Сепаратисты - Марик Лернер

  - Ага, - подтвердил Глен, - и пустит вперед в качестве мяса. Нет, если серьезно, то предпочтительнее создать свою банду, а от вашего Морио избавиться. В море, только привязать чего потяжелее, чтобы не всплыл. Ха! - он подумал, - мы бы смогли, только не мой это путь. Убивать за деньги? Нет! А вот за правильную идею - да.

  - Может это хуже? - зло спросил Таран. - За короля, за самоуправляемость, за независимость. Ты убиваешь, а потом опять остаешься ни с чем, и кто-то другой считает прибыль. За себя хоть честно. Я сделал - я отвечу. Не за принцип, а за возможность хорошо жить.

   - Ха и еще раз ха! Одно не отменяет другого. Не важно, Лайс прав - неизвестно как упадут кости. Удача вещь капризная, но это гораздо интереснее, чем сидеть в деревенской лавке и отвешивать три конфетки ребенку, тщательно пересчитывая медные сантимы из потной ладошки. Я пошел в добровольцы в надежде найти другую жизнь. Не такую, как у моего отца. Может, это было глупо, но вернуться назад даже сержантом и с двумя орденами? Исключительно похвастаться. Я хочу другой жизни! Рисковой.

   - А я нет, - отрезал Киран Дубравин. - Мне кровь уже поперек горла. Хочу в конюшню и не слышать больше никогда криков раненых лошадей, - его передернуло. - Людей не так жалко. Он хоть понимают, на что идут. А лошадь и возмутиться не может. Все! Пока меня не трогают, я просто развожу породистых скакунов и стригу овец.

  - А тронут? - вкрадчиво спросил Лайс.

  - Мы не арендаторы и ничего ужасного родичи не писали. Хорошие кони всегда нужны. Вы не думайте, если проблемы я всегда помогу, но лезть в эти политические дела... Без меня. Возьмете на себя слишком много и пойдете на каторгу. Без вины. Найдут причину. Земля - это власть. Кто ж ее добровольно отдаст?

  - Вот и решили, - подвел итог Рудов. Трое за Лигу, двое сами по себе. Без обид парни, выбор честный. Пути расходятся, но это не значит, что необходимо смотреть на товарища зверем. Патра большая, а человек с человеком бывает встретится. И никто нам не мешает, - провозгласил, извлекая из мешка бутылку без этикетки под общее оживление, - выпить с ветераном Сводного отряда за прошлое. Спорим, лет через двадцать война будет вспоминаться как замечательное время?

  - Мне вряд ли, - заверил Дубравин, в свою очередь, предъявляя дополнительную бутыль и два стакана.

  - Ерунда! Молодой, здоровый, почти не пострадавший. Сквозная дырка не в счет. Девки любили и здоровья навалом. И свобода! Никаких обязательств, за тебя командиры думают. Кормят, поят, одевают, а ты вечно недоволен. Мало, плохо и невкусно. Дома-то ту же кашу жрал без масла за ушами трещало. Если сравнить, ха! В пятьдесят держишься за поясницу прямо с утречка и жена пилит за отсутствие денег. А дети на твои указания потихоньку плюют и от рук отбились. Как мы, - подумав, добавил, - под общее ржание. А что? - он обвел всех взглядом. - Кто-то хочет похвастаться, что его родители радовались идее пойти добровольцем? То-то! - поднимая стакан, провозгласил, - чтоб наши дети не были хуже нас!

Интерлюдия

  Задним числом для объяснений всегда находятся веские причины. Например на специфический народный характер, вошедший в анекдоты - трудолюбивый, порядочный, аккуратный в работе, уверенный в себе и при этом не прочь почесать кулаки в ближайшем баре, сбрасывая лишнюю энергию, ссылаться не имеет смысла.

  Скорее приходится вспомнить о наложенных королевским правительством ограничениях. На государственную службу патранов не брали и даже на острове коренные жители за редчайшим исключением занимали низкие государственные должности. В армии офицеров соответствующего происхождения вплоть до войны можно пересчитать на пальцах двух рук и еще останутся свободные.

  Попасть в аристократический клуб патраны имели крайне мало шансов. Зато подняться в качестве торгово-промышленной буржуазии никто не препятствовал. К подобным попыткам относились пренебрежительно, не видя конкуренции. Практически все товары с острова в начале века являлись худшими копиями произведенных в метрополии.

  Скопин завербовал лучших шиольских металлургов, подготовивших целое поколение патранских мастеров. Он такой был не один. Не менее известна семья Хоуп. Многие предприниматели начинали с копирования чужих образцов. Уже к началу войны патранская промышленность не только вышла из-под контроля метрополии, но и сама стала способной многому научить. Локомотивы и основная часть вагонов поставлялись в метрополию с острова. Как и рельсы.

  Статья 'Индустриальная революция - достижения и проблемы'. Университет Карунаса.

Глава 3. Семья. 2695г.

  Стен не стал задерживаться на вокзале. С изрядным облегчением, распрощался с последней партией направляющихся домой демобилизованных солдат. Хотелось остаться одному и забыть на время чужих проблемах. С чувством глубокой благодарности (без них все было бы намного сложнее) пожав на прощание руки своим сержантам, тоже отправляющимся в родные места, вышел на улицу. На ближайшую неделю труды праведные на пользу другим закончились.

  Чем пахнет его идея, он и раньше догадывался, но сейчас это вышло крайне наглядно. Проще всего плыть по течению. Ничего не дается даром. Кто готов взять на себя ответственность, тот получит на дурную голову массу проблем и вместо благодарности претензии. То не сделано или даже сделано, но несвоевременно. Это не объяснил, не свершил в правильном виде и все бюрократические заскоки чиновников прямая вина не решившего их мгновенно и в лучшем виде. И при этом реальной власти сегодня у него ровно столько, сколько имеют и остальные уволившиеся из армии. И все прекрасно об этом знают, однако прямо или намеками именно от него требуют обеспечить сворачивание гор на пользу остальным, нетерпеливо дожидающимся пряников без малейшей попытки их испечь.

   Начало было положено забастовкой в порту Натмука. Раздраженным демобилизованным пассажирам не показалось, корабль сменил курс и пошел совсем не туда, куда они отправлялись. Капитан решил, что стоять на рейде неизвестно сколько времени в ожидании возможности подойти к причалу в его задачу не входит. У него еще обратный рейс на ближайшее время запланирован. Высадка произойдет севернее и ничего страшного. Для него. А успокаивать взбудораженную массу солдат он охотно предоставил Шаманову. Поэтому пришлось брать на себя роль усмирителя, умиротворителя и обещателя. Дальше уже возможности остановиться не было.

  Восемь с лишним сотен злых на всех кругом патранов, высадившихся в Синенде, вполне могли продемонстрировать свое отношение невинным, да и не подозревающим о причинах возмущения, жителям города кулаками. Да и оружие у многих имелось. Десяток полицейских, примчавшийся к причалу ничего бы сделать не смог. При желании неуправляемая толпа, подогретая еще и алкоголем, а многие хорошо приняли, включая его собственных сержантов, легко могла бы навести в городе шороху с серьезными последствиями. Поэтому Стен взял командование на себя. Не в первый раз. Задача была достаточно интересная и с прицелом на будущее.

  Навести порядок, построить в колонну (на удивление сильно недовольных не оказалось и подчинялись охотно), промаршировать до военной комендатуры и взять за шкирку тамошнего полковника с парочкой адъютантов. Тут еще требовалось не забыть прихватить печати и прочие столь важные для выполнения чиновничьего долга предметы и препроводить всех на железнодорожный вокзал. Получать на каждого солдата отдельно предписания о бесплатной поездке, согласно контракту добровольца о льготах после демобилизации, не было ни времени, ни желания. Да и кормить практически полк за чей счет?

  Когда солдаты вошли в здание вокзала, было ощущение захвата ключевой позиции в стане врага. Указания он предварительно отдал четкие и сержанты-помощники правильно поняли мысль о психологическом давлении. Колона четко разбилась на более мелкие подразделения, и все происходило страшно по-деловому. Караулы занимали важнейшие точки, посторонних согнали в угол. Большинству не впервой оккупировать города.

  Обвинить в чем-то серьезном или нарушении законов никто бы не смог, но неприкрытая угроза явственно пугала и железнодорожников, и военкоматских офицеров, и гражданских лиц на вокзале. Достаточно ясно ощущалось - не дай им чего требуют (а все звучало если не вполне законно, то на грани) и итоги выйдут очень серьезными.

  Напуганное начальство железнодорожников было представлено пред Шамановские очи страшно довольными солдатами, корчащими жуткие лица и обсуждающими опыт убиения с членовредительством, принесенный с войны. Тут уж они старались в меру разумения, нагоняя трепет и панику, получая массу удовольствия от нервной реакции гражданских кроликов, не нюхавших пороха. Не часто могли себя так непозволительно вести без серьезных последствий.