Путь к успеху - Анна Метлицкая

На следующий день я проснулась неспокойной. Я собралась в школу. Ника там не было. Начался урок, я начала волноваться. Ник не предупреждал о своём отсутствии, как делал всегда до этого. Примерно в середине первого урока раздался стук в закрытую дверь кабинета, и в класс вошёл Ник. Он подсел ко мне с обеспокоенным видом и спросил:

— Ты слышала про трагедию в Петербурге? Ужасно! Я пару лет проучился в той гимназии. Один мой знакомый даже ранение получил. — Увидев мой непонимающий взгляд, Ник решил мне рассказать о произошедшем. — Восьмиклассник в состоянии наркотического опьянения решил отомстить учителям за неудовлетворительные отметки, забросав окна школы камнями и выбив стёкла. Он разбил окно спортивного зала, осколками ранило несколько учеников. Учительница сразу бросилась помогать пострадавшим, но в этот момент подросток бросил в стекло ещё один камень. Осколки попали учительнице в голову, её не спасли.

Первым делом я спросила имя этой учительницы. Услышав тот ответ, которого я судорожно опасалась, я не поверила. Несколько раз я уточнила, не ошибся ли Ник в имени, не перепутал ли что-то.

— Нет, Соф, я уверен. Её звали Громова Анна Сергеевна, а гимназия находится в Петроградском районе. И её не спасли. К сожалению.

Перед моими глазами появилась пелена. Я не помнила, как ноги вынесли меня из кабинета, как Екатерина Сергеевна на меня кричала и требовала вернуться на место. Не помнила, как Ник выбежал за мной, как я плакала в туалете и сквозь слёзы просила оставить меня одну.

Через полчаса я более-менее успокоилась и вернулась в кабинет. За срыв урока меня отправили к Сергею Александровичу. Классный руководитель выслушал мою историю и отпустил меня домой.

В подъезде я взглянула на себя в зеркало. Моё лицо было мокрое, опухшее и красное. Я была сама на себя не похожа. Я зашла домой и полушёпотом спросила у мамы: «Это правда?». Мама кивнула. Её глаза тоже были влажные и красные.

Я заперлась в своей комнате, обняла игрушку, которую мне в шесть лет подарила Аня и не выходила из комнаты несколько часов, просидев всё это время в одном положении. Я много думала: о том, что мы провели много времени вместе и были близки. О том, что я её любила. О том, что она хотела познакомиться с Раевским, но этому не бывать. Мне стало больно, так как я поняла, какой ужас переживают её родители. Если мне было так плохо, то каково было им?

Я достала свой дневник, который почти не вела. Я записывала туда только самые сильные эмоциональные потрясения, которые оказали на меня влияние. За последние месяцы я описала там только ссору с Ником и разговор с Аней в новогоднюю ночь.

Я взяла ручку и стала писать:

«Самые лучшие люди уходят рано. Сегодня был черёд моей сестры. Значит, она выполнила всё, что ей было предназначено. Хотя у неё были грандиозные планы. Я верю, что ей сейчас хорошо, где бы она не была.

Аня дошла до финиша. Но там, где её финиш — мой старт. Я буду жить ради Ани. Это ужасная потеря. Аня всегда будет жить в моём сердце!

Аня бы не хотела, чтобы мы прекращали жить. И ради неё я постараюсь вести по-настоящему яркую жизнь. Я выполню всё, что начала и не успела начать Аня. Я её не подведу. Где бы она сейчас не была, она ещё будет гордиться мной, обещаю!

Аня, я всегда любила и буду любить тебя! Твоя Софи, которая никогда тебя не забудет».

В голове крутилось много мыслей, но я не могла их сформулировать и выразить на бумаге. Было невыносимо тяжело. Это как с душой расстаться — начать жить без неё.

Я дописала и вышла на кухню. Там были родители. Они сказали, что в пятницу мы несмотря ни на что едем во Владимир.

Я не могла ходить в школу. Буквально через каждые десять минут я начинала плакать, потому что всё в доме напоминало об Ане. Но я не могла убрать эти вещи, спрятать их. Они были пропитаны жизнью, любовью. Наоборот, я даже переставила на рабочий стол с верхней полки небольшой клетчатый флаг, который мне отдала Аня.

Один раз ко мне зашёл Ник. Компания Ника меня успокаивала, его присутствие оказывало своеобразную поддержку. Мы почти не говорили, просто сидели в моей комнате. Ник сказал, что Саша тоже хотел бы приехать, но у него не получилось. Он передавал соболезнования.

Как мы и планировали, в пятницу мы поехали во Владимир. Но повод был совершенно иной. Праздновать никто ничего не собирался.

Глава 4

Мы приехали поздно вечером и, почти ни с кем не встречаясь, ушли спать. Мне выделили спальню на третьем этаже. В соседней комнате был Егор. Той ночью ни я, ни он не могли уснуть.

Когда во всём доме выключился свет, мы встретились в коридоре и пошли в игровую. Нам было не о чем говорить, и мы оба были не в силах. Аня для обоих нас была больше, чем просто кузина. Поэтому мы молчали. Первым заговорил Егор, задав неловкий вопрос.

— Как узнала?

— Ник сказал. А ты?

— В новостях увидел.

— Ты тоже сначала не верил, что это наша Аня?

Мы так сидели довольно долго. Потом Егор пошёл в сторону кладовой — я за ним. Не сговариваясь, мы достали стул и плед и соорудили шалаш. Мы забрались внутрь и молча сидели. Наверное, со стороны это смотрелось весело: два высоких семнадцатилетних подростка пытались поместиться в крохотном шалашике. Но нам с Егором было совсем не до веселья.

Мы довольно долго просидели в шалаше, потом я вышла и пошла на балкон. Солнце только начинало вставать из-за горизонта. Егор вышел вслед за мной. Это был рассвет нашей новой жизни — жизни без Ани.

Как мы позже осознали, именно в ту ночь мы сблизились с Егором. Мы не заменили друг другу Аню, но мы максимально восполнили потерю, залатали образовавшиеся дыры. Говорят, что неприятности и общие проблемы сближают. В нашем случае это сработало.

Рано утром, когда в доме спали все, кроме нас с Егором, приехал Стас. Мы увидели его с балкона и показали ему, чтобы он нас ждал там, где находился в тот момент. Мы с Егором надели тёплые куртки и шапки поверх пижам и вышли на улицу, подошли к Стасу и поздоровались с