Категории
Самые читаемые
RUSBOOK.SU » Детективы и Триллеры » Исторический детектив » Ради всего святого - Надежда Попова

Ради всего святого - Надежда Попова

Читать онлайн Ради всего святого - Надежда Попова

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10
Перейти на страницу:

Также на основании разбирательства Высокого суда вы, Ханц Вольф и Эльза Швагель, бесспорно и несомненно обвиняетесь в вовлечении в грех зависти и сребролюбия и злосердия верной дочери Церкви Барбары Греф. Барбара Греф по завершении разбирательства признана околдованной и оправдана. На основании разбирательства Высокого суда вы, Ханц Вольф и Эльза Швагель, бесспорно и несомненно обвиняетесь в угрозе убийством свидетельнице Барбаре Греф, безбоязненно выступившей с обвинениями и свидетельствами ваших злодеяний.

По всем вышеперечисленным причинам Высокий суд объявляет вас, Ханц Вольф и Эльза Швагель, виновными во всех названных преступлениях. Настоящим приговором вы переданы светскому суду для наиболее достойного и справедливого воздаяния в соответствии с установлениями закона.

Суд, рассмотрев пункты обвинения и доказательства, представленные ему, вынес свой вердикт.

Ханц Вольф, лекарь, обвиненный и осужденный по всем пунктам, с учетом глубокого, чистосердечного и искреннего раскаяния приговаривается по его собственному прошению ввиду осознания своих прегрешений к удушению и последующему сожжению, после чего пепел его будет развеян за пределами города.

Эльза Швагель, обвиненная и осужденная по всем пунктам, с учетом ее упорства в своих злонамеренных воззрениях, приговаривается к сожжению без удушения, после чего пепел ее будет развеян за пределами города.

Да будет это наставлением каждому и укреплением в нравственности и добропорядочности, для чего приговор зачитан при всеобщем собрании, с молитвой, дабы Господь и Пресвятая Дева Мария милостивы были к душам грешников, аминь".

* * *

Поздно вечером накануне казни.

Полутруп. Застывшие глаза смотрят в потолок. Как знакомо.

Губы похожи на куски сырого мяса. Руки опухли и почти не гнутся. Знакомо.

Во взгляде на вошедшего — немыслимая смесь равнодушия с ужасом. Знакомо.

Грохот двери, закрывшейся за спиной. Знакомо до боли…

— Не бойся. Я п-пришел сюда не затем, чтобы вести тебя снова на допрос.

— А зачем?

— Поговорить.

— О чем?

— О тебе. О т-твоей наставнице.

— Значит, все-таки допрос…

— Нет. Считай, что это исповедь. Это без п-протокола, как ты видишь, и ничего из услышанного мной здесь никто не узнает без твоего желания.

Вздох и молчание, долгое молчание. Знакомо…

— Больше мне нечего о ней рассказать.

— Не надо рассказывать, если не хочешь. Я буду с-спрашивать, а ты — отвечать, если будет желание. Если не захочешь — молчи. Или сам спрашивай, о чем хочешь.

Это должно было быть смехом, хотя прозвучало, как рыдание.

— Я, наверное, брежу…

— Я ведь обещал тебе, что все п-прекратится, если ты будешь говорить со мной честно, и больше допросов не будет. Ты сделал правильный выбор, х-хотя и так поздно.

— Не надо. Если я действительно имею право говорить, что хочу, то говорю: не надо мне о правильном выборе. Любой на моем месте сделал бы то же самое. Только ради того, чтобы прекратить все это…

— Ты и теперь не с-сказал бы мне ничего, не будь пытки? Даже т-теперь? Твое мнение о том, что ты делал, не изменилось? Не бойся ответить. Обещаю, тебе это ничем не грозит.

— Сказал бы.

— А если ч-честно?

Молчание. Знакомо…

— Не знаю.

— Понимаю. Об этом сложно думать, когда уже п-пришлось говорить из-под палки. Сложно признать самому, что ошибался, когда это признание уже вырвали п-помимо твоей воли.

— Чего вы хотите от меня?

— Я уже сказал. Просто п-поговорить. Сказать мне сейчас ты можешь абсолютно все.

— Зачем?

— Я говорил тебе, что подумаю о твоей душе, к-когда все это закончится. А ты сам не хочешь подумать о душе?

— Это означает, что скоро меня казнят?

— Ты боишься умереть?

— Не знаю. Кажется, уже нет…

— Это х-хорошо. Страх мешает думать связно и говорить то, что нужно.

— Кому?

— Т-тебе. И я здесь ради т-тебя. И — нет, это не значит, что тебя казнят.

— Что бы я ни сказал?

— Да.

— Поклянитесь.

— Господь запретил клясться его именем; к-какой еще клятве ты поверишь?

— Не знаю… Не надо. Все равно…

— Ты меня ненавидишь?

Молчание…

Знакомо…

— Не знаю…

— За что именно ты ненавидишь меня? За сам д-допрос или за то, что ты, в конце концов, признался?

Молчание.

— Не знаю…

— Ты ненавидишь во мне человека, к-который причинял тебе страдание, или оппонента, который вынудил согласиться с его точкой зрения?

— Первое вернее…

— Не поджимайся. Я же с-сказал — можешь говорить, что угодно. Я понимаю тебя. Это говорит гордость. Нет, я не с-стану читать тебе проповеди о смирении, я просто хочу помочь тебе разобраться в себе самом. Это чувство человека, к-который доказывал окружающему его миру, что он стоек, т-тверд, непреклонен, и который, в конце концов, сломался. Это неприятно, я знаю. Неважно, по какой причине ты не желал соглашаться с тем, что т-тебе говорили; главное, что тебя переломили. И от этого ненавидишь с-себя, ненавидишь того, кто сделал это, а с ним и весь мир впридачу. Ведь так?

— Может быть…

— Главное — то, что какое-то время ты не был хозяином самому с-себе, что кто-то имел власть делать с тобой все, что угодно. Это глубоко ранит самолюбие. Опять же — я не буду г-говорить тебе, что самолюбие — грех; я просто скажу, что иногда его следует забыть и выбросить. Когда генерал посылает солдата в бой, он тоже распоряжается солдатом, решает его участь, но н-ненавидеть его за это глупо, потому что есть цель, и генерал знает, как ее надо достичь.

— Если генерал правильно обучен…

— Верно. Но ведь, в конце-то концов, прав оказался я, с-согласись хоть теперь. Нет, не надо говорить, что я прав, не подумав. Подумай. Я снова призываю здравый с-смысл. Ведь и ты, и твоя наставница — вы убили человека, который лично вам ничего плохого не сделал, едва не убили еще одного, а чтобы с-скрыть свое преступление, готовы были убить и третьего. Ведь это неоспоримо, так?

— Да…

— Так. Разве это хорошо? Это д-дурно, даже иноверцы имеют законы, запрещающие отнимать жизнь у невинного. Ты же никак не хотел говорить правду, п-позволить спасти едва не загубленную тобой жизнь. И что мне оставалось делать? Я не отрицаю того, что эти методы с-страшны, жестоки и безжалостны, но, скажи мне, о какой жалости к преступнику может идти речь, если умирает жертва? Я понимаю, что это почти невозможно, но все же попытайся п-представить, что речь идет не о тебе, а о ком-то постороннем. Что некто, например, похитил ребенка и держит его где-то, дожидаясь условленной по особым книгам ночи, чтобы умертвить его ради своих целей. Если этот некто не х-хочет отвечать, а в это время где-то, неизвестно где, невинная кроха едва жива от страха? Даже если предать казни такого человека, ребенок-то все равно погибнет — некому будет его освободить, п-потому что никто не знает, где он находится. Кроме обвиняемого. К-который молчит. Разве ты не скажешь, что трижды необходимо вытаскивать из него признание щипцами?

Снова смех, похожий на плач…

— Да… вынужден признать…

— Вот так-то.

Молчание. Напряженное. Долгое.

— Отец…

— Да?

— Вы говорили, я могу спросить, что захочу?..

— Разумеется.

Молчание…

— А если обвинение ложно?..

— Понимаю тебя… Но ведь в т-твоем случае это не так.

— Но если бы было так? Тогда вы сами убили бы невинного человека, разве нет? Хорошо, пусть, да, я признался и повторю: я виновен. Это уже… это уже ясно… Но откуда вам было знать, что это так! Посмотрите вокруг — неужели вы думаете, что эти сотни, тысячи казненных — все до единого виноваты в том, что им приписывают?! Один только донос ничего не доказывает! И признание под пыткой ничего не доказывает! Вчера я сознался бы даже, что убил собственных родителей!

Молчание. Выдохся. Мало сил. И страх. Почти ужас, что — перебрал…

— Не бойся. Ты действительно можешь г-говорить, что угодно; я ведь обещал… Что касается тысяч — конечно, нет. Я так не думаю.

— Тогда… зачем!

— Не того спрашиваешь, сын мой. Я над этим не властен, и это не моя вина. А что до т-тебя — не в доносе дело, хотя именно с него все и началось. Я просто знал, что ты это сделал.

— Но… — почти шепот, — откуда?..

— Я скажу, откуда. В тебе есть особая с-сила, а я чувствую людей, обладающих ею. Вот и все.

Молчание. Тишина — недоверчивая. Тишина — потрясенная. Тишина — испуганная…

— Значит… поэтому первые два допроса проводили только двое судей… и потом они призвали вас, чтобы…

— Да. Не ты один п-помнишь о тысячах осужденных невинно. Мои братья тоже заподозрили простой донос из злобы или зависти. Тебя спрашивали, есть ли у тебя друзья, которые могли бы рискнуть ради тебя жизнью или репутацией; если бы т-такие нашлись, их вызвали бы в качестве свидетелей, чтобы услышать, что скажут те, кто не боится и не станет наговаривать на тебя. Говорю это, чтобы обелить в т-твоих глазах тех, кого ты для себя уже счел извергами. Чтобы не совершить ужасной ошибки, они обратились ко мне. Я чувствовал, как в тебе вздрагивает дарованная тебе сила, когда спрашивал о совершенном тобой. П-потому я знал, что ты — лжешь.

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10
Перейти на страницу:
На этой странице вы можете бесплатно скачать Ради всего святого - Надежда Попова торрент бесплатно.
Комментарии
Открыть боковую панель
Комментарии
Сергій
Сергій 25.01.2024 - 17:17
"Убийство миссис Спэнлоу" от Агаты Кристи – это великолепный детектив, который завораживает с первой страницы и держит в напряжении до последнего момента. Кристи, как всегда, мастерски строит