Кинжал Медичи - Камерон Уэст

До отеля «Даниели» было рукой подать. Дворец, похожий на торт, победивший в кулинарном конкурсе на самые причудливые украшения. Для меня вся Венеция выглядела примерно так же. Как будто какой-то гигантский кондитер занимался украшением пирожных и вошел в раж. Шпили, арки, мосты, двух- и трехуровневые. Там что-то вырезано, тут чуть добавлено, здесь накручено. Я представил кондитера в белой тужурке, наклонившегося над своим творением. Глаза сверкают. Он подправляет что-то в последний раз и восклицает:

— Mia bella Venecia![7]

Я занял позицию напротив отеля. Как выгляжу я, таинственная незнакомка наверняка представляет. По описанию Франчески. Попробую узнать ее среди тех, кто околачивается поблизости, используя метод Шерлока Холмса. Логически рассуждая, он исключал вещи одну за другой, пока не оставалась единственная.

Итак, шестнадцатилетняя девушка в туфлях на платформе? Не подходит. Гид группы туристов с красным зонтиком? Долой. Пятидесятилетняя дама в элегантном костюме? Возможно. Одна из двух прогуливающихся девушек рука об руку? Исключено…

Меня кто-то тронул за плечо. Она оказалась стройной, лет двадцати восьми, в длинной ситцевой юбке, светло-синем жакете и темных очках. Прямые черные волосы до плеч покрывал шарф. Высокие скулы, правильной формы нос и большой рот с полными розовыми губами. В общем, красавица.

— Вы Реб? — спросила она, перебирая пальцами ремень большой сумки на плече.

Я кивнул и протянул руку.

Ладонь у нее была небольшая, но пожатие крепкое.

— Меня зовут Антония. — Голос у нее был низкий и чуть хрипловатый, как будто прокуренный.

— Как мы поступим, Антония? — спросил я, пытаясь разглядеть через темные очки ее глаза. — Будем разговаривать здесь или…

— Давайте уйдем отсюда как можно скорее, — прошептала она и, развернувшись, быстро направилась к отелю. Я едва за ней поспевал.

Обменявшись несколькими фразами со служащим, Антония посмотрела на меня.

— Паром отходит к ресторану через двадцать минут. Но можно взять катер-такси. Вот как раз один подходит к причалу. Правда, это много дороже.

— Такси, — без колебаний произнес я и протянул служащему чаевые.

Антония переговорила с водителем, приземистым мужчиной с большим носом и сигаретой, прилипшей к нижней губе. Мы заняли сиденья в задней части на открытом воздухе, и катер двинулся в лагуну.

— Итак… Антония, — начал я, чуть повысив голос, чтобы перекрыть гудение мотора. — Может быть, снимете темные очки? Я хочу увидеть ваши глаза. — Боковым зрением я сканировал обстановку вокруг. Такси, такси, такси, паром. Черная с белым яхта метрах в трехстах справа.

— Кто вы? — неожиданно спросила она.

— Я… никто.

— Как это никто? У вас есть профессия?

— Пожалуйста, не удивляйтесь, но я работаю в Голливуде… каскадером.

— Теперь понятно, почему на вас битловские сапожки.

Яхта подошла ближе. Теперь до нее было метров двести. Отличное судно.

Налетел порыв ветра. Антония подтянула шарф.

Я прикидывал, как побыстрее расколоть эту женщину. Вытянуть все, что можно, и отвалить. Потому что она явная зануда. Красивая, но противная.

— Значит, Фаусто Аррецьоне позвонил вам на работу после того, как обнаружил лист с записками Леонардо?

― Да.

— Вскоре он погиб при пожаре, который возник не случайно. Его устроил тот, кто охотится за записками Леонардо.

Ветер подул сильнее. Катер набирал скорость.

— И кто же этот человек? — спросила Антония. — Погодите… мы плывем не в ту сторону. Торчелло вон там. — Она показала налево.

Катер увеличил скорость. Я бросил взгляд на водителя. Тот поглядывал на серебристо-черную яхту и что-то говорил в микрофон рации. Теперь яхта была от нас уже в ста метрах, и катер направлялся прямо к ней. Я вгляделся. На палубе стояли трое в темных одеждах и черных очках. За рулем крепыш в рубашке навыпуск с ярким пестрым рисунком. Рядом кто-то еще, прижал к уху портативную рацию, смотрит в нашу сторону в бинокль.

Я встал. Направился в кабину.

— Что случилось, Реб? — крикнула вслед Антония дрожащим голосом.

Яхта была уже в пятидесяти метрах.

— Уходите с палубы! — приказал я.

— Но что происходит?

— Идите немедленно!

Она повиновалась, а я подошел к водителю. Он заметил меня вовремя и двинул локтем в лицо. Я поймал его предплечье, но он быстро провел боковой удар в живот. Я увернулся и ответил прямым в ребра. Водитель застонал и уронил рацию. Она упала на пол, что-то лопоча по-итальянски.

Я схватил штурвал и развернул катер налево. Водитель сильно ударил тыльной стороной кисти, целясь мне в нос, но попал в щеку. Я снова увернулся. Тогда он заглушил двигатель и выхватил из-под рубашки пистолет. Я схватил левой рукой его запястье, а локтем правой сильно двинул в бок. Он вскрикнул, наклонился вперед, уронив пистолет. Удар коленом в лицо завершил комбинацию. Было слышно, как трещат кости. Это сломался его большой нос. Водитель рухнул на пол.

Яхта подошла уже на пятнадцать метров. Я разглядел человека с биноклем. Характерная прическа. Зловещая улыбочка. Ноло Теччи собственной персоной.

Где же эта чертова кнопка запуска двигателя?

Сзади вскрикнула Антония. Я оглянулся. Двое на носу яхты целились из пистолетов.

Водитель со стоном повернул голову ко мне. Я утихомирил его еще одним ударом, потом запустил наконец двигатель, повернул штурвал налево. В этот момент две пули пробили стекло в задней части кабины.

— Подайте мне его пистолет! — рявкнул я.

— Где? Я не вижу, — нервно проговорила Антония.

— Посмотрите под ним. — Огромная яхта следовала за нами. Нос вздымался над водой, как у акулы, собравшейся поглотить добычу. Перегнать их мы не сможем. Это исключено. Тогда что же? Думай. У нас маленькое судно, значит, большая возможность для маневра.

Антония подсунула руку под водителя, но сдвинуть его с места не смогла.

— Он тяжелый! Я не могу…

— Возьмите штурвал, — крикнул я.

Она вскочила на ноги, схватила штурвал. Еще две пули срикошетили от крыши. Я прижал ее голову, заставив пригнуться. Затем упал на пол, перевернул водителя и нашел пистолет. «Беретта», семизарядный. Пристроился у задней двери, ухватившись за косяк. Принял стойку, пошире расставив ноги, прицелился в одного из парней на носу и трижды нажал курок. Тот схватился за грудь и повалился на спину.

Тем временем правое окно кабины разлетелось на куски. Антония вскрикнула.

Я оглянулся.

— Вы ранены?

— Нет вроде бы!

— Тогда ведите катер вон к тому парому. — Он был от нас в трехстах метрах слева.

С яхты вели прицельный огонь, но, к счастью, пока безрезультатно. Я присел, вгляделся и дважды нажал на курок, целясь во второго стрелка на носу. Его брючина окрасилась в красный цвет, он дернулся и, потеряв равновесие, упал за борт.

— Реб! Мы подходим к парому! — крикнула Антония.

— Погодите минутку. Я подумаю!

Еще три выстрела расщепили дверную раму. Я распахнул шкаф. На глаза попалась канистра. Встряхнул. Наполнена бензином больше чем наполовину. Схватил отвертку и быстро пробил в верхней части десяток дырок.

— Что вы делаете? — спросила Антония.

— Давайте ваш шарф, — приказал я, свертывая с канистры крышку.

— Зачем?

— Давайте!

Пули ударили в кабину, разбив ветровое стекло. Водитель как-то странно дернулся. Я посмотрел. Одна из пуль попала ему в шею. Оттуда хлестала кровь, как вода из садового шланга.

Антония с ужасом смотрела на расширяющуюся лужу крови.

— О Боже!

— Они по ходу дела пришили своего, — пробормотал я.

С палубы парома туристы глазели на нас. Показывали пальцами.

Я засунул большую часть шарфа в канистру. Залез в карман водителя, нашел зажигалку.

— Что теперь? — спросила Антония, низко наклонившись к рулю. Ветер трепал ее длинные волосы.

— Обогните паром и подходите ближе. Потом подрежьте яхту на полной скорости.

— Но в нас стреляют!

— На полной скорости!

Я перебрался на корму. В одной руке «беретта», в другой канистра. Третий человек поднял автомат. Прицелился. Но выстрелить не успел. Я пустил две оставшиеся пули, и они обе попали ему в солнечное сплетение. Он упал назад и скрылся из виду. Я бросил пистолет.

Антония на полном газу обогнула паром. Яхта такой вираж проделать, конечно, не смогла. Пришлось замедлить ход. На это я и рассчитывал.

Ноло Теччи лихорадочно полез во внутренний карман черной кожаной куртки.

Я поджег шарф, размахнулся канистрой, как диском, и швырнул. Она перелетела сияющее ограждение яхты, упала на палубу и взорвалась с огромным шумом.

Антония за это время выровняла катер и повела в открытое море.

Я заглушил двигатель, только когда мы отошли в Венецианский залив миль на пять. Уселись на палубе, потные, грязные. Смотрели друг на друга.