Синий краб - Владислав Крапивин

Около 1972 г.

Заросшая узкоколейка —Путь из волшебной страны;Тополя листики клейкие,Запах поздней весны.Светкин пушистый локонУ твоего лица…Свет из знакомых окон,Мамин голос с крыльца…Дождики босоногие…Мяч футбольный в пыли…Это было у многих.А многие сберегли?

1972 г.

Я видел сон: как будто, падая в траву,Рву плоский браунинг из заднего кармана,А впереди, средь клочьев мокрого тумана,Идут враги – все те, кто враг и наяву.Я навожу на них тупой короткий ствол,И пистолет с отдачей прыгает в ладони…О если б знали вы, какое торжество -Стрелять и видеть, как срезает мой огонь их!Они, крича, бегут сквозь реденький лесок,А я стреляю вслед и чувствую отдачу…Потом жалею об одном: что это сон.И от того, что в сны не верю,чуть не плачу.

1972 г.

Всё спит в тропической ночи,Лишь звёзды полыхают свечками.В постелях охают курортники,Лелея боль сгоревших спин…А нам бы снились трубачи —Сердитые и остроплечие —Да вот никак они не снятся:Всё дело в том, что мы не спим.На внешнем рейде дремлют танкеры —И здешние, и иностранные,И в кубрик сны приходят странные:Про марсианские моря…А нам бы снились трубачи —Все маленькие и упрямые,Спокойно-дерзкие, те самые,Что вдруг в ночи заговорят —О том, как стоптанный асфальтВзорвётся яростными травами,И ляжет на плечо мальчишечьеЛадонь зелёного листа,Когда трубы звенящий альтРасскажет всем, как были правы мы,И в наступившем вдруг затишьеВсё встанет на свои места.

1972 г. 

Это было сначала сномЭто было сначала сномПро забытую всеми тропу:Словно кто-то повёл рукой —И чуть видный зажёгся свет.Будто в диком лесной краюЕсть заросший рельсовый путь…Это было потом тоской,О дороге, которой нет.В середине глухой зимы,Когда всюду колючий лёд,Когда песня про летний лес —Словно память о волшебстве,Это было сначала сном,Это было потом тоской,А потом в февральскую ночьРаскачал тополя зюйд-вест.И за плотной грядою туч —Светлым зайчиком среди тьмыПереливчато и легкоПрокатился первый сигнал.Это было сначала сном,Это было потом тоской,А потом проснулся горнист —Сам проснулся и нас позвал.Может быть, отстану в пути,Но потом догоню опять.Бьют фонарики сквозь листву,А в палатках дыханье ребят…Это было сначала сном,Это было потом тоской,А потом прозвучал сигнал,Чтобы знал я, где встретить себя.

1972 г.

Да здравствует остров сокровищ —За то, что к нему дорогаЛежит сквозь пенное море,Сквозь радости и преграды!Да здравствуют дикие джунгли,И радуга в брызгах прибоя,И крик попугая в чаще!Но нам не нужны пиастры…Пиастры, пиастры, пиастры!А что с ними делать в море?Не купишь на них ни ветер,Ни чистые горизонты,Ни белых стремительных чаек,Тебя провожающих в поиск,Ни звонкое золото солнца,Что блещет в струе за кормою.Пиастры, пиастры, пиастры!А что с ними делать в детстве?Не купишь на них ни сказку,Ни смех товарища звонкий,Ни ясную радость утра,Когда по траве росистойСквозь солнечный пух тополиныйБежишь ты навстречу другу.Да здравствует остров зелёный,Лежащий за чёрной бурей,За синей глубокой тайной,За искрами южных созвездий!Да здравствует смех и дорога,Да здравствует дружба и море!Да здравствует всё, что не купишьНа чёрное золото Флинта!

1972 г.

Песня была написана специально для отрядного кинофильма "Остров сокровищ". Но в то время фильм озвучен не был. Песня соединилась с фильмом только при озвучивании в 1990 г.

Там, где вытканы солнцем дорожки,Там, где лагерь у горной речонки,Полюбил октябрёнок АлёшкаИз второго отряда девчонку.С той девчонкою встреч не искал он,И, увидев её, хмурил брови,А потом забирался на скалы,Обдирая коленки до крови.С ярко-алым шиповником горнымВозвращался обратно Алёшка,Чтобы после вечернего горнаБросить ветку с цветком ей в окошко.А потом пришло время проститься,Их автобус довёз до вокзала,И уехал веснушчатый рыцарьВ синей майке со звёздочкой алой.И она никогда не узнала,Что была для него всех дороже,И ещё две недели вздыхалаОб отрядном вожатом Серёже.

1973 г.

Когда мы спрячем за пазухиВетрами избитые флагиИ молча сожжём у берегаПоследние корабли,Наш маленький барабанщикУйдёт за вечерним солнцемИ тонкой скользящей льдинкойРастает в жёлтой дали.От горького пепелища,От тёмных пустых переулков,Где бьют дожди монотонноПо крышам, как по гробам,От эха, что волком рыщетВ развалинах злых и гулких,Наш маленький барабанщикУйдёт, не сдав барабан.Уйдёт в синий край рассвета —Там звонкая память детства,Как смуглый от солнца мальчишка,Смеясь, бежит по траве.Там людям не целят в спину.Там правда – для всех едина.Там, если враг – то открытый,А если друг – то навек.Но есть утешенье, как будтоПоследний патрон в обойме,Последняя горькая радость,Что был до конца он прав.И вот потому над планетойШагает наш барабанщик,Идёт он, прямой и тонкий,Касаясь верхушек трав…

1972 г.

Без третьего куплета песня была включена в фонограмму фильма "Жили-были барабанщики", 1980 г., кроме того, несколько изменённый вариант использован автором в романе-трилогии "Голубятня на жёлтой поляне", 1983 г. В отряде "Каравелла" песню всегда поют полностью – все четыре куплета.

Там, где у цветов головкиЛепестками ветру машут,Маленький кузнечик ВовкаЖил да был среди ромашек…Не был Вовка музыкантом,Хоть трещал, не умолкая.Вовка был работник-плотник —Строил дачи и сараи.Он пилой работал ловко,Молотком стучал о доски:Строил он мосты и лодки,И газетные киоски……Но однажды на полянеПриземлился злой обжора,Очень страшный и нахальныйВоробей по кличке Жора.Чёрные жуки-монахиПроявили вмиг сноровку,И позеленели в страхеДаже божии коровки.Только зеленеть и плакать —В этом очень мало толку,И кузнечик Вовка в лапуВзял сосновую иголку…Очень-очень громко стонетБедный одноглазый Жора.Больше воробьиха СоняНе дождётся ухажёра…Если ты врагом замечен,Не беги назад ни шага.Даже если ты – кузнечик,У тебя должна бытьшпага.

1973 г. Из романа «Мальчик со шпагой». Вошло в книгу не полностью. Строчки про воробьиху Соню редактор изъял из «педагогических соображений».

Тяжёлый толчок и вспышка у глаз,И злая капля со лба…Он вдруг покачнулся и медленно лёгСредь огненной темноты.Вперёд укатился и на бок упалКрасный его барабан.ЕгоПотом, средь весенних трав,Ни разу не видел ты?А может, мальчишка не был убит,А просто на миг прилёг?А дальше – поднялся, догнал друзейИ снова пошёл – туда,Где в низкой ночи среди звёзд рябыхГорела, как уголёк,Над чёрными травами – впереди —Его большая звезда… Пока ещё в мире живы враги —Атакам не кончен счёт…Друзья удивились: «Ты не погиб?» —Сказал он: «Ну вот ещё!»И всё-таки в травах или хлебах,В клевере или ржиЛежит у заросшей межи барабан —Тебя дожидаясь, лежит…

Из литературного альманаха "Синий краб" №6, 1973 г. Стихи были написаны на тему картины Е.И.Пинаева «Упавший барабанщик», которую он подарил отряду «Каравелла».