Нежное дыхание смерти - Анна Малышева

– Знала, – слабеющим голосом произнесла Алла. – Аркадий сказал мне, что путевку дала академия…

– Ас какой стати? – Старушка затянулась «Беломором» и сделала резкий жест рукой. – Я Демина прекрасно помню, моя дорогая… Когда-то он действительно мог рассчитывать на путевку, но потом, когда занялся наркотиками…

– Постойте, объясните по порядку! Я знала, конечно, что он был исключен с четвертого курса за наркотики, но он мне сказал, что академия провела оплату в Венецию и дала ему направление… То есть заплатил он сам, через вас…

– Ничего подобного! – желчно ответила старушка. – Мы такими вещами не занимаемся… Вы, милочка, сказали, что он сам заплатил? Так почему же он не мог обойтись без нас, раз у него были деньги? Что-то он напутал! У нас такое не практикуется!

Алла закрыла глаза, стараясь справиться с нервной дрожью. Значит, обман! А как солидно, успокоительно звучало это вранье в его пересказе! «Академия во мне заинтересована! Меня восстановят на четвертом курсе! Это испытательный срок! Академия нашла заказчика! Академия то, академия се!»

А старушка тем временем увидела молодую напарницу, только явившуюся на работу. С невыразимым ехидством в голосе она окликнула ее:

– Лидочка, помнишь того скульптора, ну, Демина! Он, представь себе, наврал, что мы его посылали в Италию!

Напарница замороченно посмотрела в сторону Аллы и вдруг узнала ее.

– Это вы? – воскликнула она. – Аллочка, но мы его никуда не посылали, просто не могли бы послать!

– Все уже понятно, – пробормотала Алла, пытаясь скрыться от позора. – Ладно, спасибо, что просветили.

– А что с ним случилось? – поинтересовалась Лида. – Он же, кажется, кололся, да?

– Он умер, – ответила за Аллу старушка. – Чего и следовало ожидать.

Алла отвернулась и, ни слова не говоря, захлопнула за собой дверь. Она быстро прошла по длинному безлюдному коридору, свернула на лестницу и там остановилась, достав из сумочки сигарету. В голове у нее был полный сумбур, и она уже не чувствовала себя так уверенно, как утром. Тогда, после звонка из Венеции, все было хотя и грустно, но просто и ясно. Алла знала, что ей следует делать, к кому обратиться…

Она снова восстановила в памяти подробности его отъезда и поразилась своей беспечности. Алла даже не подумала тогда о том, чтобы проверить, насколько сказанное им соответствует истине. Кто дал ему сногсшибательный заказ? Она этим не поинтересовалась. Он сказал – академия нашла заказчика, и это ее совершенно убедило и успокоило. Академия – знак качества, гарантия надежности… Алла не спросила ничего. И теперь корила себя за это.

«Значит, заказ он нашел где-то на стороне. Кто же осмелился с ним сотрудничать? Явно кто-то новый, кто ничего не знал про наркотики… Ах, почему я не узнала у него всю правду! Ведь он мог подписать с заказчиком контракт с неустойкой, как обычно делается, особенно когда платят авансом… А раз он кололся в Венеции, да еще так, что умер, то мог ничего не сделать! Мне ли не знать, что когда он кололся – работать не мог… И теперь все претензии могут предъявить мне! Сколько он взял с собой? Тысячи три тоже… Три мне, три ему… А если не три? – пришла ей в голову ужасная мысль. – Если еще больше?! Если контракт был дорогой и неустойка разорит меня дотла?!

Она порылась в сумочке, нашла в блокноте название мастерской, куда отправлялся работать и учиться Аркадий. «Луиджи Джакометти». У Палаццо-Грасси. Знать бы телефон… Нет, телефона он мне не дал, сказал, что сообщит, но ничего не сообщил… Два месяца молчал, потом позвонил… Ему не было дела до того, что я извожусь от тревоги… Он вообще считал, что мне до него дела нет. Да было мне до него дело, было! Только какая любовь выдержит такое!»

И она вспомнила свои мучения за последние годы. Вспомнила, вздохнула, бросила сигарету в урну и вышла на улицу.

В итальянском посольстве проблем не возникло. Визу тут же дали, комиссар, как и обещал, предупредил служащих о ее визите. Там же ее познакомили с формальностями, касавшимися перевозки тела из Италии в Россию.

От этих формальностей ей стало дурно, но она велела себе крепиться.

«Началась последняя, может быть, полоса неудач… – уговорила себя Алла, посещая кабинет за кабинетом, объясняясь с чиновниками, подписывая бумаги. – Я привезу его тело, но прежде узнаю у Джакометти, выполнил ли Аркадий заказ… И если окажется, что выполнил, вздохну спокойно…»

Обеденное время застало ее на Невском проспекте, в кофейне напротив международных касс «Аэрофлота». Она пила скверно приготовленный кофе и жевала бутерброд с сыром. День выдался морозный, и у нее осталось одно желание – поскорее добраться до дому и лечь в горячую ванну.

Потом Алла стояла в очереди и покупала билет – туда и обратно, как ей посоветовали в посольстве.

«Тело вам выдадут сразу, – уверяли ее там. – Проблем не будет».

Она слушала их, сжав зубы, и говорила себе, что только в таких случаях ей и везет. Сразу выдают тело. И ничего, что касается удачи, любви, денег, судьба не выдает ей так охотно, так быстро…

, Потом заехала на работу, поделилась скорбной новостью с сотрудницами, приняла их соболезнования, убедилась, что без отпуска за свой счет не обойтись, и восприняла эту новость как последнюю неудачу дня. После чего отправилась наконец домой.

Последней каплей стали разговоры с родителями – разумеется, по телефону. Они жили слишком далеко, чтобы добираться до них. На это ушел бы еще час, а такого она бы уже не вынесла.

– Как же так?.. – только и повторяла ее мать. Та любила Аркадия. – Доченька, но как же он так?..

– Мама, я сто раз тебе повторила как! – сухо ответила Алла. – Наширялся больше, чем смог перенести, вот как!

Мать охнула, как будто слышала это впервые.

– Он не был ангелом, говорю тебе! – продолжала дочь. – Почему ты жалеешь только его, почему не меня?! Сколько мне еще предстоит мучиться из-за него! Ты можешь позволить себе роскошь поплакать, да, я слышу, как ты рыдаешь… А я не могу! Ты его видела раз в месяц, а я – каждый день!

Мать умолкла. Алла едва переводила дух.

– Доченька, не будь такой… – попросила ее наконец мать. – Аркашу жалко…

– Довольно… – Алла еле сдерживалась. – Собственно, дело сводится к тому, что я уезжаю. Мне надо его привезти. И вот что еще, мам… Я тебя прошу – позвони его матери сама… Я не могу.

С матерью Аркадия у Аллы были напряженные отношения. Та почему-то считала, что именно сноха стала причиной болезни Аркадия. И разубедить ее не могло ничто.

– Хорошо, – раздалось в ответ. – Только, Аллочка… Как-то вам надо помириться… Теперь, когда Аркаша…

И мать всхлипнула.

– Именно теперь, когда он умер, я надеюсь разорвать с ней всякие отношения, – отрезала Алла. – С меня довольно этой семейки… Жизнь загублена, а мне только двадцать восемь!