Гибельный Клинок - Гай Хейли

Каллиген, подойдя к двери в переборке, взялся за колесо в центре и повернулся к другу:

- Да зачем? Все равно я всегда собирался пойти в армию, - он повернул колесо-замок одной рукой. – Для меня было подготовлено отличное непыльное место в наших СПО. Войны на Парагоне не было уже тысячу лет, и служба должна была стать просто курортом, но мне здорово «повезло» - лишь через две недели после моего поступления на службу начался набор нового полка Гвардии. После вас, «сэр», - Каллиген насмешливо поклонился.

- Брось, Лазло, нам бы влетело, если бы это увидели. Ты такой же лейтенант.

- Ну да, но в тебе больше командирского духа. А я только тоскую обо всех вечеринках, на которые теперь не попаду. Едва ли я прирожденный командир, а?

Он поднес к глазам клочок бумаги, сжатый в руке.

- Ради задниц всех Верховных Лордов Терры, где тут док №29-омикрон-III-94А? Они должны были дать мне карту с ауспексом. Тут так темно, что я едва могу разглядеть хоть что-то. Ни один светильник не работает. Как обычно…

- Тебе должны были дать код для лифта, но не дали. И зачем я согласился пойти с тобой? Лучше было бы немного поспать.

- Мы оба знаем, почему ты не стал спать, - проворчал Каллиген, без особой надежды разглядывая карту. – Кошмары. Это потому, что мы скоро выйдем из варпа, и сейчас они хуже всего.

Банник выхватил у него карту.

- Дай сюда. Так, транспортные палубы вот, - он прочертил пальцем по лабиринту коридоров. – Но вот эту секцию мы должны обойти, - он указал на коридор до следующей переборки. – Она закрыта и не используется.

Каллиген закатил глаза.

- Ты собираешься вернуться? Готов поклясться, в отсеках на этом корабле больше дыр, чем в самом Императоре.

Банник пристально посмотрел на друга.

- Когда-нибудь тебя расстреляют, ты это знаешь?

Путь к отсеку №29-омикрон-III-94А оказался долгим и запутанным. Несколько раз им приходилось возвращаться и идти в обход, когда на пути оказывались наглухо заваренные двери в переборках – еще какие-то отсеки корабля тысячелетней древности были неиспользуемы и необитаемы. Банник и Каллиген шли километрами коридоров у самой обшивки корпуса, лишь изредка выходя на огромные открытые пространства в недрах баржи. Однажды они прошли по мостику, расположенному на стометровой высоте над учебным полигоном – тысячей квадратных метров металлической палубы, где они большую часть этих двух лет проходили боевую подготовку на макетах поля боя. И снова коридоры, дальше и дальше, мимо тускло освещенных кубриков с рядами коек, уходящими в темноту. Гудение корабельных двигателей то становилось настолько громким, что разговаривать было невозможно, то потом утихало. Они прошли по галерее, где сотни людей из экипажа корабля трудились над какой-то таинственной машиной огромных размеров и непонятного назначения, ее утробный рев сопровождался щелканьем бичей и заунывной рабочей песней матросов.

После трех часов пути они оказались в закрытых галереях, идущих вдоль транспортной палубы баржи. Сотни танков «Леман Русс», БМП «Химера», разведывательных бронемашин «Саламандра», самоходных орудий, машин обеспечения и другой техники более редких типов стояли на транспортных платформах, словно модели в магазине игрушек бога, их ряды скрывались во мраке. За исключением нескольких сервиторов, патрулировавших палубу, здесь не было никого. Служащие Муниторума и Адептус Механикус должны будут закрыть палубу, как только будет объявлено о двенадцатицикловой готовности к переходу, и, судя по их деятельности, они уже к этому готовились.

Вдруг раздался жуткий вой, и волосы на затылке Банника встали дыбом. Весь корабль содрогнулся.

- Что за… ?

Каллиген положил руку на плечо Банника.

- Не волнуйся. Так всегда бывает, когда готовятся к переходу, - сказал он, понизив голос, с видом заговорщика. – При входе в имматериум или выходе из него поля Геллера испытывают наибольшую нагрузку, - Каллиген рассмеялся, видя испуг своего друга. – Да не бойся. Это напряжение и заставляет корпус издавать странные звуки, особенно у старого корыта вроде этого.

- Откуда ты знаешь? – Банник нервно глотнул.

Четверо сервиторов с лязгом направились в их сторону. Им пришлось отойти с дороги, чтобы не быть раздавленными. Когда сервиторы прошли мимо, двое лейтенантов продолжили свой путь.

- Я все-таки уделял внимание делам моего клана. Мои кузены говорили мне.

- Сколько у тебя их? – кузены Каллигена, похоже, были неистощимым источником информации.

- Пара десятков. Если бы их было меньше, я не оказался бы тут с тобой, не так ли? Четверо из них владельцы торговых кораблей, ты знаешь. И только я не хотел лететь в космос, и все-таки оказался здесь.

- Хватит ныть, это недостойно людей нашего происхождения. Мы здесь, и… Это же… ? – Банник пораженно остановился.

- Ну, смотри-ка, - сказал Каллиген с притворным изумлением. – Видишь, я говорил, тут есть что тебе показать.

На платформах перед ними стояли гигантские машины 7-й Парагонской роты сверхтяжелых танков. Их было четыре, только четыре танка на всю роту! Банник не мог представить, как выглядел бы целый полк таких машин, и не знал, существовали ли такие полки вообще. Кроме командного «Левиафана» эти сверхтяжелые танки были единственными машинами такого размера и мощи на всей барже – они были редки.

Банник смотрел на танки с благоговейным восхищением. Два универсальных «Гибельных Клинка», «Адский Молот», оснащенный для ближнего боя, и «Теневой Меч», вооруженный пушкой «Вулкан» - убийца титанов.

- Ну, теперь ты рад, что пришел? – спросил Каллиген. – Не жалеешь, что составил мне компанию?

- Представь себе, каково служить на таком, Лазло… представь, каково командовать таким!

Каллиген покачал головой.

- Я бы предпочел служить вот на этом, - он указал дальше, за платформы с танками. Там в отдалении была видна нижняя часть борта «Левиафана», в изобилии оснащенная украшениями, с тремя огромными орудийными башнями вдоль борта – настоящий собор на гусеницах.

- На «Левиафане»? Нет, Лазло, их почти никогда не пускают в бой – слишком ценны. Эти сверхтяжелые танки – вот кто выносит всю тяжесть боев.

- Именно это я и имел в виду, - сказал Каллиген. – Эй, прекрати. Еще чуть-чуть, и у тебя слюни потекут. Я…

Каллигена прервали. Сервитор с разъемом на месте левой руки возник из мрака, заставив их обоих вздрогнуть, и тяжело затопал к ним по палубе. Его лысую голову украшала потускневшая татуировка штрафника. Кто бы ни был его органическим компонентом, при жизни это был настоящий гигант. Резкий машинный голос раздался из динамика в шее, губы оставались неподвижными; половина лица сервитора была занята имплантированным прицельным устройством, оставшийся человеческий глаз бессмысленно уставился в воздух над головами лейтенантов.

- Сообщите о цели вашего прибытия. Это запретная зона. Во время перелета в варпе доступ на транспортные палубы без специального разрешения запрещен.

- Я… у нас есть разрешение. Я доставляю капсулу с данными по приказу генерала Бена Ло Феркеригена, - сказал Каллиген.

Луч зеленого света вырвался из лицевого импланта киборга, нацелившись на капсулу в руке Каллигена.

- Код доступа подтвержден, - сервитор резко повернулся. – Следуйте за мной.

- Оставайся здесь. Мне нужно идти туда, - Каллиген указал на дверь между опорами платформ. - Передам это какому-нибудь техножрецу. Ты меня слышишь?

- Что? Да, да, извини.

Каллиген проследил за взглядом Банника, прикованным к массивному корпусу «Гибельного Клинка».

- О, да ты влюбился без памяти. Гордишься службой Императору, а?

Каллиген фыркнул, когда Банник не обратил внимания на его сарказм, и последовал за сервитором к двери, оставив Банника в одиночестве. Где-то далеко раздавался лязг металла в одной из мастерских баржи, кроме этого на транспортной палубе было тихо, если не считать вездесущего гудения двигателей корабля. За время долгого перелета Банник так привык к их постоянному гулу, что стал считать его неотъемлемой частью своей жизни.

Он подошел к «Гибельному Клинку». Его полк отрабатывал боевую подготовку на «Леман Руссах», готовясь к тому дню, когда они должны будут поддержать таких гигантов в бою, но сами сверхтяжелые танки были слишком ценны, чтобы подвергать их риску износа на учениях. Банник не мог представить, что могло бы причинить вред такой машине; танк был еще более впечатляющим, чем лейтенант представлял себе.

Крепления удерживали огромную машину на месте, гусеницы были на высоте нескольких сантиметров над платформой, сотни тонн пластали висели в воздухе, оплетенные толстыми кабелями. Пергаментные свитки гроздьями висели на корпусе, прикрепленные печатями из ярко-красного воска, на них были молитвы о безопасном перелете, написанные на Высоком Готике и двоичном коде – доказательство веры техноадептов, готовивших этих металлических чудовищ к войне.