Козлиная песнь - Константин Вагинов

Выяснили, что в то время, как Свечин спал, в комнату ворвался через окно его знакомый и покушался его убить.

"Какая странная жизнь, - думал неизвестный поэт. - По-видимому, во мне глубоко, глубоко живы ощущения детства. Когда-то женщина мне казалась особым существом, которое нельзя обижать, для которого надо всем жертвовать. По-видимому, в моем мозгу до сих пор сохранились какие-то бледные лица, распущенные волосы и ясные голоса. Должно быть, подсознательно я ненавидел Свечина, иначе как могла возникнуть эта галлюцинация?

Окно было забито досками, за досками была укреплена решетка; наверху виднелась узенькая полоска облачного неба; на одной койке сидел неизвестный поэт, на другой - лежал пожилой заключенный.

Больше всех удивлен был этим происшествием Свечин. Он его никак не мог объяснить. Он ходил обвязанный и пожимал плечами.

Официальный защитник ничего не мог добиться от неизвестного поэта.

- Мне нечего сказать современности, - произнес вслух, разговаривая сам с собой, неизвестный поэт. - К черту всякие объяснения! - И ходил от окна к двери.

Медицинская экспертиза нашла его вполне нормальным.

В конце концов приговорили его на год, условно.

Глава Х НЕКОТОРЫЕ МОИ ГЕРОИ В 1921-1922 ГГ.

С некоторых пор, с опозданием на два года, в городе, - я говорю о Петербурге, а не о Ленинграде, - все заражены были шпенглерианством.

Тонконогие юноши, птицеголовые барышни, только что расставшиеся с водянкой отцы семейств ходили по улицам и переулкам и говорили о гибели Запада.

Встречался какой-нибудь Иван Иванович с каким-нибудь Анатолием Леонидовичем, руки друг другу жали:

- А знаете, Запад-то гибнет, разложение-с. Фьютс культура - цивилизация наступает...

Вздыхали.

Устраивались собрания.

Страдали.

Поверил в гибель Запада и поэт Троицын. Возвращаясь с неизвестным поэтом из гостей, икая от недавно появившейся сытной еды, жалостно шептал:

- Мы, западные люди, погибнем, погибнем. Неизвестный поэт напевал: О, грустно, грустно мне, ложится тьма густая На дальнем Западе, стране святых чудес...

Говорил о К. Леонтьеве и хихикал над своим собратом. Ведь для неизвестного поэта что гибель? - ровным счетом плюнуть, все снова повторится, круговорот-с.

- Подыми ножку и скачи, - хотелось ему посоветовать Троицыну. Он хлопнул его по плечу: любуйся зрелищем мира, - и показал на собачку, гадящую у ворот.

Троицын остановился - собак тогда еще мало было в городе.

- А все же грустно, ....чка, - он назвал неизвестного поэта уменьшительным именем. - Вот пишешь стихи, а кому они нужны. - Читателей нет, слушателей нет, - грустно.

- Пиши идиллии, - посоветовал неизвестный поэт, - у тебя идиллический талант; делай свое дело, цветок цветет, трава растет, птичка поет, ты стихи писать должен. Помолчали.

- Луна. Звезды, - сладко зевнул Троицын, - давай проходим сегодняшнюю ночь.

- Проходим, - согласился неизвестный поэт.

На стоптанных каблуках, в лохмотьях, поэты шли то к Покровской площади, то на Пески, то к саду Трудящихся.

- Ты любишь и чувствуешь Петербург, - засмотрелся Троицын у Казанского собора на звезды.

- Не удивительно, - рассматривая свои сапоги, заметил неизвестный поэт, - я в нем присутствую в лице четырех поколений.

- Четыре поколения вполне достаточно, чтобы почувствовать город, - доставая платок, подтвердил Троицын. -А я с Ладоги, - продолжал он.

- Пиши о Ладоге. У тебя детские впечатления там, у меня - здесь. Ты любил в детстве поля с васильками, болота, леса, старинную деревянную церковь, я Летний сад с песочком, с клумбочками, со статуями, здание. Ты любил чаёк с блюдечка попивать.

Помолчали.

Неизвестный поэт оглянулся.

- Я парк раньше поля увидел, безрукую Венеру прежде загорелой крестьянки. Откуда же у меня может появиться любовь к полям, к селам? Неоткуда ей у меня появиться. Они сели на камни у забора Юсуповского сада.

- Прочти стихи, - предложил Троицын неизвестному поэту. Неизвестный поэт положил палку.

- Черт знает что, - растрогался Троицын, - настоящие петербургские стихи. Посмотри, видишь луну сквозь развалины? Он встал на цыпочки на груду щебня. Неизвестный поэт закурил. - Не смотри на луну, - сказал он, - это тревожащее явление. И, поднявшись перед Троицыным, хотел заслонить ее.

В год шпенглерианства Миша Котиков приехал, поразился и влюбился в силу, гордость, мироощущение недавно утонувшего петербургского художника и поэта Заэвфратского, высокого седого старика, путешествовавшего с двумя камердинерами. Поэт Заэвфратский с тридцатипятилетнего возраста создавал свою биографию. Для этого он взбирался на Арарат, на Эльбрус, на Гималаи - в сопровождении роскошной челяди. Его палатку видели оазисы всех пустынь. Его нога ступала во все причудливые дворцы, он беседовал со всеми цветными властителями.

Миша Котиков ни разу не видал Заэвфратского, но был поражен. Миша был румяный, рыжий, большеголовый мальчик, опрятный, с маленьким ротиком. "Удивительно!" - часто шептал он, склоняясь над книжками и рисунками Заэвфратского.

Плакала жена Александра Петровича Заэвфратского, когда Заэвфратского не стало, и ручки ломала.

Воспользовались случаем друзья Заэвфратского, ходили к ней и утешали.

И Свечин утешал.

А на следующий день ругался:

- Дура, птица, лежит как колода.

И ходил по всему небольшому деревянному дому и разглашал:

- Вот он с ней, а она вздыхает - ах, Александр Петрович!

Через год Миша Котиков, как поклонник Заэвфратского, познакомился с Екатериной Ивановной.

Вечерком вина принес и закусочек; долго, склонив головку, говорила Екатерина Ивановна об Александре Петровиче. Какие платья он любил, чтоб она носила, какие руки были у Александра Петровича, какие прекрасные седые волосы, какой он был огромный, как он ходил по комнате и как она, встав на цыпочки, целовала его.

Сидел Миша Котиков, раскрыв свой маленький пунцовый ротик, смотрел своими голубыми ясными глазками, начал гладить и пожимать ручки Екатерины Ивановны, целовать Екатерину Ивановну в лоб. Все спрашивал:

- А какой нос был у Александра Петровича? а какой длины руки? а носил ли Александр Петрович крахмальные воротнички или предпочитал мягкие? а барабанил ли пальцами Александр Петрович по стеклу?

На все вопросы ответила Екатерина Ивановна и заплакала. Взяла мужской носовой платок с инициалами, поднесла к глазам.

- Не платок ли это Александра Петровича? - спросил Миша Котиков.

Долго она сидела молча и утирала слезы платком Заэвфратского.

Потом передала платок Мише Котикову:

- Храните его на память об Александре Петровиче.

Снова заплакала.

Миша Котиков аккуратно сложил платок и спрятал поспешно.

- А что говорил об искусстве Александр Петрович? - ощупывая платок в кармане, спросил Миша Котиков. - Чем была поэзия для Александра Петровича?

-Он со мной о поэзии не говорил, - раскрыв глаза, посмотрела в зеркало Екатерина Ивановна.

Подскочила к зеркалу.

- Посмотрите, не правда ли, я грациозная? - она стала разводить руками, склонять голову. - Александр Петрович находил, что я грациозная.

- А когда начал писать стихи Александр Петрович, в каком возрасте? закуривая папироску, задал вопрос Миша Котиков.

- Не правда ли, я похожа на девочку, - села в кресло Екатерина Ивановна. Александр Петрович говорил, что я похожа на девочку.

- Екатерина Ивановна, а какой столик мы накроем? - рассерженно спросил, вставая с кресла, Миша Котиков.

- Вот этот, - показала на круглый столик Екатерина Ивановна, - но у меня ничего нет.

- Я принес Бордо и... -с гордостью сказал Миша Котиков, - закуски и фрукты.

- Ах, какой вы хороший, - засмеялась Екатерина Ивановна, - я люблю вино и фрукты!

- Меня совсем забросили друзья Александра Петровича, - сказала она вздыхая, в то время как Миша Котиков, став на цыпочки, доставал рюмки из шкафа.

- Они обо мне совсем не заботятся, знают, что я безвольная, не умею жить, совсем не обращают на меня внимания. Не заходят, не говорят об Александре Петровиче. Не ухаживают за мной. Будемте друзьями, будемте говорить об Александре Петровиче, - добавила она.

Выпив и закусив, Миша Котиков стал рассматривать вещи в комнате.

- Не правда ли, это столик, за которым писал Александр Петрович? - указал он на небольшой круглый стол. - Отчего пыль вы не вытираете? - добавил он.

- Не умею я пыль вытирать, - ответила Екатерина Ивановна, - при Александре Петровиче я пыль не вытирала.

На следующий день проснулся Миша Котиков в постели Александра Петровича.

Рядом с ним, раскрыв ротик, высунув ручку, спала Екатерина Ивановна.

- Жаль, что она так глупа, - подумал Миша Котиков. - Никаких ценных сведений об Александре Петровиче сообщить мне не может. Ну, да ладно, от друзей Александра Петровича получу ценные сведения. А от нее узнаю, как писал Александр Петрович. - Екатерина Ивановна, а Екатерина Ивановна, как писал Александр Петрович?