Кровавый снег декабря - Евгений Васильевич Шалашов

вывел брат Ивана Пущина, Михаил, въехали в колонну «павловцев», рассекая её на части. Первый батальон егерей между тем, сумев уничтожить большую часть «измайловцев», пробивался к конвою императора Николая. Со стороны восставших на кавалергардов пошёл в атаку флотский экипаж.

Конвой великого князя Михаила Павловича, несмотря на сопротивление последнего, стал уводить его с поля боя, пытаясь уйти под защиту Зимнего дворца. Но из-за давки не смогли туда пробиться. Как оказалось — к счастью. Караулы в Сенате, Адмиралтействе и Зимнем дворце несли солдаты и офицеры 2-го батальона лейб-гвардии Финляндского полка. И хотя сам командир батальона полковник Моллер отказался выступить на стороне восставших, но руки своим офицерам он не связывал. Более того, не воспротивился и тому, что в караулах околачивались офицеры из 1-го батальона того же полка, среди которых было немало сочувствовавших «якобинцам». Правительствующие Сенат и Адмиралтейство даже не понадобилось захватывать…

Николай Павлович ещё с утра приказал усилить караул Зимнего дворца самыми верными солдатами — сапёрами. Он считал, что в окружении кавалергардов, под прикрытием «измайловцев» и егерей, всегда сумеет уйти во дворец. На всякий случай у чёрного входа была подготовлена карета. Но император не знал, что как только со стороны площади раздались выстрелы, караулы финляндцев начали убивать сапёров…

Уйти император не успел. Его конвой был прижат к штабелям дров и бараков рабочих, строивших Исаакиевский собор. Толпа, не желавшая оставаться простым зрителем, принялась забрасывать кавалергардов камнями. Не обращая внимания на удары палашей, чернь принялась стаскивать всадников с сёдел. И наконец двое мастеровых ломом выбили нижнее бревно штабеля… Кто стал цареубийцей? Никто так и не сумел ответить на этот вопрос. Равно как и на то — а где тело императора? Позднее это породит много слухов, сплетен и домыслов. Но это будет потом…

Зимний день короток! Уже не было видно, кто с кем сражается. Постепенно шум боя стал стихать. Оставшиеся в живых из верных правительству частей стали постепенно отступать, оставляя на Сенатской площади трупы и раненых товарищей…

Мятежники стягивались к памятнику Петру Великому. Голодные и замёрзшие «московцы» и лейб-гренадеры, простоявшие с самого утра в одних мундирах, больше напоминали истуканов, а не солдат. По приказу князя Трубецкого унтер-офицеры построили нижних чинов в колонну и пошли в Сенат.

Замёрзшие и усталые солдаты заполонили почти все этажи. В казармы были отправлены гонцы с приказом привезти что-нибудь съестное. За неимением подвод и фур использовались артиллерийские передки, которые сегодня «забыли» загрузить боеприпасами.

Часть войск, особенно те, кто примкнул к восстанию позже «закопёрщиков», — «преображенцы», конные пионеры, а также те из солдат Финляндского полка, что простояли весь день на берегу и на мостах Невы, — походным шагом ушли в казармы. Лейб-егерей, по приказу Бистрома, разместили в Зимнем дворце. Пришлось, правда, вынести на улицу тела убитых, не разбирая — кто свой, кто чужой. Гвардейский флотский экипаж занял здание Конногвардейского манежа. В здании не было ни души, но зато нашлись дрова, из которых развели костры прямо в здании, благо что полы были хорошо утоптаны. По приказу Арбузова из состава экипажа были выделены команды, которые, вооружившись факелами, отправились собирать раненых. Об убитых можно побеспокоиться и завтра…

…Устроив солдат и распорядившись об усиленных караулах, в Сенате собрался штаб восстания. Помимо главных «революционеров» — Трубецкого, Батенькова, Рылеева и Одоевского, — присутствовали и те, кто сыграл решающую (или роковую?) роль в сражении: генерал Бистром и братья Шиповы. Из молодых офицеров были только те, кто привёл войска на площадь — Александр Бестужев (его брат был ранен) и Дмитрий Щепин-Ростовский. Сутгоф во время боя был убит. Из статских были только Каховский и Иван Пущин. Его брата, который несмотря на болезнь сумел помочь восставшим, отправили домой.

Всех мучил вопрос: что дальше? То, что власть ещё не захвачена, было ясно всем. И, кроме того, нужно было решать, а что делать, если восстание закончится успехом? Мало захватить власть — нужно уметь её удержать!

Руководство собралось за длинным столом, за которым ранее сиживали сенаторы. Не пришлось даже убирать бумаги — стол был чист. На него выставили то, что удалось собрать вестовым по ближайшим лавчонкам, — вино и нехитрую еду. Все хотели есть. На вино же особо никто не налегал. А если кто и выпил больше положенного, то этого никто не заметил…

Когда «генералитет» насытился, вестовые принесли котелок крепкого кофе, сваренного прямо в сенатском камине. Из буфета позаимствовали кофейные чашки, «презентованные» сенаторам чуть ли не Петром Великим. Задымились длинные чубуки, только тут и начался разговор, которого все ждали и боялись…

— Итак, господа, — взял на себя роль председательствующего Трубецкой. — Правительственные войска разгромлены. То есть, — поправился он, — разгромлены гвардейские правительственные войска. Император Николай погиб. Мы, таким образом, захватили власть. Случилось то, к чему готовились почти десять лет.

— Да, господин полковник, случилось, — невесело проговорил Шипов-старший. — Вот только с чем мы это случившееся есть будем? Заварили кашу…

— Есть несколько вариантов, — спокойно высказался Трубецкой. — Мы можем передать власть императрице Марии Фёдоровне, а можем — уступить её Сенату. Если не забыли — Сенат и был создан для того, чтобы править Россией в отсутствие императора.

— А если предложить корону Константину или Михаилу? — высказался кто-то.

Предложение повисло в воздухе. Все думали, нещадно дымя. То, что Константин не хотел становиться императором, было известно господам революционерам слишком хорошо… А призывы: «За императора Константина и жену его Конституцию!» хороши только для толпы, которую требовалось вести против законного монарха. Михаил?.. После всего случившегося вряд ли он захочет принять власть из рук убийц своего брата. А даже если и возьмёт… Александр I, прекрасно осведомлённый о заговоре против отца, в «благодарность» за трон отстранил всех заговорщиков от власти. Но тогда всё решалось в кулуарах, почти семейно. И уж никак не на площади.

— Что будем делать, господа? Какие предложения? — настаивал Трубецкой, прерывая молчание.

— А мы думали, что у вас, князь Сергей Петрович, как у генштабиста — планы на все случаи жизни, — оборотился Бистром к председательствующему.

— Военные