Поцелуй стали - Бек Макмастер

Его мысли приняли иное направление. Блейду захотелось попробовать на вкус молочно-белую кожу, провести языком по округлостям грудей и розовым, затвердевшим соскам. Его член напрягся. А из-за того, что Онория задумчиво склонила голову, Блейду теперь открылись тонкие вены на ее шее. Во рту собралась слюна, а весь мир превратился в пейзаж кьяроскуро[8] с единственной четкой точкой на пульсирующей, неистово бьющейся сонной артерии.

— До меня доходили разные слухи, — словно издалека прозвучал голос мисс Тодд. — Будто вы избежали Инквизиции в тюрьмах Новой Каталонии, где вас заразили вирусом жажды. Или что вы возглавляли Сопротивление во Франции, где революционеры обезглавили всю голубокровную аристократию.

Ее дыхание участилось, показывая, что, несмотря на прохладный, резкий тон, ее также волновала их близость. Кровь пульсировала в жилах синхронно с биением сердца Онории.

«Хочу ее…»

— А че вы думаете? — прошептал Блейд, наклоняясь ближе.

— В вашем говоре нет и следа французского или каталонского диалектов. Вы будто родились в канаве и каким-то образом научились подражать аристократам. — И тут Онория подняла голову, а Блейд потянул за накрученный на палец локон. Она шлепнула себя по затылку и, наткнувшись на руку соседа, изумленно округлила глаза.

«Возьми ее», — думал Блейд. Достаточно приставить нож к горлу Онории и сделать крохотный надрез, прижаться губами к коже, чувствуя во рту поток горячей крови, пока жертва сначала бьется в объятиях, а потом постепенно сдается…

Он зажмурился.

«Я не животное».

И тут же услышал в голове шепот Викерса: «Нет, животное. Помнишь стражников? А ту старуху? А Эмили?»

Блейд никогда ее не забудет. В противном случае, помоги ему бог — ему и всем остальным.

Окружающие звуки прорвались сквозь воспоминания, и Блейд открыл глаза. Мир вновь заиграл буйством красок, а не мрачными застывшими тенями, которые привиделись ему от голода. Неутоленная жажда схлынула.

— Что вы делаете? — Онория замолчала, заметив выражение лица спутника.

Он осторожно выпустил локон.

— Ваши волосы мягкие как шелк.

И едва не расхохотался, заметив озадаченное выражение ее лица, пока Онория безуспешно пыталась найти подвох в его словах.

— Я прошу вас не распускать руки, — наконец промолвила она. — И вы сумели правильно произнести целое предложение.

Блейд мысленно вспомнил собственные последние слова. Онория права, он произнес их точно, как Викерс: четко и резко выговаривая гласные, а некоторые буквы с тихим присвистом. Сходство ему вовсе не понравилось.

— Ваша правда, я родился в канаве, но не всегда был уличным мусором.

— Я не это имела в виду.

— Нет? — Блейд откинулся на сиденье, когда они миновали внушительное кирпичное здание Элдгейта и въехали в самый центр города. Хозяин трущоб скрыл свое лицо от пары стоящих на страже металлогвардейцев — двухметровых железных машин с отполированной нагрудной броней и заходящими друг за друга металлическими пластинами, защитой хрупкого парового механизма, что отвечал за движение.

Вдалеке сиял высоченный шпиль Башни из слоновой кости. С тех пор, как Эшелон свергнул парламент, эта башня стала символом власти голубокровных, служа также напоминанием о том, кто именно правит Лондоном.

В городе не существовало места, где можно было от нее укрыться. Даже в борделях.

— Вы бывали внутри? — спросила Онория, увидев, куда смотрит Блейд.

— Однажды. — Он отвел взгляд. — Окрасил тамошние стены кровью.

Онория посмотрела спутнику в глаза.

— Их высокоблагородия не жалуют грязнокровных. Впрочем, гостил я лишь у шерифа. Несколько месяцев гнил в темноте, пока не дал деру. Они бросились в погоню, но я им показал, что зря они мя преследовали. Добрался до Чепеля да так там и остался.

— Тогда разве вам не опасно возвращаться в город? — спросила Онория.

— А хто мя остановит?

Она с сомнением посмотрела на ухмыляющегося Блейда.

— У них есть дела поважнее, чем следить, чтоб я не появлялся в городе. Слишком заняты, вонзая нож в спину друг дружке и притворяясь, будто совершенно ни при чем.

— Мне кажется, вам нравится играть с ними в кошки-мышки. Доказывать, что вы вольны идти куда хотите и когда хотите.

— Наверно, — улыбнулся Блейд. — Во мне же тоже есть немного голубой крови.

— Манипулирование вовсе не симптом вируса, а проявление натуры человека, — натянуто возразила Онория.

— Почти все знакомые мне кровососы готовы мать родную продать за гроши. И откель вам известно, что делает с человеком вирус жажды? — Блейд смотрел по сторонам, будто не особо интересуясь ответом: — Уже имели дело с голубокровным?

— Нет, — ответила Онория, — но я много читала о болезни.

Лгунья. Блейд улыбнулся про себя. Когда-нибудь она расскажет ему все свои тайны. Если прошедшие пятьдесят лет его чему-то и научили, то именно терпенью.

Рикша остановилась, и возничий закрепил тормоза.

— Приехали, сэр. «Белый олень».

Блейд соскочил и повернулся, протягивая руку Онории. Та моргнула, и хозяин трущоб понял, что она не успела заметить его движение.

— Внутри тепло, жратва приличная. — И обезоруживающе улыбаясь, добавил: — Во всяком случае, если слухи не врут.

Онория не хотела принимать его помощь, но длинные юбки мешались под ногами. Тепло ее пальцев опьяняло. Вот, чего ему больше всего не хватало: Блейд терпеть не мог свою липкую кожу. Иногда ему казалось, что он один из холодных металлических роботов Эшелона. Противно ли Онории его касаться? Другие женщины не раз от него отворачивались.

Не желая выяснять этот момент, он обхватил спутницу за талию и поставил на землю. Она едва доставала до его плеча и весила, казалось, меньше, чем объемные юбки и турнюр.

— Жди здесь, — приказал Блейд вознице, бросив ему пять шиллингов.

Мальчишка с изумлением уставился на монету.

— Да, сэр. Благодарю вас, сэр.

Онория смотрела, как парнишка спрятал деньги и убрал рикшу с дороги.

— Это намного больше его положенной платы.

— Ага. — Блейд пожал плечами и положил руку ей на талию. — После вас, миледи.

«Белый олень» приткнулся между двумя домами. Вероятно, это к лучшему, потому что его крыша покосилась, пьяно съехав к правому зданию и словно только на нем и держась. Газовая лампа освещала герб над дверью и отсвечивала от стеклянных витражей фасада.

Внутри стоял шум и гам. Стены были обшиты резными деревянными панелями, а ниши с обтянутыми зеленой кожей креслами и столиками создавали иллюзию уединенности. Над баром висело чеканное бронзовое панно со сценой охоты за оленем, почерневшее за долгие годы от сажи, которая поднималась из огромного очага в углу.

Блейд чуть не налетел на застывшую Онорию и ощутил жар, исходивший от ее тела. Он наслаждался ею, такой теплой, полной жизни. Ему захотелось скользнуть в нее, погрузиться в ее тепло. Но тут спутница шагнула вперед к небольшой нише у окна.

Блейд кивком подозвал подавальщицу и застыл, наблюдая, как кровь прилила к ее бледной коже, окрашивая лицо и шею здоровым румянцем. На мгновение все краски пропали, и Блейд снова оказался в мире серого. Но, тряхнув головой, он прочистил мысли и последовал за Онорией.

Она красноречиво вскинула бровь:

— Нашли что-то по вкусу?

Блейд сел напротив спутницы, и их колени под столом соприкоснулись. Пухлая подавальщица бросилась к ним с таким рвением, что грудь едва не выскочила из декольте. Служанка была совсем не похожа на Онорию: фигуристая, полноватая, с блестящими волосами, что свидетельствовало об обильном питании и прекрасном здоровье.

— Да, — ответил Блейд, глядя, как Онория поджала губы. Неужели в ее глазах мелькнула ревность? Или холодное безразличие? С ней не разберешь, и это сводило его с ума. Дамочка любому карточному шулеру сто очков вперед даст.

— Что ж, не стесняйтесь, — пробормотала она.

— Я уже поел, — ответил Блейд и, наклонившись вперед, прошептал: — А знаете, че я вижу, глядя на нее?

— Красотку, которая будет просто счастлива стать вашей. В отличие от других.

— Разве? — Он снова посмотрел на служанку. — Ну, я особой красоты не приметил.

Онория фыркнула, а потом явно пришла в ужас от собственных манер.

— Я вижу, как кровь бежит вверх по шее. Голубоватые жилки, что просвечивают сквозь бледную кожу. Прям как карта, указывающая мне путь.

— О.

— Но я не путаюсь с незнакомцами, — ответил Блейд, устраиваясь на стуле. — Впервые увидев лордиков Эшелона с их кровавыми рабами и трэлями, я посчитал это варварством. Теперь же начинаю понимать ублюдков. Питаться от трэли безопаснее. Они знают, че ожидать и че им нельзя делать, когда я охвачен жаждой. Взамен у них есть пища, крыша над головой и достаточно монет на жизнь. Такая сделка выгодна как им, так и мне.