Бог и Мультивселенная. Расширенное понятие космоса - Виктор Стенджер

Согласно Платону, Сократ пытался сместить предметную область философии с физики и космологии на социальные вопросы, в частности этику и политику. Но полной победы он не одержал. Греческие философы в Афинах и в других местах продолжали размышлять о Вселенной, хотя большинство и не горели желанием принять натуралистические взгляды ионийской школы, в особенности теорию атомистов.

В диалоге Платона под названием «Тимей» одноименный персонаж представлен астрономом и исследователем Вселенной. Он описывает сотворение мира из хаоса, «в котором нет порядка, и нет материи, которую можно было бы отличить по названию, но все смешано и все пребывает в нестройном и беспорядочном движении»{33}. Хорошая догадка в отличие от всех остальных. Небесные тела, согласно «Тимею», — разумные божественные создания. Они представляют собой идеальные огненные сферы. Земля также имеет форму шара и находится в центре Вселенной.

В «Тимее» Платон однозначно отвергает идею множественных вселенных: «…творящий не сотворил ни двух, ни бесчисленного множества космосов: лишь одно это единородное небо, возникши, пребывает и будет пребывать»{34}.

Платон определенно не был материальным монистом, то есть не считал, что в мире существует только материя и ничего больше. Он утверждал, что все, что люди видят и ощущают, — это всего лишь тени истинной, более совершенной реальности. Платон учил, что божественный мастер, зовущийся Демиургом, создал космос согласно своему священному плану. Реальность разделена на два мира: совершенный мир форм или идей и материальный мир, в котором существуют искаженные отражения этих форм или идей{35}.

Однако сотворение мира в представлении Платона расходится с идеей о создании Вселенной ex nihilo, так как Демиург использовал уже существующие материалы.

К примеру, небесные тела представляют собой идеальные сферы, вращающиеся вокруг Солнца по идеально круговым орбитам. То, что планеты будто бы блуждают по небу (слово «планета» на древнегреческом означает «блуждающая звезда»), он объяснял искажением зрительного восприятия, подобным тому, которое возникает в линзе.

Поскольку от Платона и Аристотеля до нас дошло намного больше работ, чем от их предшественников или ближайших последователей, на протяжении многих веков их влияние на человеческое мышление было наиболее значимым среди всех античных мыслителей. Разумеется, я не хочу преуменьшить их огромный вклад в науку, однако авторитет Платона и Аристотеля, зачастую неоспоримый, не всегда шел на пользу прогрессу.

Вклад Платона в историю, возможно, состоит в том, что он вернул в картину мира божественное начало, отвергнутое представителями ионийской школы. Здесь мы видим не только Демиурга, сотворившего Вселенную, планеты и звезды также стали пристанищами небесных божеств. Как пишет историк Дэвид Линдберг: «Платон вернул богов, чтобы объяснить именно те свойства космоса, которые, по мнению философов-физиков, как раз и опровергали их присутствие»{36}.

В отличие от своего наставника Платона Аристотель был настоящим ученым: проводил наблюдения и ставил эксперименты, хотя все еще доверял своему разуму больше, чем полученным данным. Только с началом деятельности Галилея эмпирический метод познания возобладал над теоретическим и наблюдение стало окончательным мерилом истины. Именно с этого момента — не случайно, а вполне закономерно — наука начала свое великое восхождение на вершину, на которой она пребывает сейчас вместе с прочими достижениями человеческого прогресса.

Аристотель, как и большинство других постпифагорейцев, считал, что Земля находится в центре космоса. Он говорил, что Вселенная обязана иметь форму шара, поскольку шар представляет собой идеальное геометрическое тело. С точки зрения Аристотеля, у Вселенной не было начала и не будет конца (учение, оставленное христианами без внимания). Причина этого — в том, что боги бессмертны, а поскольку они живут в самой верхней части Вселенной, то и Вселенная тоже должна быть бессмертна.

Как уже было сказано, Аристотель принял модель Эмпедокла, согласно которой земля, вода, воздух и огонь являются основными элементами, из которых состоит вся материя. Впоследствии эту модель приняли в качестве стандартной, и она продержалась в этой роли до эпохи расцвета современных химии и физики. Аристотель добавил к ней пятый элемент, квинтэссенцию, которую также называли эфиром, небесным веществом.

Аристотель утверждал, что существует три формы природных движений, иллюстрируя это на примере движений пяти элементов:

♦ земля и вода движутся по прямой линии к центру Земли;

♦ воздух и огонь движутся по прямой линии от центра;

♦ небесные тела движутся по окружностям вокруг центра.

Последнее позволяло ответить на древний вопрос о том, почему небесные тела не падают на Землю.

Космология Аристотеля представлена на рис. 1.6.{37} Он шагнул далеко вперед, предположив, что планеты и звезды — реально существующие физические тела, хотя все еще представлял их идеальными сферами. Это утверждение противоречило платоновскому изображению небесных тел в виде богов. Более того, Аристотель был не согласен с заявлением Платона о том, что у Вселенной был творец. Он считал ее вечной, но не бесконечной.

Обратите внимание на сферу перводвигателя на рисунке. Физика Аристотеля подразумевала, что у любого движения должна быть причина и первоначальная причина, «перводвигатель», является «конечной причиной всех причин». Эту сущность средневековые христианские богословы, в особенности Фома Аквинский, считали Богом-создателем. Однако в физике Аристотеля перводвигатель представлял собой не создателя, но сверхъестественное нечто, находящееся на самой окраине Вселенной и являющееся источником всех движений всех небесных тел{38}.

Аристотель был не согласен с атомистами. Они представляли воду, воздух и огонь не первоэлементами, а субстанциями, состоящими из атомов — истинно элементарных частиц. Аристотель утверждал, будто ему удалось доказать невозможность существования «пустоты» атомистов, в то время как ключевой принцип атомизма заключался в том, что все есть атомы и пустота. Атомисты соглашались с тем, что Вселенная вечна, но не считали, что она конечна. Они также полагали, что существует множество миров.

В дохристианских Греции и Риме учение Аристотеля в области физики и космологии принималось не повсеместно. Не только атомисты во главе с Эпикуром, но также стоики во главе с Зеноном из Китиона (около 334–262 годов до н. а) считали, что Вселенная как вечна, так и бесконечна.

Тем не менее христианские богословы во множестве областей стали опираться на авторитет Аристотеля, в особенности на его идею о первопричине. В результате великие европейские университеты, основанные католической церковью в Средние века, настолько глубоко закостенели в так называемой аристотелевской схоластике, что научная революция, отвергающая значительную часть аристотелевской науки, в особенности физику, произошла вне стен этих учреждений.

Аристарх Самосский (около 310–230 годов до н.э.) — первый известный науке астроном, поместивший Солнце в центр Вселенной.

По некоторым данным вавилонский астроном Селевк (около 190 года до н.э.) сделал то же самое несколько позже. Кроме того, Аристарх расположил планеты в правильном порядке по их удаленности от Солнца. Хотя его геометрические доказательства верны, из-за ошибочных данных рассчитанные им расстояния получились намного меньше реальных{39}. Однако Аристарх признал, что звезды должны находиться очень далеко от Земли, поскольку понял, что измерить звездный параллакс не представляется возможным.

Гиппарх (около 190–120 годов до н.э.) родился в Вифинии, в городе Никея, но большую часть жизни провел на острове Родос. Он разработал первые точные модели движения Солнца и Луны на основании записей на вавилонских глиняных табличках. Гиппарх также открыл предварение равноденствий, рассчитал длину года с точностью до 6,5 минуты, составил первый известный звездный каталог и внес весомый вклад в развитие ранней тригонометрии. Фактически его можно считать первым ученым, применившим к геометрическим моделям числовые данные, полученные путем наблюдений. Гиппарх заложил основы для последующих работ Птолемея, написанных спустя три столетия, и был признан «величайшим астрономом античности»{40}.

Клавдий Птолемей (около 168–90 годов до н.э.) жил в Александрии, где у него был доступ к огромному количеству работ греческих и римских авторов, собранных в Александрийской библиотеке, величайшем книгохранилище Древнего мира. В 48 году до н.э. Юлий Цезарь (около 100–44 годов до н.э.) поджег корабли, стоявшие в гавани Александрии, и при этом нечаянно сжег огромное количество книг, хранившихся в районе доков. Однако два других городских собрания книг сохранились. Большая часть из них была уничтожена во время христианских восстаний в 390 году н.э., однако Александрия все еще оставалась центром греческой науки.