Знак неравенства - Наталия Терентьева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— О-ой… Надо что-то делать. Делать. Пока не поздно. Господи…
Денис посмотрел на себя в зеркало. Жуть. Что она с ним сделала, эта милая девушка… Так недолго и остатков здоровья лишиться…
В кармане шорт, которые он надел прямо на голое тело, что-то пикнуло. Денис достал свой новенький красный телефон и прочитал на дисплее: «Нам уже 68 миллиметров, мы тебя целуем». Он перечитал фразу несколько раз, аккуратно удалил ее из памяти телефона и закрыл маленькую прозрачную крышечку. Вышел на балкон, оперся руками на перила из светлого, ненагревающегося металла и, глядя на коричневатое в полуденном свете море, легко и отстранение подумал: «Так. Стоп. Но делать ведь это надо, пока я здесь».
Решение, такое простое и ясное, пришло только сейчас, вместе с осознанием всего ужаса происходящего. Ждать нельзя, тянуть нельзя. Да и гораздо лучше сделать это, пока его нет в Москве. Тогда на него никто и не подумает.
Денис судорожно вздохнул и набрал мобильный номер Евгения — Женьки, своего начальника, заместителем которого он с Оксанкиной подачи так успешно работал уже полтора года. Женька был хозяином фирмы, на работе появлялся не каждый день — у него было много разных занятий и фирм. Знал его Денис давно, еще с тех пор, когда тот приходил к Оксанке отдавать долги, успешно заработав на перепродаже только-только появившихся в Москве первых тайваньских компьютеров. Женька вряд ли откажет ему… Хотя…
Денис услышал знакомый перелив определителя номера на Женькином мобильном телефоне, и бодрый голос с едва уловимым говорком, оставшимся от хабаровского детства, ответил:
— Слушаю. Алло!
— Жень… — Голос звучал так сдавленно, что Денис сам себя не узнал. Он прокашлялся и повторил: — Жень, привет, это я…
— А-а… привет. Как отдыхается? Не стреляют?
— Да нет… Хотя надо было бы… кое-кого… Жень… У меня дело такое…
— Слушаю тебя. Только давай быстро, а то я стою под дверью у большого толстого дяди, который обещал нам подкинуть пару миллионов. Так что там у тебя?
— Жень… Мне надо срочно решить одно дело, прямо здесь… В общем, у тебя, случайно, нет завязок… ребят каких-нибудь… типа конторы Вадика в Москве?
Евгений вздохнул и спокойно ответил:
— Ага. Понял. Влип куда-нибудь, что ли?
— Ну да, примерно…
— А подождать это не может? Давай до Москвы, а?
— Ну-у… совсем нежелательно… никак… я тут за две недели чокнусь…
— Ясно… Проигрался?
— Да если бы… Хуже… Тут такое дело…
Евгений холодновато заметил:
— Объяснил бы… Ну, допустим. Ладно. С Оксаной и дочкой все в порядке, по крайней мере?
— Да, да! Здесь другое, личное… я… ну, в общем… Так не объяснишь, но мне крышка, понимаешь. Мне срочно надо, Жека. Ну, помоги, прошу.
— Ладно, не напрягайся. Тебе перезвонят.
Минут через двадцать, которые показались Денису вечностью, раздался звонок. К удивлению Дениса, звонил сам Евгений. Голос его звучал холодно и отстранение.
— Имей в виду… Лишнего не болтай. Обо мне, я имею в виду. Кто чего кому дал… Ясно?
— Ясно, Жень, ясно! Спасибо, я ничего такого…
— Не тарахти. Пиши номер в Рамат-Гане и звони с уличного автомата. Все ясно?
— Да, да! Пишу!
Евгений продиктовал ему номер и, не попрощавшись, отключился. Денис на всякий случай подождал — вдруг просто прервалось, но потом понял, что тому не очень понравилась его просьба. Но — товарищ есть товарищ! Мужская дружба — это, конечно, вещь бесценная и непонятная женщинам, предающим друг друга легко и с удовольствием.
В почти приподнятом настроении Денис оделся и вышел из номера, постаравшись не хлопнуть массивной дверью. Он быстро прошел по длинному коридору и, завернув к лифту, увидел Маргошу. Приостановился, но поворачивать было поздно — она его увидела. Правда, тоже явно растерялась и показала ему большой пакет чипсов.
— Я за чипсами ходила, не доживу до ужина. Маме не говори, ладно? Она мне не разрешает выходить одной…
— А деньги откуда? — нахмурился Денис, соображая, а что же ему-то сказать.
— Мама вчера дала.
— Понятно. А я… сейчас приду, — сказал Денис и попытался вступить в открывшийся лифт. Но Маргоша пролезла за ним и встала близко, дыша острым луковым ароматом жареных картофельных ломтиков.
— Я с тобой, пап, ладно? А то мама спит, мне скучно.
— Я — к зубному врачу, — ответил Денис, чуть отодвигаясь от пышущей жаром и луковыми специями Маргоши. — Наверное, зуб придется рвать… — Оттягивая щеку, он показал зуб и тут же пожалел об этом, потому что Маргоша вознамерилась посмотреть поближе и полезла ему прямо в рот:
— Где, пап? Покажи.
Двери лифта вовремя открылись, и Денис с облегчением вышел. Маргоша вывалилась за ним, зацепившись за что-то модной свисающей лямкой на бриджах. Чипсы посыпались на пол, Маргоша заохала, подбежала неутомимая уборщица, протирающая день-деньской фикусы и карликовые пальмы в коридоре, разулыбался администратор за стойкой. В общем, все в курсе, все вышли провожать бедного Дениса. Паблисити обеспечено.
— Спасибо, дочка, — не удержался Денис.
— Пап?.. — Маргоша подняла на него свои большие коричневые глаза и попыталась понять его неожиданно злой тон. — Я случайно…
— Да ладно. — Денис хотел быстро обойти Маргошу и без объяснений уйти, но она увязалась за ним.
— А зуб какой? Тот, который ты зимой лечил?
— М-м-м… Да. Или соседний, не пойму. Иди, малыш, я скоро. Иди, пожалуйста, к маме и ничего не говори ей про зуб.
— Хорошо. А почему? — Маргоша, не отставая, вышла за ним на улицу.
Денису пришлось остановиться.
— Послушай, малыш…
— Ну можно мне с тобой? Я тебя за руку подержу, когда тебе зуб будут вырывать. Помнишь, как ты меня держал? Потом мороженое поедим…
Денис обнял дочку и поцеловал ее в голову.
— Заяц, давай-ка дуй в номер, я, может, к врачу и не пойду — в аптеку и обратно.
— Нет, я с тобой, ладно? Я гематоген себе куплю, у меня еще деньги остались. — Маргоша протянула ему руку, в которой блестело несколько монеток. — Здесь есть гематоген, как ты думаешь? — Второй рукой она крепко взяла его под руку.
Денис, мягко высвобождая руку, ответил:
— Не знаю. Но зато здесь много инфекций разных… ужасных… Вот таких! — Он показал ей страшную рожу.
Маргоша засмеялась. Денис серьезно подтвердил:
— Правда-правда.
— А как же ты?
— Там при входе дают противогазы, ну, такие, знаешь…
— Наверно, марлевые повязки?
— Точно!
— Принесешь мне?
— Две! — Он быстро пошел прочь, прикладывая палец к губам. — Маме — ничего!