Свой человек на небесах - Евфимия Пащенко

Весь вечер Нина ждала прихода Павла Ивановича. Однако он так не явился. Уж не случилось ли с ним что-нибудь?

Нина гнала от себя мысли, одну страшнее другой. И обвиняла себя в том, что подтолкнула к гибели этого доброго, кристально честного человека.

Каково же было ее удивление, когда на другое утро, спустившись вниз, она обнаружила Павла Ивановича в его кабинете! Главный врач стоял у окна и, глядя на улицу, дробно барабанил по подоконнику своими короткими, проворными пальцами. Экое легкомыслие — заниматься детской игрой вместо того, чтобы думать, как обезвредить преступницу! Впрочем, это не удивительно. Ведь столь честный человек, как Павел Иванович, не искушен в делах подобного рода. Важнее другое — опасения Нины не оправдались. Павел Иванович цел и невредим. Слава Богу!

Главный врач стоял к Нине спиной. Однако едва девушка переступила порог его кабинета, как он прервал свою игру, резко повернулся к ней и одарил гостью приветливой улыбкой:

— Доброе утро, коллега! Простите, что не сдержал обещания…

Нина опасливо покосилась в сторону коридора: как же он неосторожен! Ведь медсестра может подслушать их разговор. И тогда не миновать беды…

Словно угадав, о чем сейчас подумалось девушке, главный врач произнес:

— Не беспокойтесь, коллега. Елена Васильевна вернется только завтра. Вчера вечером она отпросилась у меня по каким-то срочным делам в Михайловск. Не удивляйтесь, что я отпустил ее. Ведь поступи я иначе, она бы наверняка заподозрила неладное. А, как Вы вчера верно подметили, такие люди ради собственной выгоды или безопасности способны на что угодно… Теперь о деле. Сразу после нашего с Вами разговора я принял все надлежащие меры. И поэтому решил не беспокоить Вас понапрасну: все уже сделано. Думаю, результата следует ожидать через пару-тройку дней. А пока наберемся терпения и будем ждать. Однако продолжайте соблюдать меры предосторожности: не делайте ничего, способного возбудить ее подозрение. И, главное, никаких самостоятельных действий. Вы мне это обещаете, коллега?

Нина кивнула. Павлу Ивановичу можно доверять… Но что же за меры он предпринял? Тайна, да и только: прямо как в каком-нибудь романе или детективе! Вот и верь после этого, что лишь писатели для пущей увлекательности своих книжек придумывают всякие захватывающие небылицы!

Павел Иванович не ошибся — на следующий день, в субботу, Елена Васильевна снова появилась на работе. Похоже, медсестра не подозревала, что над ее головой уже сгустились грозные тучи, и справедливая кара вот-вот настигнет злодейку!

Именно поэтому дальнейшие события оказались для Нины полной неожиданностью.

В понедельник на рассвете, когда Нина, стоя перед иконами, читала по молитвослову утреннее правило, в дверь ее комнаты постучали.

— Это я, коллега! — послышался снаружи голос Павла Ивановича. — У меня для Вас срочная новость. Откройте!

Нина подбежала к двери и распахнула ее. Сейчас главный врач скажет ей, что в результате предпринятых им мер…

Однако почему Павел Иванович смотрит на нее так сурово? Что случилось?

— Вас срочно вызывают в Михайловск, — сказал главный врач. Судя по всему, ему было неприятно сообщать Нине эту новость, поэтому он старался не глядеть девушке в глаза. — Вчера вечером мне позвонили из гордзрава и сообщили об этом. Но я решил не беспокоить вас до утра. Ближайший автобус до Михайловска отправится через полтора часа. Вы успеете собрать вещи…

— Зачем? — удивилась Нина. — Разве я не вернусь сюда?

— Судя по всему — нет, — уклончиво ответил Павел Иванович.

— Но почему? — недоумевала Нина. — Что случилось?

— Сам не знаю, — пожал плечами главный врач. — Видимо, они намерены прислать сюда постоянного специалиста. — Поверьте, мне очень жаль расставаться с Вами. Вы мне очень помогли. Надеюсь, мы сохраним друг о друге наилучшие воспоминания. Прощайте, коллега!

Оставшись одна, девушка принялась собирать вещи. Уложив в сумку иконы и книги, она уселась на кровать и погрузилась в раздумья. Отчего ее командировка завершилась столь внезапно и преждевременно? Теперь она так и не узнает, кто убил отца Илию Малкина. И, что гораздо важней, не узнает, сбудется ли обещание Павла Ивановича, уверявшего ее: «результата следует ожидать через пару-тройку дней». Как бы она хотела узнать, что он имел в виду!

Что ж, пора идти на остановку. Впрочем, зачем торопиться? У нее еще хватит времени, чтобы позавтракать. Как говорит ее мама — на дальнюю дорожку необходимо подкрепиться. Разве не так?

Нина отправилась на кухню. Зоя Ивановна была уже там и старательно размешивала поварешкой содержимое стоящей на плите кастрюли. Увидев девушку, она застыла на месте, едва не уронив поварешку в дымящееся варево. Но почему повариха смотрит на нее с такой жалостью? Что ей до Нины? Ведь они почти не знали друг друга…

— Уезжаете? — спросила Зоя Ивановна. В ее устах это одно-единственное слово звучало так, словно одновременно было и вопросом, и ответом на него. Выходит, она знает о том, что Нина готовится покинуть Хонгу? Но откуда? Хотя немудрено догадаться. Ведь Нина одета по-дорожному. А Зоя Ивановна — женщина наблюдательная…

— Да, — ответила девушка, — я уезжаю. Павел Иванович сказал, что меня срочно вызывают в Михайловск. Ему вчера позвонили оттуда…

— Вот как! — горько усмехнулась повариха. — Видно, вы им чем-то сильно насолили!

— Что?! — воскликнула Нина, вскакивая с табуретки. В самом деле, что городит эта странная женщина? В уме ли она?

— Не удивляйтесь, — промолвила Зоя Ивановна, — я знаю, что говорю. Был еще один человек, который тоже им помешал. Я предупреждала его… Только он не послушался меня… И Вам я записки писала, чтобы Вы вели себя осторожнее — как же еще я могла предупредить Вас? Ведь я их боюсь — если бы Вы только знали, как я их боюсь! Но Вы тоже меня не послушались… отчего люди всегда поступают наперекор? Да что теперь говорить! А с ним они поступили еще хуже… Его уже нет в живых… Как говорится, честность сгубила. Да его ли одного! Когда я была еще совсем маленькой… — похоже, Зое Ивановне хотелось поведать Нине то, что много лет лежало камнем у нее на сердце… — Здесь у нас служил один священник. Его звали отец Илья. Мамушка моя его хорошо знала: как-никак, она была при нем церковной старостой. И рассказывала мне, будто отец Илья, до того как его к нам служить прислали, много лет в лагерях просидел. И будто его там не раз убить пытались… да все-таки не от людей он смерть принял. Буква его убила…

— Что?! — встрепенулась Нина. Ведь те же самые слова она слышала от сумасшедшей старухи из палаты номер шесть. И вот теперь их повторяет Зоя Ивановна… Уж не ослышалась ли она?

— Буква его убила, — словно угадав, о чем думает Нина, повторила Зоя Ивановна. — Как-то раз велели ему написать для их главной церковной конторы бумагу… отчет, что ли… А батюшка в счете был не силен, да еще и слаб глазами. Вот он от того отчета умом и повредился. Все бредил какими-то цифрами, пока не слег да не умер. Вот тогда и пошла молва: буква-де батюшку убила. Кабы не велели ему тот отчет написать, он бы жил да жил. А мамушка горевала, что отец Илья ее не послушался. Она-то ему советовала что-нибудь подмухлевать в том отчете: поди проверь, правда там написана или нет, главное, чтобы на бумаге все гладко выходило. Только он ее за этот совет строго отчитал: мол, никогда он по лжи не жил и на сей раз лгать не станет. Честность его и сгубила. Что поделать — честным людям на свете не житье…

Повариха смолкла. Молчала и Нина. Чем она могла утешить эту несчастную, сломленную горем женщину? Точнее, вдвойне несчастную. Ведь, похоже, Зоя Ивановна не верила в то, что зло, хоть вперед и забегает, да все-таки не одолевает…

Впрочем, и она хороша. Угораздило же ее вбить себе в голову, будто отца Илию Малкина убили, и заняться расследованием несуществующего преступления!

Нина не знала, что ненароком раскрыла настоящее преступление!

Теперь ей предстояло еще одно дело, последнее перед отъездом из Хонги. Она должна найти Павла Ивановича и проститься с ним. Жаль, что они были знакомы слишком недолго. Однако Нина навсегда сохранит самые добрые и незабываемые воспоминания об этом замечательном человеке…

Как ни странно, всегда открытый кабинет Павла Ивановича на сей раз оказался на замке. Впрочем, Нина знала, где искать главного врача. Конечно же, в амбулатории! Выйдя на улицу, она обогнула здание больницы, взбежала на крыльцо, вошла в пустой коридор… В следующий миг до нее донеслись два голоса: мужской и женский. Нина прислушалась:

— Ну что, убралась эта…? — бранное слово в устах Елены Васильевны звучало хлестко, словно пощечина.

Ей ответил мужской голос. Нина сразу же узнала его… Но на сей раз он звучал не мягко и ласково, а злобно и насмешливо: