Живая очередь - Александр Андрианов

— Вот баба Дуня, — сказал Сергей, — из нас лучше всех войну помнит. Она же блокадницей была. Чего только не пережила. Чудом жива осталась!

— А ты откуда знаешь? — удивился Андрей. — Мне она ничего такого не говорила никогда.

— Она не любит ужасы эти вспоминать. Как крыс ели и за деликатес почитали, и драгоценности фамильные на полбуханки хлеба меняли. Разоткровенничалась со мной как-то, а потом в слезы. Ну я и не стал ее дальше расспрашивать. Столько лет прошло, а человеку до сих пор больно. Она мне сказала, что каждую ночь ей эти кошмары являлись, и она в холодном поту просыпалась. Дрожу, — говорит, — вся, как осиновый лист, и слезы по щекам катятся.

— Ладно, — сказал Андрей. — Давайте не будем о грустном. Этого в нашей жизни и без того хватает.

— Следующий, — сказала между тем врач, открыв дверь кабинета.

— Дмитрий, не зевай. Очередь твоя подошла, — произнес Андрей, похлопав пенсионера по плечу.

— Не задерживайте очередь, — строго сказала врач, — и проходите скорее.

Зайдя в кабинет, Дмитрий Петрович сел на стул и в задумчивости уставился в пол. Он как-то совершенно не подумал о том, что скажет врачу, да и медицинской карты с собой не захватил. Он чувствовал себя очень неудобно и не представлял, что делать…

— Ну что же вы молчите? — удивилась врач.

— Да, понимаете, как бы вам сказать…

— Да так и скажите, — улыбнулась женщина. — Знаю я, зачем вы все ко мне ходите. Нет в этом ничего страшного. Вы, видимо, новенький, вот и тушуетесь. Давайте-ка я посмотрю ваше горло, и вы позовете следующего пациента.

— Ну вроде бы все в норме, — сказал она. — Если что — всегда обращайтесь.

— Большое вам спасибо!

Глава 7

Шли дни, недели, месяцы… Жизнь Дмитрия Петровича заметно изменилась. Он уже не читал рекламные буклеты, которые порой скапливались в его в почтовом ящике и вываливались наружу, отказался от просмотра криминальной хроники, перестал обращать внимание на хулиганов. Голова почти перестала болеть, а всякие посторонние шумы и вовсе исчезли. Дмитрий Петрович переживал вторую, а может быть уже третью молодость, а вместе с ним те же чувства испытывали другие старики, регулярно посещавшие поликлинику в их районе. Там они находили покой и приятную сердцу атмосферу. Там могли пообщаться друг с другом и забыть об одиночестве. Там открывался новый мир — их мир, который был таким притягательным, что из него не хотелось уходить. Этот мир, со своими правилами и законами, манил к себе. Пес Шарик и баба Дуня, Андрей, Кирилл, Софьюшка и все остальные стали для Дмитрия Петровича самыми близкими людьми на свете.

Он понял, какой серой и безликой была его жизнь до них. Какой ужасающий образ жизни он вел, как часто портилось его настроение. А сейчас все изменилось. Может, изменился мир, а может, только он сам — этого Дмитрий Петрович не знал, да и не задумывался над этим. Важно, что рухнула стена. Стена, давившая изнутри и снаружи, не пропускающая ни тепла, ни света. Он наконец почувствовал, каково это — жить и получать от этого удовольствие. Не существовать, а именно жить, наслаждаясь каждой минутой, каждой секундой своего счастья.

Каждый день, вставая с кровати, он знал, что песик Шарик, ставший за это время таким родным, оближет его ладони, баба Дуня крепко обнимет и скажет «ну заходи, милок, тебя уже заждались». Андрей, Илья и Сергей крепко пожмут руку, а Софьюшка, эта добрая, заботливая женщина, которая печет такие чудесные пирожки, подставит щечку для поцелуя… А потом он с головой окунется в этот манящий и волнующий мир, встанет в очередь к хирургу, терапевту или окулисту, а врачи будут проходить рядом и улыбаться старикам, радостно приветствуя каждого из них и наизусть зная их имена…

В этой поликлинике, где единственной валютой служило простое человеческое «спасибо», не действовали привычные правила «ты мне — я тебе» или «утром деньги — вечером стулья». Здесь не было пьяных компаний и хулиганов, эгоистов и подонков, обмана и предательства. Ровно так же, как не было несчастных и одиноких, брошенных и разлюбленных. В этой поликлинике все держались друг за друга, и это было здорово…. Дмитрий Петрович был счастлив и не мог дождаться утра, чтобы вернуться в это райское место. Впрочем, почему Дмитрий Петрович? Там он был просто Дмитрием, а в последнее время и вовсе Димочкой. Именно так ласково называли его баба Дуня и Софьюшка…

— Как это вам удается так здорово выглядеть? — поинтересовалась однажды соседка, встретившая Дмитрия Петровича на лестничной клетке. — Раньше вы такой смурной ходили, даже не здоровались иногда. А сейчас ишь как расцвели. Влюбились, наверное?

— Да в кого ж мне влюбляться на старости лет? — улыбнулся старик. — Просто знаете, жизнь иногда вовсе не такая мерзкая штука, как кажется на первый взгляд. В ней хорошего гораздо больше, чем плохого. Просто хорошее труднее заметить. Но когда заметишь — все преображается. Как будто заново родился.

— Да вы настоящий романтик, Дмитрий Петрович.

— Что вы, я просто увидел то, чего раньше не замечал!

И действительно. Если раньше он раздражался от вида подвыпившей и орущей похабные песни молодежи, то сейчас радовался их свободе и безмятежности. Если раньше его выводили из себя негорящие на улице фонари, то сейчас он получал удовольствие от таинственного полумрака ночного города. А пивные бутылки и пакеты из-под фисташек, разбросанные на дороге, он больше не складывал в мусорную корзину. Он просто перестал замечать их на фоне опавшей разноцветной листвы…

Шло время… Незаметно минула осень, отзвенел запорошенный снегом ноябрь, да и декабрь уже близился к закату. Наступило 31 декабря — день Нового года…

Ох и суетным выдался этот день. Все куда-то спешили, разговаривали на ходу и даже прихорашивались в туалетной комнатке. Медсестры практически не утруждали себя работой — все больше глядели на часы и ждали наступления 18:00 — времени, когда поликлиника закроется и последний пациент должен будет отправиться домой… «С наступающим вас», — слышалось тут и там, — «счастливого Нового года»…

А вот старикам вдруг взгрустнулось. Очередей в этот день практически не наблюдалось, и примкнуть было некуда. На них почти никто не обращал ни малейшего внимания, и даже медсестры, здоровающиеся обычно с каждым из них, сегодня почему-то избегали общения. В общем-то, оно и понятно. Как желать счастливого праздника тем, кто будет встречать его в одиночестве? Вот и сидели сестрички по своим кабинетам, с грустью наблюдая за стариками, снующими в коридоре.

— Мужики, — сказал вдруг Андрей. — Несправедливо, что у всей страны праздник, а мы здесь сидим, как истуканы.

— А что же ты предлагаешь? — удивился Сергей. — Такова уж наша судьба.

— Смиряться — это последнее дело. Действовать надо.

— И что же ты предлагаешь?

— А вот чего. Дмитрий, пойдем со мной к главному врачу. Попробуем что-нибудь придумать.

— Да бросьте, — сказал Софья. — Сейчас досидим до 18:00 и разойдемся. Ничего страшного. Не впервой мне Новый год одной встречать. Внучка с хахалем, славу Богу, к друзьям смотались, так что мне даже лучше.

— Ну уж нет, Софочка, с нами не пропадешь. Дима, за мной!

— Что ты задумал? — спросил Дмитрий Петрович, когда они с Андреем отошли от остальных.

— Попросим у главного врача ключики от поликлиники, справим Новый год здесь, а потом ключи ему домой занесем.

— Ты сумасшедший. Он ни за что не согласится.

— Попытка — не пытка.

Но главного врача на месте не оказалось. И не удивительно, время-то 17:00. Небось уже на стол накрывает да к празднованию готовится. Тогда друзья решили спуститься к бабе Дуне. Уж она-то должна знать, кто поликлинику запирать будет.

— А как же, конечно, знаю, — сказала баба Дуня. — Заместительша его, Екатерина Сергеевна. Именно у нее ключи и лежат. Кабинет номер 503.

— Спасибо, баба Дунь, — ответил Андрей.

— А чего это вы задумали, хлопцы?

— Узнаешь скоро, баба Дунь, коль все получится.

Но и Екатерины Сергеевны на месте не оказалось. Зато ее помощница Анна, студентка-практикантка, на радость двум пенсионерам в кабинете присутствовала.

— Анечка, скажи, пожалуйста, — обратился к ней Андрей, — а Екатерина Сергеевна сегодня на месте?

— Нет, она уже, к сожалению, уехала. А у вас что-то срочное?

— Как тебе сказать… Дело у нас есть одно. Скажи, а ключики от поликлиники она тебе оставила?

— Ну да. Велела ровно в 18:00 все закрыть и идти домой.

— А что если мы попросим тебя ключики нам оставить? А уйти в любой момент сможешь, да хоть сейчас. Тебя ж, наверняка, дома родные ждут. А мы никому не скажем, и ключи завтра с утра занесем. Прямо домой.

— Да что же вы такое предлагаете? — испугалась Анна. — Не могу я так Екатерину Сергеевну подвести.