Конец пути - Мстислав Знаниев

- Чуть не забыл. В Гильдию хочет вступить еще один человек. И я думаю, ты не посмеешь мне отказать.

- Еще как посмею, - возразил Магистр.

- В таком случае верни мне мой заработок, - продолжал Грэм, по прежнему стоя лицом к двери и, соответственно, спиной к главе Гильдии. - Все до медяка. И не только за этот заказ. Или я выбью его силой. Здесь и сейчас.

Магистр посмеялся над нелепостью заявления.

- Тогда ты не выйдешь отсюда живым.

- Но и ты тоже, - парировал Грэм.

- Не нужно угроз, - продолжая улыбаться, попросил Магистр. - Мне угрожали и до тебя. Даже более того - покушались на мою жизнь. Где они теперь? Кому-то повезло оказаться на кладбище, в уютной могиле. А кто-то вовсе "пропал без вести".

- Твоя власть держится на страхе...

- Как власть любого тирана. Я этого не отрицаю. И это действенно и эффективно. Но ответь-ка мне - и прежде всего себе - много ли подчиненных мне наемников ненавидят меня? Боятся? Все они вольны уйти, когда им заблагорассудится, и никто не станет их осуждать. Но никто не покидает эти стены, пока не решит завязать с полной опасностей жизнью и уйти на покой, обзавестись семьей, наконец. Наемникам нравится их ремесло, их образ жизни. Понимаешь? Да, я жесток с отступниками, с провалившими задание неудачниками, с излишне болтливыми личностями. Но такие меры способствуют послушанию и дисциплине. Да, Грэм, и упрочению моей власти тоже. Но кроме кодекса Гильдии наемник ничем не ограничен. Это тебе не городской стражник, связанный по рукам и ногам сотнями законов. Поэтому наемники выбирают эту жизнь, эту свободу.

Магистр встал, задвинув стул, зачем-то выглянул в окно. Пожевал губами, заложил руки за спину.

- Ты еще молод и горяч, Грэм, - голос главы вдруг изменился, неожиданно для наемника стал мягче... сердечнее? - Слишком горяч. У тебя, как у каждого подобного тебе, свое понятие о справедливости, оно обострено до предела, и, что естественно, тебе кажется, что весь мир несправедлив, что все вокруг большие вруны и подлецы. Ты пытаешься изменить окружение к лучшему, но тебя не понимают. Не хотят понять. С другой стороны, как можешь ты, убийца, осуждать мои "несправедливые" действия?

Мы можем долго спорить о том, что есть добро, и что есть зло, меньшее или большее. Но, так или иначе, я считаю эти споры пустой тратой времени. Проблемы Гильдии - вот что важно для меня сейчас. Ты можешь хмыкать сколько угодно, но я говорю правду. Гильдия, как прекрасно ты выразился, катится псу под хвост. Когда я только принял... как это называется... бразды правления, я совершил несколько ошибок. И теперь стараюсь их исправить. Пойми, неприкосновенность наемников - и в первую очередь ассасинов - требует определенных затрат. Ваши действия, мягко говоря, незаконны. И если бы я не тратил часть вознаграждения на то, чтобы стражники и городовые закрывали глаза, вас бы давно уже переловили и повешали. Все-таки убийство человека даже по меркам Гильдии неприятно - ты знаешь это лучше меня. А все ассасины сохраняют человечность даже по окончанию службы - это не изуверы из бандитских шаек. Гильдия принимает заказы тогда, когда закон не в силах восстановить справедливость.

Ты говорил, что Сортхэм развязал мне руки. Он этого делать не собирался, да и не смог бы. Мы достаточно свободны. Но этот засранец потребовал увеличения выплат в казну. Гильдия беднеет с каждым месяцем. Того и гляди, придется прикрывать нашу лавочку. В доходах потерял не только ты, Грэм, но и вся организация.

Но я отвлекся. Надеюсь, ты понял положение вещей. Если нет - поймешь, когда станешь умнее.

Старик посмотрел на Грэма. Парень рассматривал потолок, все также стоя спиной к главе, словно разговор его ни капли не задел.

- Веди сюда своего "человека", - наконец позволил Магистр. - И пусть он окажется способным к ремеслу. Лишние рты мне ни к чему.

Грэм послушно вышел, плотно закрыв за собой дверь. О том, что за пять лет в должности ассасина Гильдии он не убил ни одного человека, парень благоразумно промолчал.

Уже в сгустившихся сумерках Грэм привел Марка к стенам Цитадели. На тех улицах, которыми они шли, не зажигали фонарей, но ясное-ясное небо, мириады звезд, и во много большей степени круглый диск луны давали предостаточно света, стало до того светло, что можно было разглядеть каждый камешек в мощеных дорогах и тротуарах. Марку пришлось предварительно завязать глаза, чтобы тот не смог узнать путь в твердыню Гильдии - до тех пор, пока не станет полноправным ее членом. Наемник разрешил снять плотную повязку, лишь когда проход в стене за их спинами захлопнулся.

В пустых и унылых коридорах, которыми Грэм вел новичка, не было абсолютно ничего примечательного, но Марк вовсю таращился по сторонам. Раз ему удалось заглянуть в тренировочный зал, откуда раздавался звон стали о сталь. Грэм пихнул его локтем в бок.

- Излишнее любопытство здесь ни к чему. Пойдем.

Они прошли перекрестие коридоров - здесь, в круглом зале, стояли четыре статуи из оникса, в полтора человеческих роста, изображавшие не то неизвестных богов, не то древних воинов, да красный ковер, покрывший почти весь зал.

- Не подведи меня, - шепнул наемник перед тем, как парни оказались в поле зрения руководителя Гильдии. - Будь уверенней. Старик должен убедиться, что ты ему нужен.

"Старик?" - прозвучало в голове. Но времени на расспросы уже не осталось. Грэм толкнул дверь, и Марк вошел.

Магистр неприятно удивил его. Марк считал, что самую высокую должность должен занимать самый сильный и самый искусный воин, но никак не седовласый старец. Он был одет в темный шелковый дублет и черный плащ с накинутым на голову мягким капюшоном.

Магистр безо всякого интереса окинул взглядом вошедших, кивком головы разрешил новичку сесть. Грэм маячил за его спиной.

- Что ты можешь рассказать мне? - спросил Магистр.

- Меня зовут Марк.

- Хорошо, Марк, - нахмурился старец. - Что ты можешь мне рассказать?

- Я уже рассказал все, что было необходимо.

Магистр скрипнул зубами. Малец повел себя нагло, да еще и Грэм за его спиной ухмылялся вовсю. Что ж, таланта не отнимешь - наемник, случалось, мог вывести из себя равнодушнейшего флегматика одним движением брови в нужный момент. Не нужно и говорить, что чувствовал сейчас патриарх. Он уже видел, как наглеца выпроваживают за территорию, и настрого запрещают найти дорогу обратно. Но Грэм быстро все понял. И решил склонить чашу весов на свою сторону. Он вынул из кармана тощий кошель и ненавязчиво покрутил его перед глазами, будто желая получше рассмотреть кожаный мешочек. Лицо Магистра тут же приобрело пунцовый оттенок. С трудом выговаривая отдельные слова, он произнес: