Второе Основание - Айзек Азимов

В последние дни Галактической Империи его населяли несколько политических заключенных, а обсерватория и небольшой гарнизон уже едва спасали его от окончательного запустения. Позже, в дни голода, еще до появления Хари Сэлдона, уставшие от постоянного чувства опасности, перенаселенности и вечной смены императоров люди предпочли жертвовать комфортом и жить спокойно на отдаленных планетах, нежели с сомнением смотреть в будущий день. В холодных пустынях Россема стали появляться деревеньки.

Торговые звездолеты изредка приносили новости, иногда прилетали новые поселенцы, как правило, сообщавшие все последние новости. А однажды прилетела и осталась большая группа людей.

Именно тогда крестьяне Россема узнали о бесконечных битвах и борьбе за власть тиранов и императоров с восставшими наместниками. И они вздыхали и кивали головами, сидя под слабым солнышком на деревенской площади и философствуя о людской злобе.

Спустя некоторое время торговые звездолеты перестали прилетать вообще, и жить стало тяжелее. Поставки менее грубой пищи, табака и сельскохозяйственных машин прекратились, а туманные новости по телевидению стали еще туманнее. И, наконец, стало известно, что Трантор не устоял. Великий Трантор — галактическая столица, блистательный и непостижимый мир императоров — был разрушен и забыт.

Для многих крестьян Россема это представлялось чем-то невероятным, равносильным концу Галактики.

А еще позже, в обычный день, прилетел один звездолет. На его бортах не было видно сверкающей эмблемы с изображением звездолета и солнца. Это был неуклюжий корабль, собранный из деталей различных звездолетов, а команда его называла себя солдатами Тазенды.

Крестьяне были смущены. Они ничего не слышали о Тазенде, но тем не менее встретили солдат радушно.

Затем прилетели другие звездолеты, и было провозглашено, что Тазенда столичная планета этой области, что налоговые станции расположатся в зоне экватора, что согласно каким-то выкладкам и цифрам будет собираться определенный процент зерна и мехов.

Со временем сборщиками налогов стали сами россемиты, поступившие на службу Тазенды и являвшиеся теперь представителями законной власти, а крестьяне научились прятать запасы и уводить скот в леса, стараясь жить в своих избушках как можно скромнее.

Налогов собиралось все меньше и меньше, словно сама Тазенда устала выколачивать гроши из этого непрактичного мира.

Зато стала развиваться торговля, и, вероятно, Тазенде это показалось более выгодным делом.

Нарови вышел из дома, насвистывая себе в бороду. Первый снег покрывал землю, а небо над головой светилось тусклым розовым светом. Нарови всмотрелся в высь и решил, что сильного снегопада не предвидится, значит, он без особого труда доберется до Гентри и поменяет зерно на консервы, чтобы продержаться эту зиму.

Прикрыв дверь позади себя, Нарови крикнул в щель:

— Ты заправил машину, Юнкер?

Ему что-то ответили изнутри, и старший сын, заметно выше отца, с небольшой рыжей бородой, появился в дверях.

— Давно заправлена, — угрюмо ответил он. — Можно ехать. Только вот оси никуда не годятся, но я тут ни при чем. Я давно тебе говорил, что нужен хороший мастер.

Старик отступил на шаг и, нахмурив брови, осмотрел сына с головы до пят.

— Так что, я виноват, что ли?' Где это я достану хорошего механика? Уже пять лет урожай никудышный, и мы еле сводим концы с концами.

— Нарови!

Голос из дома заставил замолчать старика на полуслове. Он проворчал себе под нос:

— Ну вот, твоя мать должна обязательно сунуться в дела отца и сына. Подгони сюда автомобиль и проследи, чтобы контейнеры были хорошо закреплены.

Нарови похлопал руками в перчатках и снова взглянул на небо. Там, наверху, собирались красные облака, и солнца не было видно. Старик хотел было отвести глаза, но его зоркий взгляд выхватил нечто такое, отчего челюсть его отвисла, а из горла вырвался крик, несмотря на морозный воздух.

— Жена! — закричал он в смятении. — Старуха, выйди сюда!

В окно выглянула женщина с самоуверенным выражением лица. Посмотрев в направлении вытянутого пальца мужа, она вскрикнула, и глаза ее засверкали. Быстро сбежав вниз по деревянным ступеням, Женщина сорвала с вешалки тулуп, платок и выбежала на улицу, так ничего и не надев.

— Это корабль из космоса! — воскликнула она.

— А что ж еще, по-твоему? — нетерпеливо отметил Нарови. — У нас будут гости, старуха.

Звездолет медленно опускался на голое мерзлое поле в северной части фермы Нарови.

— Что ж нам делать? — испуганно выдохнула женщина. — Сможем ли мы принять их как следует? Неужели им придется спать на грязном полу нашей лачуги и есть засохший позавчерашний пирог?

— Может, ты считаешь, что им лучше пойти к нашим соседям?

Нарови схватил женщину за плечи.

— Жена моя, душенька, — вкрадчиво произнес он, — ты возьмешь два кресла из комнаты внизу, ты проследишь, чтобы был заколот жирный козленочек и зажарен в сухарях, ты испечешь свежий пирог. Я же пойду приветствовать этих могущественных людей из космоса. И… и…

Он замолчал и неуклюже сдвинул шапку на затылок.

— Да, я принесу кувшин своего хлебного вина. Всегда кстати согревающий сердце напиток.

Все время, пока он говорил, рот женщины то открывался, то закрывался, но она не могла произнести ни слова. Когда же ее оцепенение прошло, она тонко взвизгнула. Нарови поднял палец.

— Ну-ка вспомни, старуха, что сказали старшины. А? Шевели мозгами! Старшины ходили из деревни в деревню. Представляешь, что это значит? И говорили, что если хоть один космический корабль приземлится, следует немедленно сообщить об этом губернатору. А ты сейчас хочешь, чтобы я потерял единственную возможность выдвинуться и завоевать доверие власть имущих. Посмотри на этот корабль. Ты когда-нибудь такие видела? Эти инопланетяне богаты и могущественны.

Нарови даже подпрыгнул от волнения.

— Только бы хорошо их принять, а потом упомянуть мое имя губернатору — и тогда мы сможем просить все, чего только пожелаем.

Жене его вдруг стало холодно под наброшенным на плечи тулупом, и она бросилась к двери, крикнув через плечо:

— Тогда иди скорее!

Но старик уже бежал в направлении приземлившегося звездолета.

Генерала Притчера не беспокоили ни холод пустынной планеты, ни нищета окружения, ни даже взволнованно хлопочущий крестьянин. Беспокоила его мысль о разумности принятого ими решения. Они с Чанисом были здесь одни. Оставленный в космосе звездолет мог в обычной ситуации обойтись и без них, но все-таки он чувствовал некоторую неуверенность. В том, что попали в такое положение, виноват, конечно же, Чанис. Притчер посмотрел на молодого человека и увидел, как тот подмигивает ему, кивая на отодвинутую меховую штору, в щель которой высовывалась голова любопытной старухи.