Охота на Лань. История одной одержимости (СИ) - Линдт Нина

– Расцветшая красавица подобна

Скале коварной, спрятанной на дне,

Или змее, меж трав скользящей, злобной,

Что сбросила покров свой по весне.

Ах, можно ль быть несчастней, коль способна

Она своей суровостью вполне

Измучить вас: ведь чем лицо прекрасней,

Тем больше фальши, тем она опасней!*

Пико делла Мирандола нравился монаху. Не зря его считали гением: этот философ посмел бросить вызов Церкви и чуть не пострадал, когда его скандально знаменитые тезисы из «Речи о достоинстве человека» Ватикан признал еретическими. От преследования Церкви графа делла Мирандола спас Лоренцо Медичи, приютив во Флоренции, где всем деятелям искусства и культуры были открыты двери самых знатных домов. Впрочем, сам граф был сказочно богат и в финансовом покровительстве не нуждался. И каких только слухов о нем не ходило!

Философ, чья мудрость еще с юных лет поражала учителей. Университет Падуи, путешествия по Европе, знание многих языков, его смелость в трактатах о человеке, увлекательные выступления в Платоновской академии на вилле Медичи… Он был гением, мыслителем, чей живой ум постоянно пребывал в поиске истины.

Человек – как творец своей личности. Сильный вызов средневековым понятиям, который мог родиться только в эпоху Возрождения. И в чем-то это импонировало Савонароле: в своих проповедях он неустанно вбивал в головы своих слушателей, что они должны бороться за спасение своей души, а не подчиняться животным страстям.

Но вместе с тем странные слухи затеняли ореол славы графа: из-за увлечений арабскими и еврейскими мыслителями, каббалой его считали чуть ли не магом (хотя он сам с презрением высказывался о магии и признавал ее лишь как науку о природе).

Но, бесспорно, то были завистливые, злые языки. Достаточно было посмотреть на то, как делла Мирандола смотрит порой на людей – с легкой снисходительностью. Оттого и не любят его, что ощущают свою глупость перед столь юной мудростью. Кстати, о юности…

Савонарола вдруг вспомнил, что только один раз Пико делла Мирандола упоминался в связи с женщиной: пламенный юноша, прибыв из Парижа, где проходил обучение, украл некую Маргариту, жену Джулиано де Мариотто. Влюбленные бежали при обстоятельствах, достойных приключенческого романа. Но их нашли, женщину пришлось вернуть мужу, а эта авантюра надолго запомнилась любителям сплетен. Теперь, пять лет спустя, о ней вспоминали все реже, иных скандалов с именем графа связано не было. Видимо, он выучил урок и решил не отвлекаться на женщин, посвятив свое время трактатам и размышлениям.

В чем-то эта история совпадала с историей самого Джироламо Савонаролы. Юноша, который мог бы пойти по стопам своего деда, известного в Падуе врача, увлекся не только филологией и правом, но и девушкой, жившей по соседству. Она была дочерью одного из рода Строцца, но дочерью незаконнорожденной, поэтому Савонарола надеялся на брак.

Пламенная, первая, самая горячая любовь, когда желание видеть, говорить, смотреть на любимую превращается в одержимость… Когда ночами сочиняешь стихи, потому что спать невозможно… И наконец, когда больше нет сил терпеть разлуку, – предложение руки и сердца. Предложение всего себя взамен на одно «да». И… отказ, да какой… Она смеялась над ним, положив руки на пояс, расставив локти в стороны, хохотала так весело, будто его предложение и впрямь было абсурдным и шутовским. Он не перенес этого отказа. И сбежал от любящих родителей и блестящего светского будущего в монастырь. Так и родился тот самый Савонарола. Из-за отказа женщины.

– Каков ваш вердикт? – спросил делла Мирандола.

Савонарола вздрогнул и посмотрел на философа. Оказалось, что все время он следил неотрывно за движениями Джованны Альба, размышляя о Пико делла Мирандола. Теперь же хитрый блеск в глазах ученого, подловившего монаха, сопровождался довольной улыбкой. Словно он знал, что нашел единомышленника, до того, как дал высказаться Савонароле. И тому пришлось признать:

– Чрезмерно прекрасна. Так хорош был Змей, соблазняющий Еву. Она – сладкий плод с древа Познания, источающий пряный аромат гниения. Таким не место среди незрелых душ.

– Красота сложна и опасна. Бог прост и понятен, – кивнул делла Мирандола. А потом наклонил голову набок и сменил тему: – Так вы прочли мои тезисы?

– Читал. И нам есть, что обсудить, – оживился Савонарола.

Пико делла Мирандола увлек его в более тихую залу, чтобы поговорить о трактате.

__________________________

* Цитата из стансов Анджело Полициано (Перевод Александра Триандафилиди).

Тем временем Джованна еле сдерживалась, чтобы не сказать грубость Пьеро Медичи. Он улучил момент, когда братья, отец и Марко отошли в сторону, и приблизился к ней. Пьеро был красив: густые кудрявые волосы и темные глаза, лицо приятное, но вот взгляд распущенный и нахальный.

– Вы обещаете мне танец?

Пьеро изящно поклонился девушке, не замечая насмешки в ее зеленых глазах.

– Боюсь, мои братья разобрали все танцы со мной, – тихо ответила она, желая всем сердцем, чтобы хоть один из них оказался рядом. Куда они подевались, почему она вдруг осталась наедине с наследником Медичи? Пусть вокруг толпа гостей, но порой, чтобы бросить тень на честь девушки, достаточно одного слова или взгляда. Пьеро осыпал ее комплиментами, вертелся вокруг, но у Джованны складывалось впечатление, что она служила лишь обрамлением ему самому. Словно он просто нашел наиболее подходящую раму для своего портрета.

Украдкой бросая взгляды вокруг в поисках отца и братьев, она вдруг встретилась глазами с Марко. И снова потупилась.

– Прекрасная Джованна, я хочу заказать полотно с богиней охоты Дианой, мне кажется, вы подходите в качестве модели, – продолжал вещать Пьеро. – Такая белокожая, стройная…

– Джованна, ваш отец просил привести вас.

Джованна была готова уже провалиться сквозь землю от комплиментов Пьеро, как вдруг рядом оказался Марко. Он даже не представляет, как выручил ее! Она подняла на него полный благодарности взгляд, а он слегка подмигнул ей. Представляет! И про отца придумал на ходу!

И Джованна не смогла сдержать озорной улыбки.

– Прошу прощения, мессер. Я должна быть с отцом.

Пьеро некрасиво насупился.

«Капризный болван», – зло подумала про него Джованна.

– Спасибо, Марко, – тихо сказала она, пока он вел ее к синьору Альба. – Не представляешь, как я…

– Джованна! – Валентин налетел на них свежим ветром, ладонь Джованны покинула руку Марко и юркой птичкой перелетела на рукав брата. Весело защебетав, Джованна-Валентин отправились прочь, а Марко стоял, прислушиваясь к тому, как билось сердце. Что она хотела сказать ему? Поблагодарить? Поделиться переживанием? Теперь он никогда не узнает. Но она была так близко к нему! Так невыносимо близко! Джованна оглушала красотой даже его, привыкшего к ней. Что уж говорить о тех, кто вокруг. Марко осторожно огляделся: Пьеро Медичи поправляет шапочку на густых, вьющихся волосах, что торчат в стороны. Облизывает губы. Желание, как жажда, бывает, заставляет нас сохнуть и страдать. Но Пьеро Медичи не страдал, он пытался разработать план. Впрочем, слава о его недальновидности позволяла надеяться, что Джованна в безопасности.

Лоренцо Альба махнул ему рукой из конца залы: охотник снова был окружен дамами. Марко усмехнулся и направился к нему.

В Лоренцо Марко поражала непосредственность, с которой тот общался с женщинами. Не было в нем слащавости, напыщенности и желания произвести впечатление, но женщины при виде Лоренцо оживали, каждая стремилась захватить его внимание, получить от него комплимент или, на худой конец, просто обращенную к ней фразу. И еще Марко нравилась щедрость, с которой Лоренцо делился своими подругами с друзьями. Он легко мог свести пару, ловко устроить им знакомство и свидание. Марко не раз просыпался в постели с красотками благодаря Лоренцо. И кажется, сегодня он наметил для него Альбертину, так представил он красавицу брюнетку, которая поначалу оторопела при виде Марко, а теперь просто старалась быть любезной, отводя взгляд от его кривоватого и выдающегося носа.