хайшэн. Они тоже оставили свой орбитальный отсек на орбите; а в следующий раз — через 3 года, в сентябре 2008 года, сразу по завершении Олимпиады в Пекине — в космос отправятся уже трое, и будет осуществлен выход в открытый космос. На очереди — создание экспериментальной космической станции. Складывается впечатление, что китайские планировщики аккуратно законспектировали историю нашей с американцами космической гонки, аккуратно выбрали оттуда ключевые моменты (отказавшись при этом от любых излишеств и «повторений пройденного») — и раз в два года ставят теперь галочки. Доказывая, что по крайней мере в космической программе мир остается многополярным.

Цели китайского космоса

На вопрос, зачем вообще нужны пилотируемые полеты человека в космос, кратко не ответить. Естественно, космонавты, астронавты и тайкунавты ведут на орбите научные и прикладные работы, однако беспилотные спутники делают это едва ли не эффективнее. Согласно официальному китайскому заявлению, «развитие техники для космических полетов с человеком на борту в нашей стране имеет важное значение в стимулировании научно-технического прогресса, повышении престижа государства и его обороноспособности, увеличении чувства гордости и сплоченности нации». Китайцы — честные. Не говорят о решении особо важных научных задач. Все называют своими именами: стимулирование прогресса, повышение престижа, повышение гордости и сплоченности.

Рискнем, однако, добавить сюда еще один фактор. Добившись за полтора-два десятилетия громкого титула «мастерской мира», КНР теперь стремится добрать в качестве. К сожалению, когда-то хорошая репутация китайских полотенец, рубашек и фонариков оказалась несколько подпорченной безбрежным валом копеечного ширпотреба, заполнившего потребительский рынок и у нас, и по обе стороны Атлантики. Еще один аспект китайской пилотируемой космической программы — ее откровенно маркетинговый характер. Можно сказать, она напрямую направлена на противодействие малоизвестной гибралтарской компании Alvito, недавно вознамерившейся зарегистрировать в Европе новую торговую марку «Not made in China », что вызвало решительный афронт китайского патентного ведомства. А побывали в космосе трое военных летчиков — и вот уже американский сенатор призывает к сотрудничеству в космосе между США и Китаем, «двумя наиболее энергично развивающимися космическими державами». Оставляя в стороне правдоподобность такого обобщения, можно сказать, что одна из основных «маркетинговых целей» китайской космической программы вроде бы достигнута.

А пока создатели «Великого Похода» и «Священного Челна» — на коне. Уже в апреле 2007 года планируется запуск первой лунной автоматической станции. Открывший своей стране путь в космос Ван Юнчжи обещает к 2020 году построить китайскую орбитальную станцию. Говорят и о начале тренировок первых китайских женщин-космонавтов, и об «интенсивных работах» над основными технологиями перспективного воздушно-космического аппарата, а в 2004 году анонимные специалисты назвали 2020 год наиболее вероятной датой первого пуска «китайского шаттла». Однако на фоне предпускового ажиотажа первого пилотируемого «Шеньчжоу» не получило большой огласки присоединение Китая к глобальному европейскому проекту «Галилео», предусматривающему создание системы спутниковой навигации, не зависящей ни от американской GPS, ни от российского ГЛОНАССа. Это говорит о многом — в том числе и о готовности великой континентальной державы участвовать не только в приоритетных и «маркетинговых», но и в реально необходимых для мировой экономики проектах создания глобальной космической инфраструктуры. Что, возможно, не так заметно, но никак не менее важно, чем прорыв в космос тайкунавтов на «Священном Челне».