Синий краб - Владислав Крапивин

1967 г.

Часть стихотворения вошла в очерк "Тень Каравеллы", 1963 г., но наброски сделаны гораздо раньше.

Пускай нам понемногу лет,Но кто сказал, что права нет,Что нету сил, чтоб с боя брать вершины!Кто так сказал – тот поспешил,Он это зря за нас решил.Он это так решил, а мы не так решили.Когда нас прижимал циклон,Мы шли сквозь дождь на горный склон,Шагали, не боясь ветров поющих,Мы шли, не тратя слов пустых,Шли, прорубаясь сквозь кусты,Мы шли, не зная в той дороге отстающих.Работа наша – не парад.С гвоздя срывая аппарат,Не раз ты проклинал сигнал тревоги.Но есть сигнал – забудь про сон.Заданье в срок – таков закон,Такое правило юнкоровской дороги.Опять в дорогу нам пора,И впереди встаёт гора,Встаёт гора – как будто цель всего похода.На пик взошёл, и пред тобойЛежит мир бело-голубой,Большой и бело-голубой, как флаг отхода.

1968 г.

Писалось стихотворение как слова юнкоровского марша.

В южных морях, и у севера дальнего,И у ревущих широтХодят эсминцы, скользят в море лайнеры,Бродит рыбацкий народ.Ветром их клонит, волнами высокимиИм заливает огни,Трудно им в море,но всё-таки, всё-такиЛегче, чем в прежние дни.Вспомним о тех, кого злыми поверьямиДома сдержать не смогли,Кто начертил нам гусиными перьямиПервые карты Земли.В чем-то, друзья, с ними мы одинаковы,Так же не смотрим назад.Так же, как марсели, рвутся спинакеры,Если приходит гроза.Пойте, друзья, про выносливость паруса,Пойте про тех, кто был смел,Кто сквозь века прочертил в море яростиОгненный след каравелл.

1968 г.

Мне жить надоело с недавних времён,Всё жалобы, склоки, раздоры…Я знаю, что хватит в отряде знамён,Чтоб в гробе укрыть командора.Тяжёлые копья держа навесу,Роняя слезу непрестанно,Как Гамлета, скорбно меня понесутЧетыре моих капитана.А дальше – отдав мне прощальный салют,Хлебнувши на траурном пире,Врагов моих в тёплых постелях найдутИ сделают им харакири.И правильно сделают – так им и надо:Какие дела, такова и награда.

1968 г.

Стихотворение написано по поводу происков местной "общественности" против "Каравеллы".

Я у книжки не помню названия.Книжка – вихрь из атак и погонь.Я читал, как сбруей позванивалПотерявший всадника конь.Конь ушёл. А мальчишку взяли.Был коротким у белых допрос.Руки тонким ремнём связали,Повели на крутой откос.И поставили там над кручей.Серебристы, но не легкиВыползали из ножен тягучиеИх отточенные клинки.Становился я злым и упорным.Злой прищур не сходил с лица.Я отбрасывал книжку в сторону.Я хотел другого конца.Как травинка в заснеженном садике,Как росточек сквозь синие льды,Пробивалась надежда на всадников,На спасителей от беды.Мы тогда не очень умелоРазбирались в героях книг.Были красные. Были белые.Были наши, и были враги.Наши – это любому знакомо.Наш – он тот, кто всегда готовК другу мчаться стрелой на помощьВ дробном грохоте конских подков.Что ж! Они не обманут доверия.Видел я в мальчишеском сне,Как ковбои в выжженной прерии,Торопясь, седлали коней.И, играя литыми кольтами,Подгоняя мустангов лихих,Развивали арканы кольцамиМексиканские пастухи.Расцветали шрапнельные гроздья,Мчались всадники в пыльный зной,И будёновки с синими звёздамиКолыхались серой волной.Мушкетёры, Спартак, АйвенгоИ чапаевцы в бурках седыхВылетали одной шеренгойНа песчаный крутой обрыв.И мальчишка вставал опять,Саблю брал и шёл воевать… …Но в ответ на твою бедуЭти всадники не придут.Нынче места нет чудесам.Хочешь чуда – будь всадником сам.Чтоб на помощь друзьям кидаться,Чтобы подлость узлами вязать,Чтобы в руки врагам не даться,Чтобы сыну потом сказать:"Помнишь песню о зимнем садике?О травинке среди зимы?Жили-были на свете всадники,Жили-были на свете мы.Вся земля гудела под нами.Были ночи, как копья, отточены.Били кони копытом в камень -Искры сыпались по обочинам.Знали кони лихую выучку,Не успеет смолкнуть труба,Как мы мчались уже на выручкуК тем, кто звал нас,Где шла борьба.Мальчик, думаешь, нет тех дней?Или, думаешь, нет коней?Время есть!И лошади есть!Да и порох не вышел весь!"

1969 г.

Как бы крепко ни спали мы,Нам подниматься первыми —Лишь только рассвет забрезжитВ серой весенней дали…Это неправда, что маленькихСмерть настигает реже:Ведь пулемёты режутЧасто у самой земли.Есть про нас песни разные —Сложенные с любовью,Есть грустные и бодрящие,Звонкие, как труба,Только нигде не сказано,Как это всё-таки больно —Пулю глотнув горячую,Падать на барабан.Сколько легло нас, мальчики,В травах и узких улицах —Маленьких барабанщиков,Рыцарей ярых атак!Но не могли мы кланяться,Жмуриться и сутулиться,Падали… А товарищиШли, отбивая такт…Флаги рассвета алыеНад городами полощутся…Снова сегодня встали мыРаньше всех поутру.Вновьбарабаны взяли мы.Сновавыходим на площади —Туда, где отряды сходятсяВ марше серебряных труб.Может быть всё исполнится:Травы не вытопчет конница,И от ударов пушечныхБольше земля не сгорит.Но про тревогу помни ты,Помни про нашу бессонницу,Когда барабан игрушечныйСыну решишь подарить…

Это слова прощания,Это песня приветаТем, кто шагал с нами рядом,От ветра не пряча взгляд.Горьким горнов молчаниемБудет слава пропетаВсем сгоревшим отрядам —Маленьким кораблям.

1970 г.

Варианты песни в книге "Мальчик со шпагой" и в книге "Чем крепче ветер", но только здесь она в полном и «первозданном» виде».

Если в безветрии парус повис,А это тебя не трогает,И если ты равнодушен и тихПеред дальней дорогою,И если ты перед шквалом дрожишь,Кто за это в ответе?Ты сам!Ты не понял,что житьТем лучше,чем крепче ветер!

1970 г.

Стихотворение написано для отрядной книги "Чем крепче ветер…"

Улетали лётчики искать врага.Затянуло к вечерутуманом берега.Кто-то не вернулся, кого-то не нашли…Не поставишь на море ни крестов, ни плит.Желтая пустыня – глухие пески.Тихий ветер к вечеруплачет от тоски.Ночью в чёрном небе звёздный перезвон.Тихо звёзды катятся на песчаный склон. Если плакать хочется – уснуть нелегко.Мальчик в одиночествебродит средь песков:Может, сказка сбудется, может, сводкаврёт,Может, снова спустится взрослый самолёт.И пойдут, как прежде – рука в руке —Лётчик и мальчишкак голубой реке.И одно тревожит их: к звёздам путь далёк,Не сломал бы ветер там тонкий стебелёк.(А из синей чащи, где тени сплелись,Смотрит одичавшийрыжий старый лис.)

1971 г.

Есть истина в понятии одном.Она – весомей многих аксиом.Необратимость времени – она,Спокойствия и мудрости полна.Пускай судьбою горькой обречёнТы жить во тьме и ночи много лет,Смотри – ты строчки краткие прочёл,И на мгновенье ближе стал рассвет.Всего на миг, на краткий шаг в ночи.Но не горюй, и он в цепи звено…О нём подумай, тихо помолчи.Мгновенью возвратиться не дано.В любой судьбе – пускай хоть камни с гор,Пускай хоть ветер лупит по лицу,Верны мы или не верны себе —Мы всё равно всегда идём к концу.Но не к тому, который отнесёнВ разряд унылых и печальных дат.К тому, когда ты скажешь:– Вот и всё… —И станут памятью прошедшие года.

Около 1972 г.